Я ОБЪЯВЛЕН ГОСУДАРСТВОМ ВНЕ ЗАКОНА!

Досье преступлений, совершённых в отношении меня

КГБ-ФСБ-МВД-психиатрией

1. Февраль, 1985 год, г. Новосибирск. После моего официального отказа от коммунистических выборов и антисоветскую деятельность сотрудниками милиции при содействии КГБ в отношении меня было совершено уголовное преступление «Превышение власти, сопряжённое с насилием». В нарушение уголовного законодательства уголовное дело было прекращено. Юридические документы находятся в прокуратуре Центрального района г. Новосибирска, суде Центрального района г. Новосибирска, прокуратуре Новосибирской области, генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

2. Июнь, 1986 год, г. Зеленоград. За разоблачение применения к гражданам советской карательной психиатрия в приёмной ЦК КПСС и московских инстанциях, после предупреждений и угроз КГБ, в отношении меня было совершено покушение на убийство. В нарушение уголовного законодательства уголовное дело не возбуждалось. Юридические документы находятся в прокуратуре г. Зеленограда, прокуратуре г. Москвы, в генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

3. Июнь, 1986 год, г. Зеленоград. После передачи следователю 155 отделения милиции г. Зеленограда заявления о возбуждении уголовного дела по факту покушения на убийство я был репрессирован органами КГБ (майор КГБ Лебедев, Зеленоград-Лубянка) и органами МВД (Заместитель начальника УВД г. Зеленограда и Заместитель начальника уголовного розыска 155 отделения г. Зеленограда — фамилии неизвестны) в 9 политическое отделение 15 психиатрической больницы г. Москвы. Юридические документы находятся в прокуратуре г. Зеленограда, прокуратуре г. Москвы, генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

4. Июнь, 1986 год, г. Москва. Был задержан сотрудниками КГБ и препровождён на Лубянку Никто со мной не разговаривал. Затем на машине отправлен в Лефортово. Переночевал в одиночной камере. В камере ко мне было применено психотронное оружие. В течение всей ночи в моей голове звучала музыка. Сначала похоронный марш. Потом Гимн Советского Союза.

Утром меня отправили в Бутырскую тюрьму, где поместили в одиночную камеру. В этой камере был микроклимат, непригодный для нахождения людей. У меня ссохлось всё лицо. Появилось удушье. Появилась мощная вибрация половых органов, нижних конечностей. Я чувствовал, что что-то ползает по телу. Через два часа у меня заболело всё тело и кости. Я стал стучать в дверь. Но никто на мой стук не реагировал. Камера оказалась электромагнитной душегубкой. Черед 8 часов меня еле живого выпустили. Чекист, который меня сюда привозил, с угрозой мне сказал, что о моём путешествии по царству замка Иф рассказывать никому не следует, иначе пострадают мои близкие, и в первую очередь дочь. После этого меня освободили.

5. Июнь, 1986 год, г. Москва. Заведующая 9 политическим отделением 15 психиатрической больницы г. Москвы Долгушева насильственно содержала меня в психиатрическом стационаре, требуя, чтобы я отказался от политической и правозащитной деятельности, написал письмо прокурору г. Москвы, в котором покаялся и признал себя виновным в антигосударственной деятельности. Выполняя функция следователя КГБ, Долгушева развязывала мне язык спецпрепаратами и одновременно проводила надо мной медико-биологические опыты. Производила допросы с применением полиграфа. Считаю, что в 15 психбольнице в отношении меня могли начать тайное применение психотронного оружия. Юридические документы находятся в прокуратуре г. Зеленограда, прокуратуре г. Москвы, генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

6. Май, 1987 год, г.  Новосибирск. Система КГБ после угроз начала открыто применять ко мне и к моим близким психотронное оружие. Под воздействием которого я был репрессирован в 8 отделение 3 психиатрической больницы г. Новосибирска. Фамилии врачей дистанционно стёрты из памяти. В психбольнице в отношении меня проводились преступные медико-биологические, научные, военные, психотропные и психотронные опыты. Юридические документы находятся в генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

7. Ноябрь, 1987 год, г. Новосибирск. За создание первой в Советском Союзе и в мире правозащитной организации, направленной на запрещение психотронного оружия и применение его к населению, я был репрессирован в 8 отделение 3 психиатрической больницы г. Новосибирска. Заведующая отделением Вышегородская. В психбольнице в отношении меня проводились преступные медико-биологические, психотропные и психотронные опыты. Юридические документы находятся в генеральной прокуратуре РФ, у Президентов СССР и РФ.

