Злата Рапова   О Париже можно говорить бесконечно. Есть люди, которые всегда стремились побывать там, но обстоятельства никак не складывались. Есть те, кто даже и мечтать не смеет об этом городе грез, но нет тех, кто был бы равнодушен к этому величавому, гордому и в то же время гостеприимному, распахивающему навстречу всем свои улицы-крылья, городу.

…Недавно я поняла, чем же так невероятно завораживает меня Париж, что есть в нем, что отличает его от сотен прекраснейших и неповторимых городов мира, от шумного Каира, от многоликого Стамбула, грациозного Стокгольма, это то, от чего захватывает дух, – углы домов – как носы кораблей. Когда вы выходите на очередной перекресток, создается ощущение, что на вас движется на полном ходу гигантский лайнер, и эти лайнеры заполоняют все пространство. И вот вы уже не на привычной суше, вы – в морской гавани посреди гигантских носов кораблей, ибо именно так выглядят парижские перекрестки. И любой дом, начинающий отсчет неровным парижским улицам, похож на возвышающийся над вами древний плавучий гигант.

О Париже нельзя говорить системно. В нем слишком много неожиданного, перекликающегося с разными эпохами и историческими событиями. О нем нельзя говорить и с точки зрения скучного описательства. Поэтому простят меня читатели или нет, но Париж для меня – это часть моей души. Мое сердце. Которое бьется ускоренно и с трепетом, когда я вспоминаю это доброе и величественное чудо.

Начну с истории. Одним из самых красивых и пленительных мест Парижа является остров Ситэ. Именно там, по преданию и возникли первые поселения людей, называвших себя паризеями. Остров же этот, Цезарь, неуемный в своих стремлениях к покорению мира и расширению границ собственных познаний, покорил и нарек Лютецией. По латыни lupus означает – волк. А в тех местах волки водились в изобилии и даже знаменитый мрачный Лувр, который сейчас кажется центром Парижа, когда-то был построен на свой страх и риск в отдаленном от обжитых районов месте. И получил название, которое по-французски звучит и сейчас как «Ле Лю».

Первые упоминания о Париже относятся к первому веку до нашей эры. Так что это достаточно молодой город. Во всяком случае, по сравнению с Римом, Афинами, даже Лондоном, ну и, конечно же, восточными столицами, такими как, например, вечный Дамаск. Хотя, если сравнивать его с другими европейскими столицами – Берлином, Амстердамом, Варшавой или Москвой, то он, без сомнения, имеет более длинную историю. Про города «нового поколения» говорить даже не приходится.

Как и все древние города, Париж менялся, перестраивался, терял что-то хорошо известное нам из исторических событий. К сожалению, не сохранились знаменитые башни Тампль - пристанище тамплиеров, роковая Нельская башня. И даже, в общем-то, ни в чем не повинная, Бастилия, которая была воздвигнута как укрепление, необходимое, чтобы защитить город от вторжений, и лишь потом стала тюрьмой. Кстати, первым узником Бастилии стал ее же создатель.

Но кое-что из веющей древними преданиями старины, в Париже сохранилось. Это, конечно же, несравненный Нотр-Дам. Этот собор упорно и кропотливо воздвигали более ста лет. Скульптуры королей на фасаде напоминают о героической истории Франции. Ее величии, и годах упадка. О том, что во время столетней войны на долгое время хозяевами Парижа стали англичане. О том, что одни короли потеряли не только столицу, но и государство, другие же, напротив, смогли по частям вернуть земли и былое величие. История Парижа – это урок многим поколениям жителей земли о том, как много сил и сколько жизней приходится вкладывать, чтобы сплести мельчайшие узоры истории, которой мог бы гордиться народ, и как легко, одним махом можно все разрушить.

Напротив Нотр-Дама находится небольшой кружок, встав на который, можно загадать желание и, согласно поверью, оно обязательно сбудется. Не сомневаюсь, что все встречали подобные места – древо желаний, мост желаний, колодец желаний. Не скажу про все такие достопримечательности, но в случае с парижским Нотр-Дамом мои желания, загаданные около него, сбывались всегда.

Около собора всегда толпы туристов. Но когда заходишь под колоссальные прохладные своды, все как-то растворяется перед величием древнего храма. Такого ощущения у меня не возникало даже в соборе святого Петра в центре Рима. Здесь можно побыть наедине с собой, спокойно посидеть на службе, не сомневаясь, что когда бы ты ни пришел, мест обязательно хватит. И уйти, не привлекая ничьих осуждающих взоров, можно в любую минуту. Меня, как человека, привыкшего к православным церквям, у католиков поражает то, что там существует полное доверие к прихожанам. Немыслимо, чтобы кто-то сделал вам замечание за неподобающий, с их точки зрения, вид в храме, за незнание чего-то. К вам всегда подойдут, вежливо разъяснят. Помогут.

Самое невероятное то, что там НЕ ПРОДАЮТ церковные свечи. Они просто выставлены в скромных уголках вдоль стен. Надпись гласит, сколько каждая стоит, и рядом стоит неприметный ящичек, в который вы можете бросить монеты, прежде чем взять свечу. Но это уже дело вашей совести и взаимоотношений с Богом, а не церковного контроля. И уж тем более, ретивые служители не смогут, если бы даже захотели, тут же задуть вашу свечку, как это делают в России повсеместно, чтобы тут же ее снова перепродать. Кстати, свечки находятся в прозрачных стаканчиках, защищенных от случайного ветра, который мог бы их невзначай задуть… Для просвещенной западной публики, наверное, непонятны мои изумления, но я, живя в России, настолько привыкла именно к той картине жадности и злоупотреблений, к длинным очередям за свечами, особенно на церковные праздники, что демократизм католиков поистине поражает.

Нотр-Дамов во Франции несколько. Есть и красивый, но не очень крупный в Ницце, есть в Грассе. Это только те, которые я видела. Впрочем, имеется мини-Нотр-Дам и в самом Париже. Там вообще много древних храмов. Тихих, монументальных. В них вы чувствуете, что реально соприкасаетесь с историей… а может быть, и с Богом. shkolazhizni.ru/archive/0/n-2587/