Светлая память… Интеллигент, патриот, умный и неравнодушный человек, гражданин, но не «государев человек» в современном понимании, вел уединенный образ жизни, очень редко давал интервью. Я его немного знала, пересекались. Когда несколько лет назад была публикация в ЛГ, на него столько помоев вылили, особенно сталинисты и «поцриоты». Жуть. Я все переживала, чтобы он не прочитал все эти помои. Он-то хорошо освоил компьютер и интернет, несмотря на преклонный возраст.

Отрывки из разных интервью с Борисом Васильевым:

«…звание «классик» нельзя себе присваивать. Очень хорошо и правильно сказал в свое время Лев Толстой: если вас через двадцать лет будут читать, значит, вы кое-чего стоили. Вот если меня будут читать через двадцать лет после смерти, значит, я чего-то стою. Пока читают, а помру?»

«Понимаете, я уже прадедушка для многих современных писателей. А, как известно, по христианским законам в правнуках умирают прадеды.»

«Я могу утверждать, что родился в среде провинциальной интеллигенции, большую часть жизни просуществовал при советской интеллигенции, которая являла собой интеллигенцию вне национальности и вне какой бы то ни было национальной культуры, а помирать мне, видимо, придётся при полном торжестве российского обывателя. Доказательство тому – тоска, которую испытываю, слушая речи наших депутатов, доклады наших генералов, комментарии ведущих почти всех телевизионных программ, и густой заряд обывательщины в самом простом, старорусском смысле этого слова, который извергается с телеэкранов ежевечерне. Получается, что время моей жизни шло как бы назад, из общества демократического в общество средневекового абсолюта.»

«Очень люблю Чехова. Очень люблю Достоевского. Хотя и трудно его читать. Его надо перечитывать два, если не три раза. Его мысли в глубине лежат.»

«Тихий Дон» раньше перечитывал периодически. Учился. Непрестанно учиться не зазорно. Наоборот даже – любопытно и интересно. И учился писать, переписывая от руки, к примеру, рассказы Чехова. А вот Гоголя не смог переписать. Он другой. Он потрясающий поэт в прозе. Я уяснил для себя главное – писатель не может быть скучным. Его биография нужна ему лишь для вышивания причудливых цветов, диковинных зверей и детски наивных орнаментов. Между ложью и сочинительством такая же разница, какая существует между убийством с заранее обдуманным намерением и праздничным маскарадом.»

« Я перечитываю регулярно Диккенса. Это самый большой писатель, который жил на земле. С моей точки зрения. И знаете почему? Потому что он жалеет людей. Он их щадит, он их любит. Это заметно.»

«…время у меня уплывает, я перестаю его ощущать. Я люблю и знаю историю, русскую, естественно, знаю лучше. Я считаю, что очень важна причастность к ней. Чтобы не быть голословным, скажу: мой прадед генерал-лейтенант Алексеев - герой Бородинского сражения. Его сын - Сашка Алексеев - был картежник и дуэлянт, авантюрист совершенно невероятный и близкий друг Пушкина. Как ни странно. Они познакомились, когда оба были в ссылке. В Кишиневе. Сашка - за дуэли, Пушкин - за стихи. Пушкин был дворянином, человеком, у которого чувство чести воспитывают с детства. Он гордился своим родством с усыновленным Петром арапом Ганнибалом. Была одна история, достаточно известная. Николай вызвал Пушкина к себе в Петербург, хотел с ним познакомиться. Так вот, государь встречал Пушкина аж на сотой версте как прямого наследника Петра Великого.»

«..в начале 70-х, удалось вернуться к «Офицерам»(сценарию). И снова благодаря вмешательству партийных структур зритель получил не двухсерийную, как задумывалось, ленту, а весьма схематичный, теперь известный вариант картины. Огромный кусок, связанный с репрессиями и чисткой кадрового состава Красной армии, был выброшен. «Какие репрессии? Вы что? Не было такого!» – недоумевали партийные чиновники. Поэтому большой кусок текста в фильме отсутствует. Но фраза: «Есть такая профессия – Родину защищать!» – стала основополагающей в выборе профессии для многих людей.»

