Уже промчались многие недели,
Но этот день никто забыть не мог...
Здесь даже сосны с горя поседели,
Здесь даже камни плачут у дорог.
Как позабыть, когда пылали хаты,
Когда качались мертвецы в петле,
Когда валялись малые ребята,
Штыками пригвождённые к земле?
Как позабыть, когда слепого деда,
В зверином исступлении своём,
К двум танкам привязали людоеды
И разорвали надвое живьём?
Забыть нельзя! И мы не позабыли,
Убийцам не простили ничего.
И пусть нам трубы сбора не трубили, -
На сбор пошли мы все до одного.
Мы собирались под столетним дубом
У стариков совета попросить,
И те сказали: племя душегубов
Земля не может на себе носить!
И под родным, под белорусским небом
Мы поклялись за мёртвых и живых
И в ту же ночь в стальную книгу гнева
Огнём вписали вражьих часовых.
С тех пор злодеев полегло немало, -
Навек нашли убежище своё!
Повсюду гибель их подстерегала,
Хотя они не видели её.
Она ждала их в поле и в дубраве,
Глядела из-за каждого куста,
Она рвала мосты на переправе
И под откос пускала поезда.
Она косила псов из пулемёта,
И сколько их покошено - сочти!
Она вела их в топкие болота,
Откуда нет обратного пути.
Она их на ночь в хату приводила,
Поила водкой, клала на кровать;
Когда же солнце по утру всходило, -
С кровати было некому вставать.
Мы поклялись: и в летний зной, и в стужу
Им не давать покоя ни на миг.
Мы поклялись: не складывать оружья,
Пока живёт хотя один из них!
И мы своей не уронили чести,
Не позабыли славы боевой, -
И днём и ночью древо нашей мести
Над вражеской бушует головой.