8. Август, 1993 год, г. Лобня Московской области. Система КГБ совершила в отношении меня уголовное преступление: «Разбойное нападение с применением огнестрельного оружия». Забраны документы, разоблачающие психотронное оружие и применение его к населению. В нарушение уголовного законодательства милиция г. Лобни не возбудила уголовное преступление по факту совершённого преступления. Заявление зарегистрировано в милиции г. Лобни под номером № 29604789. Юридические документы находятся в милиции г. Лобни и генеральной прокуратуре РФ.

9. Ноябрь, 1993 год, г. Москва. Сотрудник 48 отделения милиции г. Москвы, находясь в зомбированном состоянии, совершил в присутствии свидетеля уголовное преступление «Превышение власти, сопряжённое с насилием». Юридические документы находятся в прокуратуре Ленинградского района г. Москвы и в генеральной прокуратуре РФ.

10. Февраль, 1994 год, г. Москва. На станции метро «Текстильщики» я был незаконно задержан сотрудником милиции, якобы для проверки документов, и помещён на два часа в камеру. В моё отсутствие в квартире, где я в то время проживал, спецслужбы произвели обыск, в результате которого были похищены документы работников ВПК, разоблачающие психотронное оружие и применение его к населению. Спецслужбы давно вынашивали идею изъятия этих уникальных документов. При задержании присутствовал свидетель. Свидетели могли убедиться и в том, что в квартире в моё отсутствие был произведен обыск. Юридические документы находятся в прокуратуре г. Москвы и в генеральной прокуратуре РФ.

11. Декабрь, 1995 год, г. Москва. После проведения в Москве первой в истории империи зла демонстрации (шествия) с символическим гробом и митинга, во время Конференции известного правозащитника С. Григорьянца «КГБ: вчера, сегодня, завтра» спецслужбы совершили в отношении меня два уголовных преступления: «Хищение паспорта, удостоверения члена Демократического Союза, визитной карточки участника международного Совещания по Человеческому измерению СБСЕ, денег», а затем совершили уголовное преступление «Разбойное нападение с причинением телесных повреждений». Нападавшие забрали документы Киевского филиала МО ИЦПЧ, разоблачавшие психотронное оружие, и применение его к населению. Заявление зарегистрировано в 7 отделении милиции по охране метрополитена под номером № 026395 и в 105 отделении милиции под номером № 200417. Сотрудники ФСБ и МВД вошли в сговор с руководством 218 поликлиники г. Москвы, которые три раза переписывали экспертное заключение в пользу преступников. Имеются медицинские документы, свидетельские подтверждения, акт обследования правозащитниками г. Москвы 218 поликлиники.

В нарушение уголовного законодательства прокуратура не возбудила уголовные дела по фактам совершённых преступлений. И даже вмешательство председателя Государственной думы РФ Селезнёва, мэра г. Владивостока, президента МОПЧ Новицкого, обращение правозащитников России к мэру г. Москвы Лужкову (144 подписи), не повлияли на отказ правоохранительных органов возбуждать уголовные дела. Заместитель мера Швецова дала распоряжение начальнику паспортно-визового управления выдать мне новый паспорт, при этом не настаивать на краже паспорта. Т. е. получить новый паспорт вследствие его потери, и забыть о совершённых преступлениях. Посоветовавшись с членами центрального аппарата Всероссийского антипсихотронного правозащитного центра (ВАЦ) было принято решение без возбуждения уголовных дел не получать паспорт. Отсутствие паспорта полностью локализовало мою деятельность. Я не смог свободно входить в здание Государственной думы, в посольства государств, свободно передвигаться по военно-полицейской Москве.