«Интеллигентом нельзя стать, получив дюжину дипломов. Для России это – категория нравственная и совершенно не мера образовательного ценза. Она востребована историей для святой цели: выявить личность в человеке, укрепить нравственно, вооружить мужеством индивидуальности. Без ошибок нет истории. Потому интеллигенция породила не только Ленина с его харизмой и искривлёнными немецкими идеями, но и Герцена, который утверждал, что для торжества демократии нужно сначала вырастить демократов! Высочайшую нравственность русской интеллигенции, её чувство сопричастности к судьбе народа отринули левые экстремисты, когда захватили власть. Для них удобнее послушный специалист, нежели думающий, сомневающийся интеллигент. Именно поэтому поколение интеллигенции начала прошлого века было поставлено перед дилеммой: либо конформистское служение властям, либо – уничтожение. А если уж речь зашла об этом, следовательно, и семью необходимо свести на нет.
Нам свойственна детская непосредственность во всём. И детская жестокость. Ещё Пушкин называл наш народ младенческим. Но он не имел в виду его возраст. За время, которое прошло после поля Куликова, мы всегда опекались батюшками. Таковыми были государь, барин, священник. Мы привыкли перекладывать свои проблемы, заботы, ответственность на их плечи: «Вот приедет барин – барин нас рассудит». И спасти нас от этого иждивенчества может лишь собственная интеллигенция.»

«Весь XX век мы плыли поперёк исторического течения. В него мы бросились 1 марта 1881 года, когда был убит мирный реформатор Александр II. В феврале 1917-го у нас появился маленький шанс опомниться и развернуться по течению. Но Россия, что парадоксально, в массе своей мыслить не умеет. Зато прекрасно заучивает и переиначивает, переставляет с ног на голову понятия и слова. И события Октября 17-го в первой Большой советской энциклопедии именовались октябрьским переворотом, а чуть позже мы получили Великую Октябрьскую революцию. Лгали вожди и секретари разного ранга, газеты и радио, литература и кинематограф. Горький когда-то сказал: «Ложь – религия рабов и хозяев». И эту религию мы исповедуем до сей поры. Не православие, не ислам, не католицизм, не иудаизм! Во всех религиях ложь полагается тяжким грехом. А когда-то Россия говорила правду. Мама всегда уверяла меня, что ложь написана у меня на лбу, следовательно, лгать запрещалось. А как хотелось скрыть озорство или детские поступки! Меня хорошо и строго воспитывали. А сегодня, кажется мне, воспитание заменили образованием. И выдаётся это за величайшее достижение. У нас и вправду нет неграмотных. А воспитанные часто встречаются? Всё смешалось в нашем доме. Он стал больше похож на гостиницу: кто-то живёт в номерах люкс, кто-то – в номерах рангом пониже, кто-то ютится в общих – с туалетом в конце коридора. Это знак безнравственности и отнюдь не признак нового капитализма. Это тавро, выжженное советской властью на долгие времена. Думаю, на полтора столетия, не меньше. Только за это время история может нам простить вмешательство в её поступательное движение, только за это время она сможет простить нам смерть государя.»

«К сожалению, под культурой сегодня официально понимаются только искусство и обслуживающие его институты – театры, библиотеки, музеи. Но это всего лишь часть общечеловеческой, общенациональной культуры. Под культурой Россия когда-то понимала весь спектр духовного выживания человека. Прежде всего – нравственность. Культура – право каждого на свободу совести, слова, самовыражение, неприкосновенность жилища, добровольный выбор местожительства. Это отношение к женщине, детству, старости. Это – историческая память народа, его традиции, искусство, религия, национальная кухня, система семейного воспитания, представление о долге перед обществом.»

«Я всегда писал и пишу то, что знаю. И вместе с героями переживаю, вместе с ними – плачу. А иначе нет смысла в этом труде. Каждой человеческой душе нужна своя, единственная, ей присущая форма проявления.»

«В старом русском понятии слово «отдыхать» означало не бездействие, а перерыв для последующей работы. А сейчас отдых стал самоцелью. Мне это не нравится. Очень многое изменилось, когда стала исчезать наша интеллигенция. А уезжать мне из этого места незачем. Я люблю Подмосковье, люблю свой дом, свою собаку...»