Ушёл «последний из могикан» - это он сам себя так называл, вспоминая тех, с кем уже невозможно встретиться взглядом… «Иногда радости оказывались ошибками, а неудачи и горести необходимыми».



Знаменитый на всю страну актер с лучезарным талантом, непревзойдённый ироничный рассказчик, тонкий философ-душевед - Александр Анатольевич Ширвиндт для каждого был свой. Он смотрел на нас с экранов телевизоров и со сцены родного Театра Сатиры мудрыми печальными глазами, посылая лучи добра и понимания, чуткости и любви.

И он писал книги, не мог не писать, всегда играя в них только одну роль - самого себя. Отличный слог, потрясающая самоирония, яркие портреты друзей и близких, а самое главное - блестящий юмор, который просто лучится с каждой страницы.



Книг у народного артиста много, правда, найти их уже сложно – быстро раскупаются. Как доверительно сообщил нам один из посетителей книжного магазина «Библио-Глобус»: «Новый заряд бодрости завезли».

«Обращение к писательскому труду для артиста не редкость. Несколько звучных актерских имен по праву известны как авторы серьезных книг. Сцена – прекрасная площадка, трамплин для занятия литературой. Но книги Александра Ширвиндта отличаются тем, что это, прежде всего, писательские книги», - фраза поэта Юрия Ряшенцева из его рекомендации для вступления Александра Анатольевича Ширвиндта в Союз писателей.



Это чистая правда – он был Настоящим Писателем. На фоне многочисленных изданий мемуарной литературы книги Ширвинда только выигрывали, видимо, потому, что автор всегда придерживался одного, выработанного им для себя правила: если о себе – то с самоиронией, если о других – то с добротой и юмором. Вот так, немного витиевато, но вдумайтесь:

«Если мемуары не скрашены иронией, они вообще не нужны. А когда все время думаешь о том, что должно быть смешно, убегает смысл. Не всегда то, что важно, обязательно смешно, и наоборот».



Самая последняя книга Александра Анатольевича, написанная им всего два года назад - «Отрывки из обрывков», лёгкая и воздушная, о которой не скажешь, что она стала его завещанием потомкам, итогом всей деятельности, подведённой чертой и тому подобное. Ничуть не бывало.

Помимо того, что в ней собраны его замечательные искристые мысли (или мысленные искры – как вам больше нравится) в виде «ироничной исповедальности», книга еще необычно издана. Ее приятно взять в руки, с трепетом перелистать страницы и неожиданно наткнуться на множество разноцветных стикеров с записями, тут и там разбросанных среди текста.


Иллюстрация из книги: Александр Ширвиндт «Отрывки из обрывков».– М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2022

Их хочется потрогать, послюнив палец – не сотрутся ли чернила, попробовать сдвинуть в сторону, однако, ничего не получится: реалистичные стикеры созданы типографским способом и от книги неотделимы. Но оригиналы желтых, синих и розовых листочков существуют, оказывается, на них очень удобно мыслить, а потом приложить к данному изданию «для красоты и утолщения». Конечно же, Александр Анатольевич шутил, поскольку каждая, высказанная когда-то и напечатанная сегодня в книге мысль сама по себе красива, и их столько, что хватит на несколько томов - если развернуть, продолжить, раздвинуть границы прошлого.



Собственно, и рассказывать о книге больше нечего, поскольку ее нужно обязательно прочесть без всяких рекомендаций: можно от корки до корки, можно открывая странички наугад - ничего не изменится. Написанное завораживает, затягивает, и через несколько минут ловишь себя на мысли, что на лице нарисовалась и не сходит улыбка – стираешь ее, а она все равно появляется.

Странная такая улыбка, вроде и невеселая совсем, но…

Светлую память оставил о себе Александр Анатольевич. Мы будем помнить.

Избранные отрывки из обрывков от Александра Ширвиндта:

*Желание всех поделиться своей неожиданной, мощной и необыкновенно оригинальной жизнью зашкаливает. Сейчас, когда на это желание еще навалилась техника, само слово «писатель» бессмысленно. Никто не пишет – все только наговаривают на диктофон и друг на друга.

*Сегодня книги переводят в электронный вид и в тоненький горящий экранчик помещают полное собрание сочинений Диккенса. Это, с одной стороны, настораживает, но с другой – радует: нажал кнопочку – там большие буковки, планшетик нетяжелый. Говорят, уже есть звук якобы перелистываемых страниц. Осталось только имитировать храп читателя и падение книжки на пол, чтобы было ощущение, что читаешь раритетное издание 1729 года.

*На планете – перепуганные страны, в которых никогда не было настоящих катаклизмов. А Россия только так всегда и существовала: то чума, то блокада, то революция, то голод. И ничего, живем. Вся прелесть нашей страны в том, что нам ничего не страшно.

*Сегодня всякая философия превращается в соревновательно-разговорную эквилибристику. Мы дожили до такого времени, когда никому не может прийти в голову, что кто-то говорит правду.

*Выяснилось, что книга весит 3 килограмма 560 граммов. И жена запретила мне в моем возрасте и состоянии читать такую тяжелую литературу.

*У настоящих писателей есть дневники. Слово «дневник» подозрительное. Почему дневники? Скорее это должны быть ночники. Человек прожил день, что-то у него было с желудком или рассудком, потом он упустил нужную бабу, потом у него на работе кто-то рубль украл, потом он пришел домой, поахал, выпил 50 граммов, смотришь – уже ночь и сел писать воспоминания. Значит, это «ночники».

*Замахиваться на исповедальность – кокетство. Наше поколение жило с поджатым хвостом. Он был поджат настолько, что, когда наступила свобода, его уже нельзя было разогнуть.

*Надежда на то, что мемуары станут учебником жизни для потомков, призрачна. Во-первых, никто не вспомнит, что это был за мыслитель, если это не Сократ или Маркс. Во-вторых, все воспоминания основаны на личном опыте, а он устаревает через короткое время. Но если так называемое произведение принесет хоть какую-то – пусть в микроскопических, гомеопатических дозах – пользу следующим поколениям, наверное, имеет смысл пробовать.

*Говорили, на карантине начнем наконец читать, философствовать, займемся детьми. Но, если человек никогда в жизни не видал книги, с чего вдруг он бросится к Тютчеву?

*Что такое душа? Сколько существует человечество, столько ищет душу. Говорят: «Душа в пятки ушла». Откуда? А если она там, в пятках живет, топча эту землю?

*Степень ощущения родины у всех разная. Когда читаешь: этот хотел умереть на родине – очень красиво. Мечтать умереть на родине, не живя на ней? Какой-то цирковой фокус.

*Горючее для физического долголетия организма – цинизм и ирония.

*Я пришел к выводу, что смысл человеческой жизни – найти дело, которым хочется заниматься. Не выгодно, а именно хочется.

*Вся наша жизнь — это существование в промежутках между. Между юбилеями и панихидами, между удачами и провалами, между болезнями и здоровьем, между днем и ночью, вообще, между рождением и смертью возникает пространство, когда человек вынужден подумать. А когда начинаешь думать, то рефлекторно хочется поделиться чем-нибудь с кем-нибудь, кроме самого себя…

Источник