Южанка_Анка все записи автора

 

Когда 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся Парад Победы, именно этому человеку была доверена высочайшая честь — командовать им. Принимал парад маршал Советского Союза Георгий Жуков — тот самый, командовавший 1-м Белорусским фронтом, войска которого брали Берлин. А командующим парадом был его предшественник на этом фронтовом посту маршал Советского Союза Константин Рокоссовский.

В лице этих военачальников страна увидела, по сути, два главных направления советской полководческой школы. Первое, жуковское — суровое, одинаково беспощадное и к своим, и к врагам, ставящее во главу угла достижение поставленной цели любой ценой. Второе, рокоссовское — гораздо более уважительное к человеку в погонах и потому выше всего ценящее возможность предугадать замыслы противника и добиться результатов с как можно меньшими потерями.

Потому и вспоминали о маршале Жукове чаще всего со словами «Ох и крут!..», уравновешивая восхищение им как результативным командиром страхом перед ним как перед начальником. И потому о маршале Рокоссовском чаще всего говорили «Умница!», вкладывая в это короткое слово не только уважение к полководцу, но и восхищение его умением уважать других.

И вряд ли кто-нибудь из жителей варшавских предместий, где 21 декабря то ли 1894-го, то ли 1896 года родился будущий маршал, предполагал, какая судьба ждет мальчишку. И еще меньше нашлось бы таких, кто рискнул бы предсказать, что именно сын небогатого польского шляхтича станет единственным в Восточной Европе маршалом сразу двух стран: родной ему Польши и Советского Союза, ставшего его второй, а по сути — главной Родиной.

Загадки будущего маршала

Прилежному биографу, который взялся бы за написание полной и точной истории жизни Константина Рокоссовского, можно лишь посочувствовать. При том что биография одного из величайших советских полководцев начиная с весны 1940-го не представляет из себя загадки, его более ранняя жизнь, по сути, ею и является.

И начать стоит с года рождения будущего маршала. Сам он в многочисленных автобиографиях поначалу указывал 1894 год. Но с 1919-го в документах появляется другая дата: 1896 год. Судя по всему, достоверным стоит считать более поздний год рождения, а ранний — это результат приписок самого Рокоссовского, которому понадобилось устроиться на работу. И сделать это ему довелось куда как рано! Во всех советских биографиях маршала сказано, что он был сыном польского машиниста-железнодорожника Ксаверия Рокоссовского и белоруски-учительницы из Пинска Антонины Овсянниковой. Отец умер рано, в 1902-м, и мать, работавшая не по специальности, а на чулочной фабрике в Воле, не могла содержать маленького Костю и двух его сестер — Марию и Хелену. Так что мальчику, которому едва стукнуло шесть, пришлось наниматься на первую свою работу — месить тесто в варшавской кондитерской. Тут-то и пришлось сделать так, чтобы Костя, точнее, Константы (Konstanty Rokossowski), как его звали в то время по всем документам, стал на два года старше.

Решение загадки с годом рождения маршала напрямую связано с другой загадкой — его происхождения. Во всех биографиях советского офицера Константина Рокоссовского специально подчеркивалось, что он сын железнодорожника и учительницы: это прекрасно укладывалось в концепцию пролетарско-интеллигентского происхождения. Действительно, никто не станет сомневаться в классовой верности человека, унаследовавшего от отца приверженность к рабочему классу, а от матери — любовь к книгам и стремление к самообразованию! В действительности же отец Константина Ксаверий Войцех Рокоссовский относился к старинному польскому шляхетскому роду Рокоссовских герба Глаубич. В XIV веке польскому рыцарю из этого рода в награду за верную службу и доблесть дадено было поместье Рокосово, и так в Гербовнике дворянских родов Царства Польского, а потом и в Общем гербовнике дворянских родов Российской империи появилась фамилия Рокоссовских.

