"Такой автобиографичностью отличаются еще работы Мунка. Но в этом споре Фрида выигрывает, — отмечает историк искусства Ольга Чуворкина. — Ее картины наполняют чувствами и эмоциями, которые художница переживала в тот или иной момент. Получается, что перед вами настоящий живой человек, мы как бы можем побеседовать с ней тет-а-тет через эти картины".

"Картины Фриды обладают психотерапевтическим эффектом, — считает Чуворкина. — Когда кто-то испытывает страдание и видит такое же в ее работах, это помогает осознать собственные проблемы, понять, что с нами происходит. Причем боль у нее изображена не в лоб, а символично, метафорично".

"Феномен Кало в том, что она через картины начала говорить о своем внутреннем мире, — объясняет Инесса Трубецкова, имидж-эксперт, специалист кафедры "Имидж и стиль" Академии социальных технологий. — Для этого нужно обладать определенной смелостью. Причем Фрида абсолютно не реагировала на оценку окружающих, была такая, какая есть".

"Ее проблемы дают ощущение, что она — земная, не небожитель, — подчеркивает Инесса Трубецкова. — Это, конечно, вызывает сопереживание и подкупает. Но здесь важно, что будет дальше: человек либо занимает позицию жертвы, либо справляется с ситуацией. Фрида Кало выбрала второй путь. Она любила жизнь по максимуму — в этом ее сила. Кажется, ничто не могло сломить эту женщину".

"С точки зрения формирования бренда важно, что Фрида заявляла свою позицию, не нарушая ее в дальнейшем, четко следовала выбранному пути, — говорит Трубецкова. — К тому же ее бунтарство позитивно. В отличие, например, от металлистов или скинхедов, например, которые используют более агрессивные, воинственные элементы. В ее манере одеваться — большое уважение к традициям и культуре коренных индейцев. Поэтому вызов у нее — очень эстетичный и осознанный".

"Об этом пишут, но подтверждений нет, — рассказывает Ольга Чуворкина. — Очевидно, началось все с настоящих и серьезных травм, ведь аварию симулировать нельзя. При этом важно, что Фрида рано поняла свою социальную роль в обществе XX века и пыталась ей соответствовать".

"Важно, что коса – символ замужней женщины – гармонирует со всем ее образом, подчеркивает его целостность, — обращает внимание Инесса Трубецкова. — Такую укладка часто делали мексиканские женщины. В сочетании с национальной одеждой прическа смотрится уместно. С офисным костюмом — вряд ли вызывало симпатию и работало на бренд. К тому же, такой яркий и символичный элемент в образе должен перекликаться с личными ценностями".

"На первый взгляд, работы кажутся очень понятными, — рассуждает историк искусства. — Рассматривая их, можно заметить множество символов: здесь что-то, пришедшее из христианства, а эта деталь знакома по европейскому искусству. Мы начинаем цепляться за символы, словно за крючки, и уходить туда все глубже и глубже. На стыке светского и религиозного, европейского и мексиканского, западного и латиноамериканского рождается что-то очень гармоничное и глубокое".