Однажды Небесная Канцелярия объявила негласный конкурс на самую искреннюю молитву. Тысячи ангелов отслеживали и отбирали молитвы человеческие, обращенные к небесам. Потом выбирали самые-самые. Потом подвели итоги и определили победителей. Их оказалось много, и все были достойны награды. Для вручения к каждому был послан ангел – в виде белоснежного голубя.

Вот один из таких голубей и опустился на скамейку рядом с грустной девочкой.

- Добрый день, вы Люба? А я – ангел, мне поручено передать, что ваша молитва про маму услышана и принята, так как вы стали победителем нашего ежегодного конкурса молитв, – скороговоркой забубнил голубь.

- Ой! Кто это говорит? – встрепенулась и завертела головой девочка Люба.

- Я. Я это говорю. Я – Ангел. По поводу молитвы. Про маму, – уже более вразумительно повторил голубь. – Явлен в образе голубя, для маскировки в земных условиях.

- А… Понятно! – тут же сообразила Люба. Она даже не очень удивилась, потому что была очень позитивной девочкой и всегда верила в чудеса. – А что за ежегодный конкурс?
- На самую искреннюю молитву, – терпеливо повторил голубь. – Я прилетел разобраться на месте и вручить награду.
- Награду? Разве за молитву бывают награды? Я же не за награду молилась! – удивилась Люба.

- Вот это и есть самая искренняя молитва, когда «не за награду», – сообщил голубь. – Награда – исполнение. В общем, я готов. Пожалуйста, повтори текст. О чем ты там просила?

- Я просила о помощи, хотела понять, почему к маме неприятности как магнитом притягиваются, – застенчиво сказала Люба. – А то она на жизнь жалуется, и к ней всякие несчастья так и липнут. И правда ведь липнут. Что делать – ума не приложу!

- Ну, пойдем, разберемся, – переступил с лапки на лапку голубь. – Для начала квартиру осмотреть бы…

- Можно я вас в сумочку посажу? – попросила Люба. – А то у нас в подъезде кошки…

- Хорошая девочка, заботливая, – благосклонно пробормотал голубь, устраиваясь в ее сумочке.

- Вы знаете, мама хорошая, – оживленно говорила Люба, поднимаясь по лестнице. – Я даже удивляюсь, почему на нее столько несчастий сыплется? И на работе… И со здоровьем… А вот уже и наша площадка. Здесь маму вообще всякие беды подстерегают: то молоко прольет, то ногу подвернет. Почему-то так.

- И не мудрено… – проворчал голубь. – Остановись-ка! Стой, говорю! Ничего не чувствуешь?

- Да неуютно тут как-то. Давайте уже в квартиру пойдем! Я и сама здесь стараюсь не задерживаться, бегом проскакиваю. Прямо мурашки по коже.

- Молодец. Чувствительная, – одобрительно булькнул голубь. – Погоди-ка, я сейчас резкость наведу, сама посмотришь, отчего у тебя мурашки…

Лампочка мигнула, погасла и зажглась, и Люба тихонько взвизгнула: на только что пустой площадке оказалось много всякого народа, да какого!!! Просто мрак, аж волосы дыбом! Как в фильме ужасов, причем с хорошим бюджетом!

- Это кто??? – с трудом выговорила Люба, прижимаясь к стеночке.

- Атас, ребзя! Нас застукали! – хриплым простуженным голосом объявил верзила в мрачном чернильном пальто. Сброд зашумел и зашевелился.

- Тихо всем! Посланник Небесной Канцелярии! Имею полномочия! – строго сказал голубь, взлетая и усаживаясь на перила.

- А… Тихо, братва! Канцелярия припожаловала… А я и то думаю: это кто же из смертных такой наметанный глаз имеет, чтобы нас живьем видеть? – оживленно заговорил чернильный. – А чего надо-то? Мы ведь тоже при исполнении…

- Какое задание? – поинтересовался голубь.