 

 

Почему будущий маршал, а за ним и его официальные биографы старались обходить эту тему стороной, понятно: не к лицу дважды Герою Советского Союза иметь предков-шляхтичей! К тому же таких, которые изо всех сил стремились освободить Польшу от владычества России. Прадед Константина поручик Юзеф Рокоссовский во время Отечественной войны 1812 года сражался в рядах французской армии в составе 2-го уланского полка Герцогства Варшавского. А уже гораздо позже, в 1863-м, пожилой Юзеф принимал участие в Польском восстании и оказался в заключении в Варшавской цитадели. Неудивительно, что в годы Гражданской войны, когда всем в России был памятен неудачный Польский поход Тухачевского, а именем Пилсудского разве что детей не пугали, краском Константин Рокоссовский предпочел не уточнять, какого рода-племени был его отец.

Кстати, дворянином Константин был и по линии матери Антонины Овсянниковой. Она была представительницей обширного мелкопоместного дворянского рода, известного с 1621 года. Представители рода жили по всей России: и в Тульской губернии, и в Рязанской, и западнее — в Белоруссии.

Наследник Рокасовских фон Врангелей

Наконец, есть в биографии и третья загадка: после года рождения и происхождения требует уточнения и место рождения.

В ранних автобиографиях сам Рокоссовский писал, что родился в Варшаве, где жили его родители. Там же они и похоронены — на Бродновском кладбище, 15-й участок. Мать пережила отца на девять лет, после чего упокоилась рядом с любимым мужем. В Варшаве же остались жить после развала Российской империи обе сестры Константина. Проблема с тем, где именно довелось появиться на свет маршалу Рокоссовскому, возникла уже после войны, когда ему как дважды Герою Советского Союза должны были установить бронзовый бюст на родине. Не было и речи о том, чтобы сделать это в Польше: хоть и братская социалистическая страна, а все-таки чужая. Поэтому в спешном порядке Рокоссовскому подобрали новую родину: город Великие Луки.

Выбор был не случаен, но о причине долгое время не говорили вслух. Оно и понятно: кому захочется признаваться, что новое «место рождения» маршалу выбрали, исходя из его дворянского происхождения, которое одно только и связывает его с великолукской землей!

Дело в том, что в Великих Луках после середины XIX века жили представители баронского рода Рокасовских. Это была одна из ветвей рода Рокоссовских: если часть его представителей вплоть до конца XIX столетия боролась за независимость Польши, то другая часть поставила свои таланты на службу Российской империи. Среди них был и Иван Никитич Рокасовский — отставной бригадир, помещик Городокского уезда Полоцкой губернии, владевший имением Дубокрай. В этом имении родились два его сына — старший Алексей и младший Платон. Они пошли по стопам отца, став военными, и прославили род на этом поприще.

Алексей дослужился до звания генерал-лейтенанта, а Платон стал генералом от инфантерии, членом Государственного совета и в 1861–1866 годах был генерал-губернатором Финляндии. Но еще в самом конце 1854-го высочайшим указом Платон Рокасовский был возведен со всем его нисходящим потомством в баронское достоинство Великого княжества Финляндского, а его дочь Вера стала супругой Врангеля фон Побенталь. Тем самым было еще раз подкреплено родство Рокасовских и Врангелей: эти фамилии порой даже писались через приставку «фон». В частности, известно, что в 1867 году на выставке в Академии художеств демонстрировалась картина «Барон Платон Иванович Рокасовский фон Врангель» кисти Константина Маковского. И в таком именовании генерала не было ничего удивительного: Рокасовские, происходившие из имения Дубокрай, были представителями не только этой польской шляхетской фамилии, но одновременно и наследниками витебской ветви Врангелей, ведущих свой род в России с XIII века!

Так что в реальной биографии маршала Рокоссовского нашлось место и для удивительного исторического совпадения. Он, перешедший на сторону большевиков сразу после Октябрьской революции, чудом не попал на Южный фронт. Иначе пришлось бы красному кавалеристу Косте Рокоссовскому воевать против дальнего родственника — барона Петра Врангеля, последнего предводителя Белой армии.

