Вот уже вторым по счету серьезным произведением, которое я освоила за первую половину 2017 года является роман о... неверных женах. Анна Каренина Льва Толстого, и теперь вот - Опасные связи Пьера Шодерло де Лакло. Что характерно в них - в конце все умерли. Умерли громко и расточительно, упоительно и безвестно. Умерли обе неверные жены - Анна Аркадьевна и госпожа де Турвель. Ах, как они умирали!
Я никогда не была неверной женой, и даже когда однажды мне подвернулась такая возможность, я избежала крайней точки - предпочла добродетель, как сказали бы те дамы во Франции 18 века. Тогда что же прельщает меня так в этих историях? Отчего, сама того не замечая, я так тщательно выбираю литературу? Чему пытаюсь научиться?
Мне как будто нравится то, как эти женщины бесконечно унижены своей же слабостью в конце концов. Мне нравится этот образ женщины, замученной муками совести, от которой она сгорает. От той любви, что оборвалась; ведь что Анна, что президентша - обе были разлюблены своими любовниками, или даже, никогда не были любимы ими. Я с наслаждением вкушаю повествования процесса очарования, околдовывания, будто я сама и есть тот самый виконт де Вальмон.

Мораль обоих произведений до смешного проста - тот, кто был неверен, будет наказан. Тот, кто совратил, тоже будет наказан, но иначе. Совратитель будет наказан злым роком, совращенный, а точнее сказать - совратившийся (ибо это всё здесь, в нашей голове!!) будет наказан самим собой, своими же мыслями, своими же переживаниями, поскольку не до конца извелась в нем добродетель. И да простим Карениной и Толстому их мораль, но разве Опасные связи - не есть гимн, воспевающий тот самый образ жизни, в котором нет места для любви, но только для любовника и любовницы? Какой величественной и дерзкой кажется нам эта игра, которую ведет маркиза де Мертей, и как жалка она на самом деле пред лицом любви и верности. Любви и верности, которые проиграли! 

Отчего же умирает виконт? Он умирает от того, что поставил на карту все - и ничего не осталось. Он не гнушается жертвы - и предупреждает маркизу, что никакой жертвы не будет много ради того, на что он претендует. И, не послушав его и объявив войну, она приняла его жертву, сама того не желая. 

Два письма, что крепко вплелись в мое сознание - от госпожи де Розмонд к президентше де Турвель (№130, кажется), где госпожа рассуждает о мужчинах, об их способности любить и о том, что в их сознании не существует понятия измены; и письмо от виконта к маркизе (№133, как верно мне подсказали), где Вальмон уверяет маркизу, что мол, друг мой, все еще может быть и любовь в душе моей угасла не совсем... не потому, что это есть истина, любовь, ради которой надо оставить распутство, а от того, что "мы слишком похожи, значит выберут нас на роли..." Свершенно случайных прохожих. 

Как боюсь я теперь этих похожих. Как мне кажется отныне, что как раз таки от таких, тех, кто мнит нас такими понимающими друг друга, надо бежать, не оглядываясь. Ведь только те, кто не может от ослепляющей любви и думать о понимании, только те и будут любить нас искренно и вечно. Будем ли мы так же вечно любить? Не знаю. Но отныне я выбираю быть любимой, а о своей любви не задумываться и не понукать ею. 

 

Эти произведения категорически подрывают мое новое циничное восприятие, которым я вооружилась. Твердо решив не любить ближайшее время никого, а только пользоваться и внушать любовь окружающим, я мгновенно получила прививку от такого поведения: стоит ли портить то, задуманное Богом, и такое прекрасное, чтобы защитить и без того бессмертную душу от её вечных страданий?

Мой ответ - нет. Не стоит. Душа, она не может - небесный свет в неё пролит. Неясный взор ее тревожит, она поет, она болит. Пусть бедняжка, поет и болит. Ведь лучше умереть от несчастной любви и собственной неверности, чем от того, с каким виртуозным мастерством ты научишься приносить людям страдания.

Великолепные произведения. Посоветуете мне еще что-нибудь?...

Навеки Ваша и прочее.
Из замка, 
2 августа, 2017