Антонин Дворжак "Стабат матер"

...Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Эти строки из «Реквиема» Анны Ахматовой часто цитируют при исполнении «Стабат матер» - оратории на текст средневекового гимна 13 века, автором которого считают итальянского монаха Джакопони. «Стабат матер» описывает страдания матери Иисуса Христа, стоящей у креста, на котором умирает ее сын. Боль, охватывающая при виде мук матери, под влиянием этих страданий переходит в горячую молитву, достигающую вершины в желании такой же жертвой и таким же страданием заслужить искупления вместе с Христом. Глубина, правдивость, человечность страданий, выраженная в гимне, привлекали многих композиторов к созданию музыкальных произведений на текст «Стабат матер». Палестрина, Перголези, Гайдн, Моцарт, Шуберт, Россини, Верди, Дворжак, Пуленк. Благодаря музыке латинский текст приобретает неповторимые оттенки всей палитры человеческих чувств.

Стояла матерь скорбная
У креста слезного,
Когда был распят ее сын,
Чью душу стенающую,
Печальную и страждующую
Пронзил меч.
О, сколь печальна и несчастна
Была та благословенная
Матерь Единородного!
Как она горевала и страдала,
Милосердная матерь,
Когда видела муки славного сына...

 Антонин Дворжак был человеком глубоко верующим. «Стабат матер» является первым музыкальным проявлением его религиозности и одновременно представляет собой одну из вершин его творчества.

В художественной биографии Антонина Дворжака «Спиритуал белого человека» Зденек Малер рассказывает о том, как была написана оратория «Стабат матер», опираясь на реальные факты из жизни композитора, но в то же время позволяет себе недостающую информацию дополнить, используя собственную фантазию.

«Они жили за костелом св. Штепана в задней части старого дома, в одной комнате, на первом этаже, а за стеной был навес для фиакра... Часто его пугал кошмарный сон о нищенской суме, и он в ужасе просыпался. Мужественная Анна утешала его: «Каждому из наших детей мы оставим в наследство пятьдесят тысяч золотых», - и терпеливо переносила нищету, лишь бы он мог полностью посвятить себя сочинению музыки. Еще на рассвете молился он к Богу, прося вдохновения, и всегда благодарил его как соавтора за идеи, которые с усердием записывал на нотной бумаге...

Первый ребенок, девочка Йозефина, умерла, и вторая доченька умерла. Зато сынок рос на радость... Когда 8 сентября коллеги из оркестра и ксендз пришли отметить с Дворжаком его 35-летие, небольшой каморки им, развеселившимся от всей души, не хватило, вышли в коридор. Кто-то задел шкафчик, на котором лежали спички, те упали в кринку с молоком, никто ничего не заметил, к кувшину подбежал сынок и жадно напился молока. Резкие судороги были вызваны ядом растворившегося фосфора. К ночи мальчонки не стало.

Какой человек не зарыдает,
когда увидит мать Христа
в такой мольбе?
Кто сможет не опечалиться,
Не омрачиться за мать Христа,
Страдающую с сыном?

Они опять были одни. Неподдельное страдание не обошлось без самообвинения: «А что, если эти спички уронил я? Может быть, это моя вина? Бог нас наказал...»

Убитая горем мать закричала в отчаянии:
- Если он мог допустить такое, он не хороший, он жесток, как дьявол! Ненавижу его! Бога нет, небеса пусты!

- Не смей так говорить!

В страхе он убежал.

Так что же, матерь, источник любви,
и мне почувствовать силу скорби дай,
и я буду плакать с тобой.

 Упал на колени перед алтарем, руки судорожно сжаты в молитве - невыносимая скорбь вырвалась наружу протяжным стоном, из которого уже рождалась музыкальная ткань плача. Спешно протянул руку, схватил листы с молитвочками, разложенные по костельным скамьям, на чистые края стал записывать озарение - нотные фрагменты - так, стоя на коленях, начал писать «Стабат матер».

Stabat mater dolorosa
Juxta crucem lacrimosa...

«Стабат матер» стала точкой отсчета.

Пани Анна, говорят, без ведома мужа, от его имени послала партитуру известному Иоганнесу Брамсу, и благородный Маэстро договорился с берлинским издательством династии Симроков (дед издавал Бетховена, отец - Вагнера, и сын искал своего Маэстро), что «Стабат матер» напечатают, и один экземпляр оратории попал в Англию, традиционно с радушием принимающую всех музыкальных гениев. Из Лондона почта доставила приглашение с золотой печатью, не приехал ли бы автор лично представить свое произведение в королевском концертном зале.

Первый, кому он поспешил сообщить об этом, был отец.

«Милый, дорогой папочка!

Кто бы мог представить, что я попаду далеко за море, в Англию, и что здесь меня будет ждать такой успех, какого мало кому из иностранных музыкантов пережить пришлось.