Из варшавской кондитерской — в драгунский полк

Несмотря на «воинственное» происхождение и на то, что, как признавался позднее сам маршал, «с самого раннего детства меня увлекали книги о войне, военных походах, битвах, смелых кавалерийских атаках… Моей мечтой было испытать все, о чем говорилось в книгах, самому», на военную стезю он ступил далеко не сразу. После смерти отца прибавивший себе пару лет мальчишка начал рабочую «карьеру» тестомесом в кондитерской. После этого он успел сменить еще несколько специальностей: был помощником дантиста, работал на чулочной фабрике вместе с матерью и сестрами. Там Константин впервые познакомился с рабочим движением и настолько увлекся им, что 1 мая 1912 года вышел на демонстрацию, что закончилось для него 6-недельным заключением в тюрьме.

Вышел он оттуда только стараниями своего дяди Мечислава Давыдовского, а поскольку терпеть юного революционера на фабрике более не пожелали, перешел на работу каменотесом в мастерскую другого дяди — Стефана Высоцкого, мужа его тетки Софьи. Еще через два года вместе с работавшими в той же мастерской Франтишеком Рокоссовским (сын дяди Константина носил фамилию матери), Вацлавом Стронкевичем и Казимиром Кижковским Константин Рокоссовский отправился на фронт.

Все четверо пошли на войну добровольно, уже на второй ее день: приказ о зачислении на службу датирован 2 августа 1914 года. Поскольку получить необходимое для поступления вольноопределяющимся (добровольцем) шестиклассное гимназическое образование Константин не успел, он и его товарищ Вацлав были зачислены на службу в 5-й драгунский Каргопольский полк в статусе «охотников». Как сказано в приказе, подписанном помощником командира полка по строевой части полковником Артуром Шмидтом, «крестьянин Вацлав Станкевич (в написании фамилии писарь допустил ошибку. — РП.) и мещанин Константин Ксаверьевич Рокоссовский, родившийся в 1894 году, считаются зачисленными на службу во вверенный мне полк в качестве охотников».

 

 

Константин Рокоссовский. 1916 год

 

Товарищи были приписаны к шестому эскадрону полка и практически сразу привлечены к боевой работе. Известно, что уже через 20 дней Рокоссовский отличился во время патрулирования. Отправившись вместе с сослуживцем на разведку, Константин оторвался от товарища и один въехал в деревеньку, в которой, как оказалось, находился вражеский патруль. Немцы попробовали захватить его, но Рокоссовский сам ринулся в атаку. Срубив одного из противников, он прорвался через заслон и, несмотря на то что вслед ему стреляли, сумел вернуться к патрулю.

За мужество Рокоссовский и получил первую награду — солдатский Георгиевский крест 4-й степени — и был повышен в звании до ефрейтора. А к декабрю 1917-го на груди у капрала Рокоссовского красовался не только этот крест, но и три Георгиевские медали (4-й, 3-й и 2-й степеней); также было два ранения. К тому же осенью 1917-го, когда императорская армия начала разваливаться не под ударами противника, а из-за деятельности революционных агитаторов, Рокоссовский невольно стал одним из тех, кто сумел сохранить боеспособность своих подразделений. Его, как человека, доказавшего не только храбрость, но и умение вести за собой других и делать это за счет авторитета, а не громкого крика, выбрали сначала в эскадронный, а потом и в полковой комитет, взявший на себя функции командования полком.

Офицеру нужно верить в свое дело

Тут-то и разошлись пути товарищей по оружию. Часть драгун, в первую очередь поляки (и среди них Франтишек, двоюродный брат Константина), отказалась присягать на верность новым властям России и отправилась домой — создавать независимую Польшу. А Костя Рокоссовский вместе с товарищем из 5-го эскадрона Адольфом Юшкевичем поступили на службу в Красную гвардию, вскоре превратившуюся в Красную армию. Для Рокоссовского, давно и последовательно симпатизировавшего рабочему движению и полностью убежденного в справедливости коммунистических идеалов, просто не было иного пути.

