Соломея Андроникова - муза Серебряного века

Воскресенье, 13 Июля 2014 г. 13:24 + в цитатник

Salomea_Andronikova_(1910) (400x522, 120Kb)

Княжна Саломея Николаевна Андроникова (Саломе Андроникашвили) родилась в октябре 1888 в Тифлисе. Отец ее Иван (Нико) Захарьевич Андроникашвили был городским головой в Баку. Мать Саломеи Лидия Николаевна Плещеева приходилась внучатой племянницей поэту Алексею Плещееву.

"Мать моя русская (Плещеева) была женщиной удивительной, вполне незаурядной, — вспоминала Саломея Николаевна в 1970 в одном из своих писем известному тбилисскому коллекционеру Папуне Церетели. — Воспитывались мы в русских традициях. Отца любили, любовались им, но он в нашем воспитании никакого участия не принимал. Я — старшая, выдалась меньше русской. И хотя физически — в отца, нравом и характером я очень похожа на мать. Сестра Машенька (Маруся) гораздо более грузинка. Яссе, брат — половина на половину. Все мы трое были близки и дружны. Я, старшая, их пережила".
В одну из своих служебных поездок князь Андроникашвили взял жену и восемнадцатилетнюю дочь Саломею в Петербург. Жили они на Мойке. Вскоре Саломея создала свой собственный литературный салон и вышла замуж за крупного российского чаевладельца Павла Андреева. У них была дочь Ирина.

В мемуарных записках Надежда Тэффи писала (1913):

«Украшением вечеров, как всегда, была Саломея Андроникова - не писательница, не поэтесса, не актриса, не балерина, не певица - сплошное «не». Но она была признана самой интересной женщиной нашего круга».
Внимания Саломеи Андрониковой добивались, дружбой с нею дорожили, а о любви не могли и мечтать.
Она была моделью художников Бориса Григорьева, Василия Шухаева, Зинаиды Серебряковой, Кузьмы Петрова-Водкина, Александра Яковлева

Анна Ахматова подарила Соломее Андрониковой сборник "Четки" с надписью "В надежде на дружбу", а также сборник "Белая стая" со словами любви и дружбы.

Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,

Зачем всплываешь ты со дна погибших лет?

И память хищная передо мной колышет

Прозрачный профиль твой за стеклами карет.

Как спорили тогда – ты ангел или птица,

Соломинкой тебя назвал поэт,

Равно на всех сквозь черные ресницы

Дарьяльских глаз струился нежный свет.

О тень! прости меня,

но ясная погода, Флобер, бессонница и поздняя сирень

Тебя, красавицу тринадцатого года,

И твой безоблачный и равнодушный день

Напомнили, а мне такого рода

Воспоминанья не к лицу. О тень!

Анна Ахматова «Тень»

Как спорили тогда - ты ангел или птица!
Соломинкой тебя назвал поэт
Равно на всех сквозь черные ресницы
Дарьяльских глаз струился нежный свет

Мандельштам обессмертил Саломею в стихотворении "Соломинка"

Когда, соломинка, ты спишь в огромной спальне
И ждешь, бессонная, чтоб, важен и высок,
Спокойной тяжестью - что может быть печальней -
На веки чуткие спустился потолок,

Соломка звонкая, соломинка сухая,
Всю смерть ты выпила и сделалась нежней,
Сломалась милая соломка неживая,
Не Саломея, нет, соломинка скорей.

В часы бессонницы предметы тяжелее,
Как будто меньше их - такая тишина -
Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,
И в круглом омуте кровать отражена.

Нет, не соломинка в торжественном атласе,
В огромной комнате над черною Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе,
Струится в воздухе лед бледно-голубой.

Декабрь торжественный струит свое дыханье,
Как будто в комнате тяжелая Нева.
Нет, не Соломинка, Лигейя, умиранье -
Я научился вам, блаженные слова.