12. Декабрь, 1996 год; январь, 1997 год; г. Москва. В центральной газете «Труд» спецслужбы опубликовала обо мне клеветнические, уголовно наказуемые статьи, квалифицируемые в уголовном законодательстве как клевета в печатном виде. Цель таких статей — дискредитировать меня как лидера правозащитного движения, разоблачающего психотронную войну на территории бывшего СССР, и снять проблему психотронного терроризма. Однако журналисты расценили эти статьи иначе. Они посчитали, что опубликование таких статей в нейтральной газете в сознании посткоммунистического населения будет расцениваться как попытка властей скрыть от общественности чудовищное преступление Появление таких статей в центральной газете вызвало удивление у ветеранов журналистики, которые вспомнили, что именно так в 70-е годы шельмовали опального академика Сахарова и писателя Солженицына. Появление таких статей вызвало интерес у иностранных журналистов, которые посчитали, что появление таких статей является ничем иным, как намёком к возможному возврату к прошлому, и что следовало бы начать журналистские расследования психотронного терроризма в бывшей Империи зла.

Однако некоторые жертвы психотронного оружия, прочитав эти статьи, забрали свои заявления, переданные в секретариат движения. После опубликования статей были разосланы запросы в различные города, которые фигурировали в спецслужбовских пасквилях. Полученные ответы свидетельствовали о том, что в статьях нет ни одного слова правды. Все события и персонажи были выдуманы в аналитических отделах Лубянки. После опубликования статей члены МО ИЦПЧ стали работать над исковым заявлением в суд. Однако никому из них не удавалось грамотно составить текст. Правозащитники засыпали за столом, у многих начиналась неусидчивость, и они не могли сидеть на одном месте; некоторые жаловались на острую головную боль, частичную утрату зрения, странные болезненные ощущения в органах тазовой области. Исковое заявление не удается написать уже много лет. Террористы дистанционно обрабатывают любого человека, кто пытается написать такое заявление. А среди правозащитников есть судьи, прокуроры, писатели и журналисты. Считаю, что это обстоятельство как никакое другое свидетельствует о применении психотронного оружия к населению.

13. На протяжении всего времени психотронного террора спецслужбы блокируют мою почту и телефоны, юридические документы находятся на главпочтамте г. Новосибирска, суде Центрального района г. Новосибирска, у министра связи РФ, генерального прокурора РФ. Документы, подтверждающие вмешательство спецслужб в почтовую переписку и телефонные переговоры, что квалифицируется в УК РФ как уголовное преступление и свидетельствует о том, что власти умышленно мешают контактам жертв психотронного оружия между собой, с независимыми средствами массовой информации, с международными правозащитными организациями. Зачем они это делают? Кого может интересовать переписка, по мнению властей, между какими-то сумасшедшими? Значит, эти люди не сумасшедшие, а жертвы чудовищного преступления. Кого может интересовать разговоры по телефону, по мнению властей, между какими-то сумасшедшими? Значит, эти люди не сумасшедшие, а жертвы чудовищного преступления.

14. 17 сентября, 2001 год, Москва. На 2-м Южнопортовском проезде, д. 7, в помещении, принадлежащем общественной организации, Комитету «За гражданские права», в котором я по договорённости с его председателем работал по предложению Государственной думы над законопроектом «Об информационной и психологической безопасности» и второй частью моей книги «Психотронная Голгофа», спецслужбы применили ко мне химическое оружие. В результате химической атаки я несколько часов был в бессознательном состоянии. По поводу причинённого вреда здоровью я вместе с комендантом помещения Кой обратился в 53 поликлинику г. Москвы, где были зарегистрированы множественные ушибы головы и тела, супервысокое артериальное давление.

     Во время действия химического оружия я не мог стоять. Падал и ударялся о мебель. Главный врач поликлиники Феофонова для уточнения диагноза направила меня в травмпункт 13 поликлиники, в котором врачи обнаружили лёгкое сотрясение головного мозга. Имея ключи от нижнего замка двери, спецслужбы без особого труда проникли в комнату, где находился архив, текущая документация и имущество организации, похитили фотоаппарат с фотоплёнкой, на которой были запечатлены сотрудники спецслужб и автомашины, которые постоянно парковались во дворе помещения. Также были похищены документы, полученные от генерал-полковника Волкогонова, 1500 рублей денег; вывели из строя магнитофон. Юридические документы находятся в генеральной прокуратуре РФ. Заявление исх. № 300-Б от 15.10.01г.

