Впервые поэт Перси Биши Шелли был открыт для  руской поэзии  журналом  "Сын отечества"   в 1849 году, и сделал это открытие литератор Андрей Николаевич Бородин, воспитанник Нежинской гимназии высших наук в тот самый период,  когда  в  ней  учились Гоголь, Кукольник,  Редкин. Он перевел на русский язык одно из стихотворений Шелли, положив начало истории "русского" Шелли.  

В начале XX века, когда Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942), один из родоначальников русского символизма, принялся работать над полным собранием сочинений Перси Биши Шелли. В 1903 вышел в свет первый том трехтомного собрания (1903-1907), которому Бальмонт предпослал несколько слов, в частности: "Перевести целиком сочинения Шелли было моей давнишней мечтой. Семь выпусков, напечатанных в разное время, были частичным ее осуществлением. Но овладеть таким сложным и роскошным миром, как мир поэтических созданий Шелли, можно лишь постепенно. Теперь, наконец, я в состоянии передать в русских строках то, что Шелли сказал в английских". Естественно, не все ровно получилось у Бальмонта, однако трехтомнику нельзя отказать в целостности, а также тщательности и вдохновенности исполнения. Несомненно, собрание сочинений, которое не по вине Бальмонта оказалось неполным, стало первым настоящим открытием Перси Биши Шелли для русского читателя. Вопреки сложившейся традиции ругать переводы Бальмонта, должна сказать, что лучшего издания Шелли на русском языке нет, и нельзя не согласиться с мнением одного из переводчиков Шелли - Б. Л. Пастернаком: "...русским Шелли был и остался трехтомный бальмонтовский. В свое время этот труд был находкою, подобной открытиям Жуковского. Пренебрежение, высказываемое к этому собранию, зиждется на недоразумении. Обработка Шелли совпала с молодыми и творческими годами Бальмонта, когда его свежее своеобразие еще не было опорочено будущей водянистой искусственностью".

Вопрос

I

Мне снился снег, засыпавший округу,
Кружащийся, как мысли, надо мной, -
Кружащим в мыслях тягостных. Но, вьюгу
Развеяв, с юга брызнуло весной,
Луга и лес взглянули друг на друга,
Омытые недавней белизной
Снегов, и ветвь склонилась над рекою,
Как я, не разбудив, над спящею тобою.

II

Мгновенно всю природу охватив,
Щедр на узоры, краски, ароматы,
Неистовствовал свежести порыв.
Весенний запах вереска и мяты
Был горьковат и ландыша - игрив,
Ковер травы пушился непримятый,
И тысячью бездонно-синих глаз
Фиалка феерически зажглась.

III

От вишен исходил такой дурман,
Как будто - выжимай вино в бутыли
Хоть нынче же - и сразу будешь пьян;
Волнующе прекрасны розы были,
Приветлив плющ, не пасмурен бурьян,
Мох мягок; ветки влажные скользили
Мне по лицу - и прелесть этой влаги
Перу не поддается и бумаге.

IV

По дивно изменившейся тропинке
Спустись к ручью, я астры увидал
На берегу, вдоль берега - кувшинки
(Их цвет был бело-розов, желт и ал),
На листьях плыли лилий сердцевинки,
И, утомленный блеском, отдыхал
Подолгу взгляд мой в камышах прибрежных -
Неярких, и доверчивых, и нежных.

V

И вот я опустился на колени
Над россыпью таинственных цветов
И начал рвать их - в буйности весенней,
В хаосе жизни, в прелести лугов
Под солнцем сна расцветшие растенья -
Пусть на мгновенья... Вот букет готов,
Но весь трепещет, рвется прочь из рук:
Он другу собран в дар. - А кто мне друг?

Перси Биши Шелли