Эту убежденность, приверженность идеалам коммунизма Константин Рокоссовский сохранил на всю жизнь. Он пронес ее через Гражданскую войну, в ходе которой он в 1919-м вступил в РКП (б), вдохновляя своим примером товарищей по оружию, а после и подчиненных ему бойцов. Рокоссовский не растерял этой веры даже за три года, проведенных в 1937–1940 годах в ленинградской «Шпалерке» — внутренней тюрьме облуправления НКВД. Там, кстати, он тоже сумел отличиться: когда в документах «следствия» появились показания того самого Юшкевича, вместе с которым Рокоссовский перешел в Красную гвардию и который погиб под Перекопом в 1920-м, подследственный заявил, что подпишет все, но лишь после очной ставки с экс-сослуживцем. И, естественно, не дождался ее и ничего не подписал.

 

 

Слушатели ККУКС 1924—1925. К. К. Рокоссовский (стоит 5-й слева)

 

Рокоссовский сохранил верность идеалам юности и в первые, самые тяжелые дни Великой Отечественной, которую он, вышедший на свободу в марте 1940-го во время большой военной амнистии, инициированной наркомом Лаврентием Берией с подачи маршала Семена Тимошенко, встретил в звании генерал-майора и в должности командира 9-го мехкорпуса, который сам же и сформировал.

Выполнивший солдатский долг до конца

Великая Отечественная стала звездным часом молодого — всего-то 45 лет! — полководца. За четыре года он прошел все генеральские ступени — от генерал-майора до маршала Советского Союза, все ступени командования — от командира мехкорпуса до командующего 2-м Белорусским фронтом. Он был одним из участников легендарной танковой битвы под Дубно — Луцком — Бродами, собрал из разрозненных отступающих частей под Смоленском «группу Рокоссовского», которая вскоре превратилась в 16-ю армию, прославившуюся в ходе битвы за Москву.

Константин Рокоссовский завоевал бессмертную славу как командующий Донским фронтом во время битвы за Сталинград и как один из разработчиков плана «Уран» по окружению и разгрому 6-й армии фельдмаршала Паулюса. Он заставил свои войска на Курском выступе буквально зарыться в землю, и они смогли без крупных потерь перенести первые, самые тяжелые удары немцев, а потом перешли в наступление, закончившееся полным успехом. Это он вместе с Василевским и Жуковым разработал знаменитую операцию «Багратион», которая принесла освобождение Белоруссии и Прибалтике и привела самого полководца на порог родной Варшавы. Это ему довелось с болью в сердце наблюдать, как гибнут варшавяне, поднятые на бессмысленное восстание «лондонским правительством в изгнании», а его солдаты, измотанные долгим наступлением, не в состоянии оказать им помощь…

Наконец, это именно он был переброшен с почетного места командующего 1-м Белорусским фронтом, который явно нацеливался на Берлин («Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Советские войска обязательно будут в Берлине», — сказал Рокоссовский еще в октябре 1941-го корреспонденту «Красной Звезды»), на 2-й Белорусский, призванный вести наступление на Восточную Пруссию. И это ему обязан своим берлинским триумфом Жуков, которому давний знакомый по командирским курсам и академиям дал возможность наступать, не думая о том, что немцы могут перебросить резервы с севера.

А потом был тот самый парад, об участии в котором маршал сказал так: «Командование Парадом Победы я воспринял как самую высокую награду за всю свою многолетнюю службу в Вооруженных силах». И пост министра обороны Польской Народной Республики, который маршал Польши Константин Рокоссовский занимал с 1949 по 1956 год, и звание маршала Польши — высшее в стране.

Константин Рокоссовский не оставлял службу до самой смерти. Ни политические интриги в Варшаве, которые стоили ему поста министра обороны Польши, ни политические подковерные игры в Москве накануне XX съезда, стоившие ему поста замминистра обороны СССР, не заставили его уйти в отставку. Он пребывал в строю до последнего дня: 2 августа 1968 года маршал Рокоссовский подписал в набор книгу своих честных воспоминаний «Солдатский долг», а на следующий день его, измученного борьбой с раком, не стало. Но еще до этого он успел совершить то, что дано далеко не каждому маршалу. 3 декабря 1966 года маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Константин Рокоссовский лично нес гроб с останками Неизвестного Солдата, отдавая тем самым дань памяти и уважения своим бойцам, вместе с которыми он за четверть века до того отстоял Москву…

Сергей Антонов