15. 1 октября 2001 года, г. Москва. Более десяти милиционеров Юго-Восточного округа г. Москвы, вооруженные огнестрельным оружием, и несколько человек в штатском в буквальном смысле штурмовали помещение на 2-м Южнопортовском проезде, д. 7. Сломали один замок двери, другой заблокировали монетой, а затем ещё дверь опечатали и выставили охрану. В помещении, кроме меня, находились два человека — комендант Кой и посетительница Бученкова, у которой от страха случился сердечный приступ, при этом она упала со стула и вывихнула руку. Выйти из помещения было невозможно, т. к. на окнах были установлены железные решётки, а металлическую дверь невозможно было ничем открыть или взломать. В течение трёх суток милиция и спецслужбы удерживали без пищи в закрытом помещении. Согласно действующему законодательству такое деяние квалифицируется как незаконное лишение свободы или арест. Юридические документы находятся в генеральной прокуратуре РФ. Заявление исх. № 300-Б от 15.10.01г.

16. 30 ноября 2001 года, г. Москва. Вследствие психотронной обработки членов общественной организации, провокаций спецслужб и давления на председателя организации, предоставившего нашей организации помещение, я вынужден был вначале выселиться практически на улицу. А вскоре, оказавшись без стабильного или какого-либо помещения, я вынужден был в начале 2002 года выехать в Новосибирск. Под психотронным колпаком оказались и члены правозащитных организаций. В результате спецслужбы надолго локализовали деятельность Всероссийского антипсихотронного правозащитного движения. После моего отъезда в Москве появились зомбированные самозванцы, которые выдавали себя за моих заместителей. Проводили акции, на которых под воздействием несли шизофреническую чушь. Чекисты — специалисты в ликвидации правозащитных и политических организаций. Специалисты в плане дезинформации и дискредитации. При наличии дистанционного психотронного оружия они это делают играючи и чужими руками. При каком-либо расследовании они с удивлением будут пожимать плечами, разводить руками и делать удивлённые глаза. Они до сих пор не хотят признавать массовые расстрелы 37 года и огромное количество репрессированных в сталинский ГУЛАГ.

 октябре, ноябре, декабре 2001 года спецслужбы совершили множество безнаказанных уголовных преступлений в отношении членов Всероссийского антипсихотронного правозащитного движения. Недалеко от своего дома был избит неизвестными Соловьёв. Прокуратура не возбудила уголовное дело. На автодороге была сбита автомашиной Маркина. Наезд автомашиной даже не был зарегистрирован в ГАИ. Недалеко от своего дома был ограблен Ненашев, милиция никак не отреагировала на его заявление. Несколько человек были репрессированы в психушки. У исполнявшего обязанности председателя Рязанского филиала Рыбниковой в С.-Петербурге был по сфабрикованному обвинению арестован сын и заключён под стражу в Кресты. Сама Рыбникова вследствие дистанционной обработки заболела онкологическим заболеванием.

17. Январь, 2002 год, г. Новосибирск. При выходе из вагона поезда на перрон железнодорожного вокзала «Новосибирск главный» я был досмотрен омоновцами, которые требовали, чтобы я предъявил паспорт. Омоновцы ждали только меня, т. к. они, кроме меня, никого не досматривали. Мои объяснения о том, что мой паспорт украден в Москве, вызывал у них какое-то странное недоумение. Офицер угрожал мне задержанием, арестом и даже депортацией в Москву. Враждебно игнорировал предъявленные политические и правозащитные документы. Нецензурно высказывался в отношении демократических и русских патриотических организаций. Однако сам не мог объяснить, какую идеологию он исповедует. Все вопросы были сняты с появлением членов Новосибирского филиала МО ИПЦЧ. Не успел я открыть дверь своей квартиры, как кто-то позвонил по телефону и с угрозой меня предупредил, что, если я и в Новосибирске буду активничать, то вскоре окажусь в психушке или на кладбище. Примерно такие же угрозы длились около двух месяцев. Звонили и моей матери, которая была ослеплена психотронным оружием и не поднималась с постели. Звонившие представлялись сотрудниками КГБ. Они всячески оскорбляли мою мать и даже называли номер телефона дежурного КГБ. Вот этот номер: 229-00-09.