Чтобы Вы могли немножко представить себе, как выглядит Лондон, и какой он огромный. Если бы все население целой Чехии собрали на одном месте, все равно было бы меньше, чем насчитывается людей в Лондоне. А если бы все жители города Кладно посетили тот огромный зал, где я дирижировал своей «Стабат матер», и тогда бы там еще осталось много места, настолько колоссально велик этот Альберт Холл!

Не могу Вам даже рассказать, с каким уважением и почтением ко мне здесь относятся. Обо мне везде пишут и говорят, - в газетах пишут, что я лев нынешнего музыкального сезона! В некоторых газетах упомянули и о Вас - что я происхождением из бедной семьи, и что отец мой был мясником и трактирщиком в малой деревушке, но что сделал все для того, чтобы своему сыну дать должное образование! Слава Вам за это!»

Впервые он мог прочитать и свое имя на афишах: англичане еще не умели написать его правильно, и поэтому он собственноручно подставлял там недостающие знаки - Антонин Дворжак Antonin Dvorak».

На самом деле премьера «Стабат матер» состоялась спустя три года после написания оратории, в 1880 году, на Рождество в Праге. В 1882 году она была исполнена в Младой Болеслави и в этом же году в Будапеште. На Пасху 1883 года «Стабат матер» Дворжака впервые исполняется в Лондоне. И только на следующий год, 1884, Дворжака приглашают в Лондон дирижировать своей ораторией. В его распоряжении был предоставлен огромный первоклассный оркестр - 150 человек и хор из 900 человек, отличные солисты. Это произвело огромное впечатление на композитора.

Роман «Скерцо каприччиозо» об Антонине Дворжаке с подзаголовком «Веселый сон о Дворжаке» написал Йозеф Шкворецкий. И Шкворецкий не мог не упомянуть о «Стабат матер». Более того, цитатами из гимна и размышлениями на эту тему он начинает свой роман.

«Пшеничное поле янтарным кинжалом блестело в лучах послеобеденного солнца. Пришлось прикрыть глаза. Из горящей желтизны вылетела бирюзовая бабочка, голубая пьянчужка над блестящими колосьями, как будто единственным смыслом ее существования было между пейзажем и небом разместить трепещущее знамение жизни. Осмотрелась, прядь растрепанных волос набросила на радостную палитру редкую сеть. Он очень религиозен. Средневековье Джакопони готическим эхом отзывается из «Стабат матер». Бог, черт, Христос, сломанные конечности разбойников. Тогда еще знали, как болит на самом деле, как это бывает по-настоящему. Они не удалились еще до абстракта нашего собственного гуманистического столетия. В «Стабат матер» говорит его душа, и смотрит она не в зеркало, прямо в лицо. Человек бы так и упал на колени, и, погоняемый чертями и ангелами, вскочил бы и бросился покреститься к ближайшему батюшке. «В пламени не сгорю, зажженный, через тебя, о, Дева, буду защищен...»

В пламени не сгорю зажженный,
Через тебя, о, Дева, буду защищен
В день Страшного суда

 Это бессмысленное насекомое здесь для того, чтобы в конфигурацию среза янтарного поля, зеленых полос свекольной ботвы, красных цветущих маков и темно-зеленых клиньев, врезающихся в пейзаж романтическими ельниками, - в ближайшем из них исчез минуту назад страдающий Вилл... - внести глупо радующуюся точку, словно звон треугольника.

Что-то засвистело, мигнуло летящее тельце, что-то хрустнуло и черная тень смела бирюзовую точку... Она заметила хвостик, раздвоенный как язык змеи. Тряхнула головой, но мешающая сеть волос продолжала фильтровать пейзаж. Пришлось убрать ее рукой, чтобы увидеть блеск секулярного мира в незатененном великолепии. «Как она горевала и страдала!»

Как она горевала и страдала,
Милосердная матерь,
Когда видела муки славного сына...

В минорном пасторале бренькнул кто-то расстроенным мажорным аккордом. Маэстро закрыл глаза мира и открыл глаза веры. Настоящий Петр. Ангельский доктор. Образованный, наверное, как галилейские рыбаки.

... необыкновенное ощущение. Здесь, среди запахов кнедликов и воркования пачкающих голубков, угреватого носика Лойзички и слепоты к домашнему соблазнителю невинности, приходят в мир неслыханные мелодии, на которые был способен, наверное, только Шуберт, тембровые комбинации, музыка с неба. Она загляделась на благословенного Богом. С грустью смотрел он на оседающую пену, вытащил из кармана платок, также, как час назад тромбонист, и южно-каролинский нос в этот момент превзошел звуки того несчастного.

«Когда тело умрет, сделай, чтобы душе была дарована райская слава!»

Когда тело умрет,
сделай, чтобы душе была дарована
райская слава!
Аминь

Райская слава, говорила она себе и не знала, почему. И вдруг поняла.

Папа римский, вымывающий гниющим старцам грязь между пальцами. Небо, касающееся голубиного помета».

http://www.radio.cz