Усталые, постоянно прищуренные от солнечного полярного дня и льда, глаза остановились на уходящей вдаль тёмной дорожке следов. Сердце ёкнуло, захотелось закричать, но чистый антарктический воздух, был так сух и холоден, что из горла вырвался только хриплый рык, в конце натужно вырвавшийся из сжатых лёгких, сорвавшийся на высокий свист. Пять минут беспрерывного кашля и ещё две минуты, пока дыхание восстановится.

До станции оставалось полтора километра, а узкая тропинка следов уходила в противоположном направлении, на север, к солнцу. Полярник, опустившись на колени, обхватил голову руками и тихо шептал что-то. Конечно, пять лет одиночества и научной работы на станции, редкий вертолёт раз в три месяца, бескрайняя снежная равнина и пустота, за которую невозможно зацепиться взглядом, всё это не прошло бесследно. Как странно. Как удивительно. Как нахально дерзко выглядели эти следы босых ног на сверкающей ледяной поверхности.

Полярник стоял на коленях, солнце светило в лицо, глаза слезились. Чистая капля, замерзнув в воздухе упала в след. Совсем маленький, сантиметров девятнадцать, с чуть оттопыренным мизинцем. Это ребёнок или девушка. Скорее девушка, потому что подушечки пальцев сильнее притоплены, чем пятка. Следы начинались посреди бесрайней морозной пустыне с чёткого уверенного следа, и заканчивались через двадцать метров, также внезапно и уверенно, как и начались.

Полярник обернулся и ещё раз посмотрел на темные отпечатки. Неожиданно он улыбнулся. Следы смеялись над ним, озорно и дерзко, как девушка, кокетливо заигрывали и смотрели, с ласковым снисхождением. В радиусе трёхсот километров не было ни одной живой души. Не было никакого образа, чтобы сопоставить внутри. И придумывать тоже не хотелось. Только следы, ровно тридцать один отпечаток босой ноги. Полярник посмотрел на них, потом на небо, расправил плечи и бодро зашагал к станции. В душе появилась какая-то особенная умиротворенность, радость и спокойствие. Быть может, через месяц, когда наступит ветряная антарктическая весна, следы заметёт, а пока, каждый день он будет приходить сюда, чтобы следы смеялись над ним.