18. 1 апреля 2002 года, г. Новосибирск. В моей квартире снова зазвонил телефон. Я снял трубку. Звонил заместитель начальника управления администрации Новосибирской области по связям с общественными организациями Марков (телефон 223-74-78). Он с угрозой мне сообщил, что у него имеется на меня политическое и психиатрическое досье, которое ему предоставило местное ФСБ, в конце которого курсивом выделено — опасен для государства. Не успел я положить трубку, как снова раздался телефонный звонок. Звонила медсестра Лаптева из ПНД—1, она требовала, чтобы я немедленно пришёл в диспансер и поставил укол психотропа. Я положил трубку. Но уже через несколько минут позвонила главный психиатр города, она же бессменный агент КГБ Золотова. Она с угрозой потребовала, чтобы я немедленно явился в диспансер, в противном случае она вышлет психбригаду. Я положил трубку. А уже через некоторое время в дверь резко позвонили, а потом стали стучать кулаками и ногами. Я посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял милиционер Забайдулин и три санитара в синих халатах. Забайдулин был обвешан огнестрельным оружием. В руках он держал наручники, которыми довольно громко постукивал по двери. А у санитаров из карманов свешивались концы верёвок.

Не открывая двери, при свидетеле я напомнил Забайдулину некоторые приказы МВД, которые запрещают милиция вмешиваться. Покричав на весь подъезд, что я сумасшедший, вся эта преступная группа удалилась. Юридические документы находятся в прокуратуре Новосибирской области. Заявление исх. № 1003 от 01.04.02 г. По заявлению не было принято никаких мер.

19. Апрель, 2002 год, г. Новосибирск. Где-то в начале апреля моя мать стала жаловаться на боли в лёгких. Заложенность носа. Удушье. Я вызвал участкового врача. Врач, не раздеваясь и не осматривая мать, сказала, что у матери инсульт. На мой вопрос, как она, не осматривая мать, могла поставить такой сложный диагноз, ответила, что у всех в таком возрасте бывает инсульт. А потом добавила: «Кто же будет лечить такую старую женщину?» После её ухода матери стало ещё хуже. На следующий день я снова вызвал врача на дом. Но и она, не раздеваясь и не осматривая мать, поставила такой же диагноз. На третий день пришлось вызвать скорую помощь. Приехавший врач, осмотрев мать, поставил диагноз — застойная пневмония. Все телефонные просьбы прислать специалиста полностью игнорировались медперсоналом 1 поликлиники. Было принято решение вызвать врача из водной поликлиники. Когда-то отец по знакомству прикрепил мать к этой поликлинике. Пришедшая врач назначила матеря инъекции антибиотиков, которые стали колоть два раза в день. Но лекарства не помогали. Матери становилось всё хуже и хуже.

27 апреля матери стало совсем плохо. Я хотел вызвать скорую помощь, но телефон не работал. Мать задыхалась. Я стал делать ей искусственное дыхание, периодически проверяя, не заработал ли телефон. Оставить мать в такой состоянии я не мог. Наконец телефон заработал. Диспетчеру скорой помощи я очень подробно сообщил, что происходит с матерью, и попросил прислать бригаду реанимации. Однако вместо бригады реанимации приехала очень молодая. Вероятно, практикантка, или врач, недавно закончившая институт. В её арсенале было всего две ампулы. Одна с адреналином, другая с глюкозой. В результате мать умерла.

По совершённому уголовному преступлению врачами 1 поликлиники и диспетчером скорой помощи я написал заявление прокурору Новосибирской области. Однако уголовное дело не было возбуждено. Юридические документы находятся в прокуратуре Новосибирской области. Заявление исх. № 1001 от 05.05.02 г.