- Так это… Петровну ждем. Из 25 квартиры.

- Из 25? Но это наша квартира! – воскликнула Люба. – А Петровна… Это они про маму, что ли? – Ну да! Про Петровну, мать твою… – захохотала на разные голоса жуткая публика.

- Ти-ши-на! – гаркнул голубь. – Девушка со мной. Не обижать, не грубить.

- А какое право ты имеешь ей обитателей тонкого мира показывать, голубок? – вкрадчиво осведомилось тощее существо с пиратской повязкой на глазу. – Вроде того… смертным не положено?

- Ей положено, – веско ответил голубь. – Заслужила… Значит так! Любаша, смотри. Слушай и запоминай.

- Куда смотреть? На эти вот страсти-мордасти? – жалобно спросила Люба.

- На них. Эти самые страсти-мордасти и мешают твоей маме быть счастливой.

- Они? Но кто они такие???

- А это они нам сейчас сами поведают. Вот ты! Ты здесь вроде за старшего? – обратился голубь к чернильному пальто. – Ты первый и начинай. Представься девушке.

- Ну, я в бригаде по обслуживанию Кусковой Надежды Петровны. Вашей, барышня, матушки, извиняюсь. Зовут меня Черный День, и я должен обязательно прийти.

- Зачем? – у Любы даже глаза расширились. – Как «зачем»? Петровна, ваша мама, то есть, все время говорит: «надо запасы на черный день делать», «вот наступит черный день…», ну и все такое прочее. Я и жду, когда мне наступать время придет. Когда Петровна уж сильно часто зовет – являюсь и наступаю ей на горло, что ж делать, я ж не могу отказаться, желание клиента – закон. Иногда так допросится, что братьев на помощь звать приходится. Когда мы, Черные Дни, идем чередой, называется «черная полоса».

- Да как вы… да почему вы… да кто вас звал??? – задохнулась от возмущения Люба.

- Как кто? Надежда Петровна, стало быть, и призывает! Потому как если человек «на черный день» копит, ну как мне не случиться? Обязан…

- Любаша, ты не кипятись, они же не сами по себе, они на службе, – урезонил ее голубь. – Идут только туда, где их и впрямь накликали.

- Да, вот я – Беда! – выступила вперед лохматая худосочная девица в черном одеянии. Глаза ее и губы были тоже густо обведены черным, отчего она сильно смахивала на представителя новомодного течения «эмо». – Если меня накликать, действительно приду. И фамилия у меня подходящая – Неминучая.

- А как вас накликивают? – спросила Люба.

- Да очень просто! Надо почаще говорить: «ой, не к добру!», или «все беды на мою голову», а еще лучше – «пришла беда – открывай ворота». Тогда уж мне точно путь открыт.

- Ну ничего себе! – только и смогла проговорить потрясенная Люба. – То это же страшно просто…
- Это еще не страшно! – бодро утешило существо с пиратской повязкой. – Страшно, когда я доберусь! Разрешите представиться, я – Лихо Одноглазое. Прихожу к тому, кто видит мир исключительно в черном цвете. Потому и одноглазое: тот глаз, который красоту и добро подмечает, мне без надобности!
Тут Люба заметила, что к ее ногам незаметно сползлись какие-то неприятные существа, похожие на большие белесые амебы, и парочка уже пытается взобраться на кроссовки.

- Ой, это еще кто? Кыш! Не лезьте ко мне! Да что же это такое???

- Мы несчастья, – зашелестели амебы. – Мы прилипчивые. Один раз прилипнем – потом не отвяжешься! Мы и плодимся быстро!

- Да что ж вы такие навязчивые? – рассердилась Люба, стряхивая с кроссовок непрошеных гостей. – Вовсе вы мне не нужны! Ко мне несчастья вообще не липнут! Вон! Прочь!

Несчастья, разочарованно шипя, отползли подальше.

