Мне не хватает…

Не буду перечислять, чего мне не хватает в моей теперешней жизни, немного изменившейся. Да, немного, именно немного. Первое, что остро впивается в душу – это мамин махровый халат, который я надеваю, когда приезжаю домой. И запах картошки с сыром, которую мама готовит к моему приезду. И пачка апельсинового сока, которая почему-то неизменно стоит на столе каждый раз. И бабушкины добрые, улыбающиеся глаза. Мне не хватает теплоты. Иногда теплом веет из телефонной трубки, но лишь несколько минут. А потом связь пропадает из-за того, что я захожу в подземный переход на станцию метро… Ноги болят от каблуков, но другой обуви нет, а в кроссовках промокнут ноги. Где-то наверху идёт дождь, а я в подземке, ищу дорогу, по которой кратчайшим путём можно доехать до сестры…

Возможно ли то, что четвероюродная сестра стала твоим самым близким и родным человеком в этом большом городе? Утром у меня порвалась сумка, единственная сумка, которая была – я отчаянно набираю номер сестрёнки – и она ждёт меня на Савёловской с моим спасением в руках. Я обещаю вернуть ей эту серебристую сумочку с блестящими ручками сразу же, как куплю новую, но она отмахивается, как всегда. Говоря: «Ой, перестань… Отдашь, когда сможешь…» И, не имея времени постоять со мной дольше, спешит обратно, предварительно поцеловав меня в щёку.  Сестру кто-то ждёт…

Снова метро. Почти пустые вагоны, вечер. На завтра так много учить. Семинар по введению в мировую журналистику, семинар по экономической теории, ах да, и английский язык… Но почему-то так хорошо на душе, что не хочется никуда спешить. Я выхожу не там, где можно добраться до общежития кратчайшим путём на маршрутке, а выхожу за несколько станций метро дальше, подхожу к трамвайной остановке и жду…

Не проходит и пяти минут, как подъезжает бело-оранжевый трамвайчик. В вагоне нет никого, кроме дедушки, сидящего впереди и, кажется, спящего… Я захожу, прохожу через турникет, сажусь на заднее сиденье к окну. И…

Поздним вечером и ночью трамваи не ездят. Они летают по рельсам. Не  задерживаясь на остановках. Я мчусь по узеньким незнакомым улочкам, затем вдруг выезжаю на широкую дорогу и вижу из окна небольшой прудик, в воде которого отражается фонарный свет. 20 минут полёта… Остановка «Улица Шверника». Моя… Выхожу, поднимаюсь по ступеням общежития в свою комнату, где никто ещё не спит. Снова меня называют блудной курицей, но я не обижаюсь, ведь комната у нас куриная, и живём мы по куриному законодательству. Ирония и добрые шутки друг над другом постоянно мелькают в наших бытовых совместных делах, в нашей учёбе и в разговорах.

Но эти курицы почему-то не могут разбудить тебя утром вместо будильника! Поэтому я привезла сюда огромный будильник, который подарили вы с Димкой (да да, именно вы вдвоём, а не он один, потому что при виде этих серебристо-чёрных оттенков я вспоминаю только тебя). Девочки, однако, поставили мне табу на использование этого будильника, похожего на школьный звонок…

И вот утром – одно и то же каждый раз… 10 минут до выхода! Сборы – в спешке. Не успеваешь накраситься и несёшься к маршрутке, а затем – к метро, нагло пролазишь за кем-нибудь через турникеты и мчишься  под землёй. Выходишь на улицу, тяжело дыша и глотая свежий воздух с моросящим дождём. Так… Время ещё есть. Не спеша мимо тебя проплывают палатки с сувенирами, вход на Красную площадь, Манежка… Только мы, наверное, факультет журналистики (а ещё ИСАА, находящийся рядом), чувствуем – мы учимся в МОСКВЕ! Каждое утро я прохожу самую сердцевину страны. Каждое утро меня приветливо встречает Ломоносов. Сидит себе на пьедестале, а на башке у него – обязательно голубь… Забегаю на факультет. Чтобы не заснуть, нужно успеть купить кофе. Покупаю в буфете пластмассовую чашечку горького кофе, на плече висит сумка с учебниками. В этой же руке несу кофе, обжигая руку, поднимаюсь по лестнице… Ступенька-вторая-третья… Чёрт! Сумка резко слетает, падая на локоть; кофе, меж тем, живописно выплёскивается из чашечки и фонтаном окатывает и сумку моей сестры, и проходящего мимо парня. «Простите, молодой человек,» - смущённо улыбаюсь я, в душе торжествуя: не зря он мне не нравится. Интуитивно…

И снова любимый факультет, любимые предметы, любимые преподаватели, любимая группа, состоящая из одних девушек. Девушек, умеющих критиковать тебя, но ведь это ли не есть самое искреннее к тебе отношение? Девушек, умеющих не только наговорить комплиментов по поводу того, как красиво ты пишешь, но и сказать: «Фу… Какие длинные, напичканные причастными оборотами предложения… Их невозможно слушать!» - и всё в таком роде… Но нигде я не встречала столь интересных, разносторонних людей, интересующихся живописью, музыкой, поэзией, скульптурой, театром, литературой и так далее… Людей настоящих, неприкрытых фальшивыми интонациями, масками превосходства и тщеславия…

И я снова летаю по факультету, не ощущая себя выше, не ощущая себя лучше. Я просто часть этого огромного механизма, который носит гордое название «Факультет журналистики». И здесь каждый имеет свой шанс раскрыться. Что мне ещё предстоит. Я пока никуда не тороплюсь…