Я научился вам, блаженные слова,
Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита,
В огромной комнате тяжелая Нева,
И голубая кровь струится из гранита.

Декабрь торжественный сияет над Невой.
Двенадцать месяцев поют о смертном часе.
Нет, не соломинка в торжественном атласе
Вкушает медленный, томительный покой.

В моей крови живет декабрьская Лигейя,
Чья в саркофаге спит блаженная любовь,
А та, соломинка, быть может Саломея,
Убита жалостью и не вернется вновь

Летом 1917 друг Андрониковой поэт Сергей Рафалович увез Соломею с дочкой в Крым. В сентябре 1917 они выехала в Баку, а затем в Тифлис. Там Саломея Николаевна вместе с поэтами Городецким и Рафаловичем издавала литературно-поэтический ежемесячник «Орион».
К Саломее обращено стихотворение вождя грузинского поэтического объединения «Голубые роги» Григола Рабакидзе «Офорт»:

Кровавый хмель гранатов зноя
Зовет всех женщин на разгул.
И слышен, слышен темный гул
Любовных помыслов в ночноя.
Горит тигрица Саломея
В садах, у дикого куста,
Зовя любовь, янтарно млея
Целует мертвые уста.

В 1920 Зиновий Пешков (приёмный сын Максима Горького) - член группы французского представительства при меньшевистском правительстве Грузии, увёз Андроникову в Париж.

Княжна Саломея Николаевна Андроникова. Борис Григорьев. 1921

Георгий Иванов в 1923 писал:

Январский день. На берегу Невы
Несётся ветер, разрушеньем вея.
Где Олечка Судейкина, увы,
Ахматова, Паллада, Саломея?

Все, кто блистал в тринадцатом году –
Лишь призраки на петербургском льду.

Парижская жизнь Саломеи Андрониковой была освящена дружбой с Мариной Цветаевой. Саломея морально и материально поддерживала Цветаеву, ссужая ее деньгами и распространяя билеты на ее поэтические вечера. И для Цветаевой Саломея стала музой, будившей ее воображение: "Очень Вас люблю... Вы мне бесконечно нравитесь" (из письма от 22 марта 1931). И четырьмя годами раньше Цветаева пророчила Саломее: "Вас всегда будут любить слабые, по естественному закону тяготения сильных к слабым и слабых — к сильным".

http://www.tsvetayeva.com/letters/let_andr_galpern.php - письма Марины Цветаевой к Саломее Андроникововой

Саломея Андроникова. Портрет работы Кузьмы Петрова-Водкина. 1925

В Париже в 1925 Саломея вышла замуж за известного адвоката, либерала, бывшего управляющего делами Временного правительства, ближайшего друга Керенского - Александра Яковлевича Гальперна и стала носить фамилию Андроникова-Гальперн.

Соломее Николаевне досталась долгая, сложная и невероятно интересная жизнь.

Не сломленная жерновами кровавого ХХ века "Соломинка" провела остаток своей жизни в своём шикарном доме на улице Челси-Парк-Гарденс.

В 1982 году лондонская «The Times» и русскоязычные зарубежные газеты сообщили: 8 мая на 94-м году жизни скончалась Саломея Николаевна Андроникова, «последняя из самых блистательных женщин, которым довелось быть современницами расцвета серебряного века русской поэзии».

По её завещанию прах развеян над Трафальгарской площадью.

"Я прожила полных 90 лет, и, следовательно, надо готовиться к смерти... Завещание очень простое: ВСЕ, что у меня есть, что мне принадлежит, оставляю дочери. Уточнено в завещании, что мой портрет Серебряковой завещаю Грузии". Это решение Андроникова приняла по просьбе и совету Церетели.

Девятого ноября 1982 известному коллекционеру Никите Лобанову-Ростовскому (хорошо знавшему Соломею Андроникову) удалось передать портрет через московское постпредство Грузии Государственному музею искусств Грузии.