20. 18 июня 2006 года, г. Новосибирск. За несколько дней до проведения митинга с целью информирования населения о законодательных актах, запрещающих применение к населению дистанционного электронно-лучевого психотронного оружия, в отношении меня было совершено уголовное преступление «Разбойное нападение с причинением телесных повреждений». Нападавшие забрали 500 штук листовок с политической информацией и с информацией о 40 и 111 статьях УК РФ 1997 года, запрещающих применение к населению высокочастотных генераторов, и о 6 статье Закона «Об оружии», запрещающей применять к населению компоненты электронно-лучевого психотронного оружия. Политическая информация содержала сведения о применении психотронного оружия во время предвыборных кампаний с целью получения большинства голосов на выборах. Уголовное дело № 71885 было возбуждено 02.07.06 г.

21. 2 августа 2008 года, г. Новосибирск. В отношении меня было совершено уголовное преступление «Разбойное нападение с применением оружия». Нападавший применил ко мне электрошокер, выхватил кейс, в котором были документы, полученные из нашего американского филиала, свидетельствующие о том, что в России применяется электронно-лучевое психотронное оружие. В нарушении уголовного законодательства уголовное дело не было возбуждено. Заявление зарегистрировано в УВД Центрального района г. Новосибирска под номером № 1697.

22. 8 декабря 2008 года, г. Новосибирск. Мировой судья Центрального района г. Новосибирска Шкуренкова вынесла постановление, согласно которому я должен уплатить штраф в размере 1000 рублей за якобы совершенное административное правонарушение. Которое заключалось в том, что якобы я оскорблял заведующего хирургическим отделением 1 поликлиники Богачанова. Но всё было наоборот. Не я оскорблял Богачанова, а он меня оскорблял. Богачанова поддержал главный врач 1 поликлиники, депутат от партии власти «Единая Россия» Дорофеев. Сработало известное с советских времён телефонное право, и судья, нарушив все общеизвестные постулаты судопроизводства, презумпцию невиновности, равенство сторон, беспристрастность, вынесла неправомерное решение. При этом лишила меня слова, сняла свидетельский статус с очевидца события и наделила им юриста 1 поликлиники, которого и близко не было на месте события. Короткими репликами, жестами, кивками, мимикой подбадривала клеветников, разрешила говорить только одному моему представителю. Федеральный судья Центрального района г. Новосибирска Бракар долго не разбирался и оставил мою апелляцию без удовлетворения. После такого судилища получать медицинскую помощь в 1 поликлинике стало невозможно. Дорофеев лично засекретил от меня мою амбулаторную карту. Со стороны медперсонала в отношении меня стали осуществляться различные провокационные действия. Регистрировать дистанционно созданные увечья и разрушение организма стало негде. Этим воспользовались террористы и усилили дистанционные пытки и истязания.

3. 12 января 2009 года, г. Новосибирск. В ночь с 11 на 12 января 2009 года недалеко от моего дома на меня напали два человека в летней одежде и с применением физического насилия затащили меня в здание администрации губернатора по Новосибирской области Толоконского. Эти люди оказались сторожами административного здания. Они обвинили меня в том, что якобы я плюнул в какое-то окно здания. Но я не проходил мимо здания, а на мониторе меня не было. Сторожа здания, бывшие опера милиции, не имели права кого-либо задерживать. В случае необходимости это могла сделать милиция, которая находилась внутри здания. В то время я был доверенным лицом кандидата в мэры г. Новосибирска Свободина, которому власти чинили различные препятствия: срывали акции, отключали телефон и т. д. Данное деяние относятся к уголовным преступлениям и квалифицируется как самоуправство и побои. Однако милиция и прокуратура не только не возбудили уголовное дело, но и пытались в чём-то обвинять меня. Заявление исх. № 1114 от 15.01.09 г. принято на личном приёме дежурным прокурором Новосибирской области вх. № 69 от 19.01.09 г.