- Мамочки! Это еще откуда? – вскрикнула Люба, так как вперед выдвинулся новый персонаж, еще уродливее предыдущих. Какая-то бесформенная серая куча с ложноножками, на которых она проворно передвигалась по направлению к испуганной Любе. У кучи были зоркие и недобрые глаза, и она зыркала ими направо и налево.

- Это, Любаша, Голь Перекатная, – проинформировал Голубь. – Видишь, как шустро перекатывается? Чуть начнешь на нехватку денег жаловаться – она тут как тут.

- А я тебя съем, – алчно заявила Голь Перекатная и мелко и противно засмеялась.

- Не съешь! – храбро сказала Люба. – Я тебя не звала!

- Ого! – удивилась Голь. – А девчонка-то с понятием, ишь как быстро суть ухватила.

- Недаром она в нашем конкурсе победила, – довольно прокомментировал голубь. – Умница девочка! И правда, без приглашения они тебе ничего не сделают, только пугать могут.

- Тебя пугает безденежье? – вкрадчиво осведомилась Голь.

- Ничего и не пугает, – обиженно заявила Люба. – Голова и руки есть, значит, и деньги будут. Да и не в деньгах счастье!

- Ууууу… – разочарованно протрубила Голь Перекатная, съеживаясь. – Неправильная ты… Ну вот как с тобой дружить???

- Ангел! – позвала Люба. – Я ничего не понимаю. Объясни мне, пожалуйста! Они что, правда все к маме? Но почему? Мама же хороший человек!

- Хороший-то хороший, – вздохнул голубь. – Только мыслит неправильно. Вы, люди, исключительно своими мыслями и делами призываете в жизнь беды и несчастья. Мыслями даже больше, чем делами.

- Но у мамы есть основания так думать, – вступилась за маму Люба. – У нее на работе с каждым годом все хуже и хуже, и не от нее же зависит?

- Ну как же не от нее? – удивился Ангел, поводя крылышками. – Очень даже от нее. Ведь если она думает, что все хуже, то оно так и будет. Это «хуже» у нее в голове живет и все время призывает вот этих деятелей.

- Это наказание такое, да? – расстроенно уточнила Люба.

- Да какое же наказание? Просто – исполнение желаний, – объяснил голубь. – Небесная Канцелярия все желания выполняет, ни с кем не спорит. Вот ты хотела понять, почему мама твоя несчастья притягивает – ну, тебе и показали. Образно и наглядно!

- Представляю, что у нас дома творится, – задумалась Люба.

- Дома у вас почище, – пробурчало Лихо Одноглазое. – Домой к вам иной раз и не пробьешься. Там же ты со своим позитивным мышлением… Мешаешь работать!

- Так что же, значит, я своими позитивными мыслями несчастья отгоняю? – изумилась Люба.

- Отгоняешь, – неохотно подтвердил Черный День. – Вот и приходится ждать Петровну тут, в подъезде, в полевых условиях.

- Ангел! А как ты думаешь, я могу помочь маме изменить свою точку зрения? – спросила Люба. – Отправить эти страсти-мордасти куда-нибудь подальше?

- Можешь. Ты ей мысленно любовь посылай и побольше думай о хорошем. А она – ну уж как умеет. Может, со временем и она понемножку позитивно мыслить начнет. А нет – так ты за двоих пространство очистишь! Эти гости непрошеными не ходят, только по приглашению, – и голубь махнул белоснежным крылом.

Свет еще раз мигнул, и площадка очистилась от жутких прошеных-непрошеных гостей. То есть они стали невидимыми – но Люба по-прежнему чувствовала их присутствие.

- Любовь! Ты чего тут встала? – раздался голос с нижней площадки.

Люба глянула вниз – там поднималась мама, как всегда, со скорбным лицом и недоверчивым взглядом.

- Я, мама, думаю, – ответила Люба. – Вот не мешало бы на площадке убраться, да?