Два недавних случая, один смешной, а другой трагичный, заставили всерьез заговорить о селфи, то есть, собственных фотографиях, которые люди ежедневно делают с помощью мобильных телефонов и миллионами выкладывают в социальные сети. Поскольку количество телефонов, позволяющих делать снимки в любой ситуации, резко возросло, очень немногим удается преодолеть искушение запечатлеть навеки ускользающие мгновения.

Но не удалось предусмотреть, что среди любителей селфи окажется один из предков современного человека. Вот тут-то и начинается первая история: судебная тяжба, разгоревшаяся вокруг авторских прав на селфи, которое сделала макака в Индонезии с помощью фотоаппарата английского фотографа Дэвида Слатера (David Slater). Рассказывают, что симпатичный примат украл камеру и, увлеченный щелканьем затвора, стал с ней играть, подбрасывать в воздух и фотографировать самого себя.

Тщательно поставленная улыбка (как и на всяком селфи), игривое выражение мордочки и лукавые глаза, устремленные в объектив камеры, могли бы стать аргументом в пользу теории Дарвина, даже если бы не было никаких иных свидетельств.

Все дело в том, что макака улыбается так тонко и иронично, что создается впечатление, будто она предвидит проблему, которую создаст в будущем. Ведь, согласно закону, обладателем авторских прав является тот, кто сделал снимок. А что делать, если снимок сделала обезьяна? Wikipedia commons, сайт изображений для бесплатного использования, опубликовал фото, не приобретая прав и ссылаясь при этом на то, что обезьяны не могут обладать авторскими правами и, следовательно, изображение может быть выставлено на всеобщее обозрение.

Но тут следует помнить о том, что у обезьян имеют некое подобие авторских прав на самого человека, вот только документально это оформить не могут. А споры вокруг по поводу автопортрета все набирали обороты. Чтобы придать им еще большую комичность, Слатер заявил, что не только оплатил проезд и провоз принадлежавшего ему фотооборудования, но также, что по закону ассистент не может являться обладателем авторских прав. «Я считаю, что обезьяна была моим ассистентом», — сказал он, пытаясь отодвинуть макаку на второй план, но при этом невольно наделив ее чуть ли не статусом человека. Заявление о том, что обезьяна работает на фотографа, в любом случае поражает своей наивностью. Он пребывает в заблуждении относительно того, что мир и объекты служат его целям, не подозревая, что мир — это тоже одушевленный объект, который в равной степени использует нас в своих интересах.

Действительно, в данном случае фотограф заплатил тысячи долларов за то, чтобы добраться до Индонезии, тратил деньги на обучение и фотооборудование, тщательно расположил камеру, а обезьяна взяла да и сделала замечательный автопортрет, ставший достоянием общественности. Ее улыбка излучает такую иронию и, может быть, даже благодарность фотографу за то, что он сделал ее своим ассистентом. Чтобы уж совсем закрыть вопрос, Слатер заявил, что фотограф — профессия дорогостоящая, и «нас лишают средств к существованию». Безразличная к этим доводам, обезьянка дала ясно понять, кто из двоих больше рискует исчезнуть как вид.

Возникшая проблема лишь признак того, что может произойти дальше. В один прекрасный день, — а он не так уж далек, как это кажется — когда мы будем состоять наполовину из силикона, подобно киборгам, то есть полу-механизмам, полу-человекам, возникнут новые проблемы в области авторских прав. В долгосрочной перспективе, селфи человека отобразит что-то среднее между механизмом и животным. Но в любом случае нельзя не заметить, что своим селфи макака как будто пародирует наше новое увлечение.

Хотя, возможно, она также смеется надо всем человеческим родом и нашей уверенностью в том, что мы оставили всех позади. Мы знаем, например, что игрунковые обезьянки ведут вежливую беседу и соблюдают свой этикет при разговоре и окончании разговора. Они говорят по очереди и в течение примерно пяти секунд ждут после того, как одна из них закончит, чтобы ответить. Достаточно поприсутствовать лишь на одной сессии парламента, чтобы понять, насколько мы отстали от обезьян. У нас ведь не только 99% одинаковых генов. Некоторые утверждают, в частности, философ Принстонского университета Питер Сингер (Peter Singer), что у обезьян такие же познавательные способности, как у детей, и что они должны обладать сопоставимыми правами, что не в интересах Слатера.

Эта селфи была выбрана в качестве слова 2013 года издательством Оксфордских словарей и через социальные сети облетела весь мир. Другая история, которая недавно потрясла весь мир, это гибель супружеской пары из Польши в туристической зоне Cabo da Roca, что к западу от Лиссабона. В поисках наилучшего ракурса для селфи они перелезли через ограду и сорвались со скалистого отвеса. Так, эстетические изыски привели людей к смерти.

Подобную готовность идти на крайний риск ради хорошо снимка можно объяснить лишь тем, что желание казаться преобладает в человеческом обществе над стремлением быть. И тенденцией превратить жизнь в спектакль, когда людей призывают жить не так, как другие. Несколько сантиметров, отделявшие заграждение от обрыва, привели к тому, что польская пара, искавшая лучшего ракурса для снимка, сорвалась с 80-метровой высоты. Как будто ландшафт, которому неведомы чувства, уступил желанию супругов и поглотил их, чтобы остаться совершенным. Это напоминает историю о том, как индейцы съедали европейских миссионеров в знак уважения за то, что они обратили их в христианство.

Как видим, не стоит заигрываться ни с человеческим подсознанием, ни со сверхсознанием. Можно сделать выводы, применимые также и к другим областям, о неожиданных последствиях желания управлять всем. И, в завершение, расскажем о том, что погибший поляк на одной из выставок своих португальских фотографий в Польше заявил: «Как фотограф, я не являюсь пассивным наблюдателем, а активно ищу наилучший ракурс». Как во всех греческих трагедиях, всегда какой-то неосознанный толчок заставляет охотника подстрелить самого себя. Именно этот несчастный случай напоминает нам о трагедии Нарцисса, который погиб, влюбившись в свое собственное отображение в реке. Пытаясь обнять его, он склонился к воде и утонул.

Так, может быть, селфи являются современным проявлением самовлюбленности? Или это новый способ поделиться собственными ощущениями с другими? В любом случае, будущие исследователи наших снимков не перестанут изумляться этому явлению. Его можно рассматривать как игровое пристрастие, жажду общения, необходимость заявить о себе или вырваться из изоляции. Но селфи это также и самореклама, где каждый рисует себя таким, каким он хочет выглядеть перед другими. Как считает Борис Гройс (Boris Groys), мы живем в режиме принудительного создания собственного образа. Уже никто не заинтересован в созерцании. Мы живем в цивилизации, в которой все что-то показывают, но при этом никто на это не смотрит.

Возможно, тиражированием собственных снимков мы стремимся отогнать нашу смерть. Ведь фотография — это как бы вызов времени. Но в ответ на лавину снимков, которые пытаются бороться со временем, оно улыбается нам, подобно макаке, поскольку знает, что именно таким образом можно доказать наше поражение. Итак, если современному Нарциссу потребуется постоянно напоминать окружающему миру о своем лице, то это потому, что перед ним просто нет зеркальной поверхности, в которой он мог бы увидеть свое отображение. Если некоторые племена, которые называли примитивными, боялись потерять душу в фотографии, в нашем случае, похоже, все происходи как раз наоборот: люди стремятся обрести потерянную когда-то душу.

 

Источник