24. 5 февраля 2009 года, г. Новосибирск. На центральном рынке в отношении меня было совершено уголовное преступление. Нападавший человек кавказской национальности, обутый в спецназовские ботинки, напал на меня сзади и нанёс мне несколько ударов ногой в область левого бедра. А через некоторое время сбил меня подсечкой с ног, сел на мою грудь и коленом сломал мне два ребра с правой стороны грудной клетки. До совершения преступления ко мне за столик пошел какой-то человек и зачем-то назвал себя полковником челябинского ФСБ, рассказал о работе в Новосибирском КГБ, зачем-то назвал фамилии чекистов, известных мне от бывшего агента КГБ, которого в конце 80 годов ко мне приставил генерал КГБ Фролов. В заявлении о возбуждении уголовного дела я выразил своё мнение о причастности к преступлению заведующего хирургическим отделением 1 поликлиники, который угрожал мне расправой, и главного врача 1 поликлиники Дорофеева, который как-то в разговоре со мной сказал, что он не потерпит в своей поликлинике оппозиционеров. А затем поддержал Богачанова после совершения им провокации. А также оказывал давление на суд. Впоследствии в одном из ответов он обвинял меня в том, что якобы я письменно угрожал должностным лицам поликлиники. Но не мог предъявить мне никаких доказательств. Он же один гонялся за моей амбулаторной картой. Засекретил её от меня. И в итоге я был лишён возможности регистрировать дистанционно созданные увечья, разрушение внутренних органов, пытки за половые органы и анальное отверстие. Эти органы являются самыми чувствительными органами человеческого организма. Во все времена так пытали палачи своих жертв. И, естественно, политическая полиция нашей Богом забытой страны не могла отказаться от таких пыток. Тем более что лучевая энергия не видима для человеческого глаза, а государство и не думает создавать комитеты защиты личности, оснащённые суперсовременным оборудованием, и разоблачать ФСБ, совершенно правильно назвавшуюся невидимым фронтом. От пыток за половые органы и анальное отверстие погибли члены Всероссийского Антипсихотронного правозащитного центра Прозоров, Ненашев, Адамова, Коротких и многие другие.

Считаю, что совершение этого преступления было разработано новосибирскими чекистами с целью завуалировать дистанционные переломы пяти рёбер во сне и позвоночника (фрагмент тела позвонка) в состоянии покоя. Преступник был подобран из числа лиц кавказской национальности. Почему? Потому что заведующий хирургического отделения Богачанов, оклеветавший меня, сам — лицо кавказской национальности, в крайнем случае подозрение падёт только на одного Богачанова, но не на депутата Дорофеева. Преступник в совершенстве владел приёмами рукопашного боя. Я когда-то был тренером по джиу-джитсу. Легко могу отличить любителя от профессионала. Но оказать сопротивление, находясь под воздействием дистанционного оружия, невозможно.

«Раньше у него ломались рёбра? Ломались! Вот и сломаешь ему пару рёбер, которые ещё не ломались. Перебей ему левую ногу, он с ней часто обращается в травмпункт. По лицу не бей, а то это будет похоже на драку».

Участковый милиционер Резник с самого начала не хотел возбуждать уголовное дело, потому что Дорофеев фигурировал в моём заявлении. Не составлял фоторобот. Не хотел пройтись но рынку вместе со мной, чтобы я мог опознать, возможно, торгующего на рынке преступника. В разговоре со своим непосредственным начальником он наотрез отказывался возбуждать уголовное дело, и мне пришлось передать заявление в прокуратуру.

Резник и участковый участка, в который входил и дом, в котором я живу, начали собирать в отношении меня компромат. Участковый Резник требовал предоставить ему партийные документы Консервативной партии, в которой я состою и являюсь ее представителем в Сибири. Напоминание о Законе об общественных и политических партиях проигнорировал, считая, что он может его нарушать. Закон запрещает вмешиваться государственным органам в дела политических и общественных организаций. Наконец он вынес постановление о возбуждении уголовного дела, но постановление, высланное мне в мае месяце, датировал февралём, чтобы соблюсти процессуальные нормы. В постановлении обвинил меня в лжедоносе, неправильно квалифицировал преступление: вместо причинения вреда здоровью в средней тяжести квалифицировал его как побои. Непонятно зачем привёл психиатрический учёт в ПНД—1 с диагнозом «параноидальная шизофрения», «органическое заболевание мозга». Следовательно, Дорофеев дал ему такую информацию.

Я сделал запрос в ПНД-1 главному врачу Зининой с просьбой ответить, состою ли я на учёте. Кто меня поставил на учёт. И почему я о нём узнаю из уголовного дела через 23 года. Однако Зинина оказалась мощнее почтовой службы. Она приняла письмо, на которое не хочет отвечать, и забрала уведомление. Работники почты стали изворачиваться. В качестве доводов один начальник перекладывает ответственность на другого. И, наконец, мне сообщают, что письмо не приняли в ПНД-1 из-за отсутствия доверенности. Но не сообщают, у кого. И кто поверит в такую чушь? На запрос в судебно-медицинскую экспертизу я тоже не получил ответа. А именно на неё ссылался участковый Резник, неправильно квалифицировавший преступление.

Сразу же под моими окнами была установлена машина ГБР — группа быстрого реагирования, экипаж которой стал светить в мои окна прожектором. На мой вопрос, зачем они его делают, они ответили, что проверяют меня на манию преследования. Предложили купить у них бронежилет. Сообщили, что они занимаются разоблачением промышленного шпионажа. Но какой может быть промышленный шпионаж в спальном районе мегаполиса? В доме всего два подъезда. Живут одни старики. Ночью никто никуда не ходит и никуда не выходит. Одновременно по телефону началось психопрограммирование, сопровождавшееся чудовищными пытками, надругательствами, лишением сна, пытками за половые органы и анальное отверстие. В моей квартире человек, которого я давно знаю, погорелец, заболел онкологическим заболеванием, теперь на грани смерти.

Через несколько месяцев после совершения преступления меня вызвала дознаватель милиции Центрального района Левченко. Она показала мне документ, поступивший к ней из прокуратуры Центрального района, в котором требовали допросить меня относительности участия в преступлении партии власти Дорофеева. Получив от меня информацию, она стала меня спрашивать, состою ли я на учёте в ПНД-1. Я ответил, что ни на какой учёт я не становился. Она — опять, и так десять раз. Спрашиваю, в качестве кого меня она допрашивает о таким пристрастием. Отвечает, как потерпевшего. Тогда прошу ознакомить меня с уголовным делом. Отвечает, что это не положено. Спрашиваю, вынесено ли постановление о признании меня потерпевшим. Отвечает — нет. А потом: «Я пойду на обед. Вернусь через 1 час. А вы посидите и подумайте». И снова: «А вы стоите на психиатрическом учёте?» И так несколько раз. Поднимаюсь со стула и направляюсь к двери. «Куда вы?» — «Домой. Больше к вам не приду. Вы допрашиваете меня не как потерпевшего, а как подозреваемого неизвестно в чём. При этом обрабатываете меня психологически и пытаетесь меня унизить». — «Если добровольно не придёте, то вас сюда приведут под конвоем».

После допроса меня стали дистанционно уничтожать. Вибрация половых органов, сверхчувствительность кожного покрова. Все эти явления могут происходить только при целенаправленном облучении электронно-лучевым оружием, запрещённым законодательством России. Однако власти не желают исполнять эти законы, а людей продолжают уничтожать. Только в Новосибирске в 80 годах было более 750 жертв психотронного оружия. Идёт тайная, необъявленная психотронная война российского правительства против своего народа. А если это происки спецслужб и военных Запада, то об этом известно и нашему правительству. Остаются только индивидуалисты, которые изобрели чудовищное оружие массового уничтожения. Или выдуманные инопланетяне, потусторонние силы и привидения. Тогда и их должно признать правительство России. Но оно не хочет ничего признавать, а репрессируют тысячи, сотни тысяч граждан России в психушки и психотропами заставляют замолчать. Следовательно, совершают двойное преступление.

Серия сообщений "Материалы председателя антипсихотронного движения ":
Часть 1 - Обращение Новосибирского Комитета Защиты Населения от биоэлектронного террора (НКЗНБТ)
Часть 2 - Переписка
Часть 3 - Интервью В. В. Ключёвой
Часть 4 - Доклад Анисимова в Государственной Думе РФ 24 октября 1995 года
Часть 5 - Досье
Часть 6 - Комментарий к УК РФ
Часть 7 - Публикации газеты «Тайны КГБ»
Часть 8 - Закон «Об оружии»
Часть 9 - Фашизм. Обращение Н.И. Анисимова
Часть 10 - Открытое письмо от Анисимова Н.И.