В главе использованы материалы из аудио-драмы «Beyond the Darkness», большая благодарность daana за перевод на русский язык.

Рокудо Мукуро дожидался, пока Чикуса придёт в сознание. Судя по его виду, тот столкнулся с достойным противником, и Мукуро рассчитывал получить необходимую ему информацию, ведь именно ради неё он и затеял всю эту авантюру. Логичнее было бы затаиться хотя бы на время, а не затевать многоходовку сразу же после громкого побега из тюрьмы, но он просто не выносил бездействие. Для начала, следовало выяснить, кто же является Десятым Вонголой. Пока он смог узнать, что только верхам Вонголы известно, что Десятый в Японии. Тот появлялся весной на Мафия-лэнд и показал себя довольно неплохо для мальчишки, и это сильно заинтересовало Рокудо, который очень любил всё необычное. Собственно, случайно узнав о том, что наследник клана всего лишь подросток, Мукуро и составил этот план.

Было похоже, что всё, связанное с наследником клана – сверхсекретная информация. Не удивительно, ведь Вонгола одна из самых влиятельных мафиозных семей Италии, так что врагов у них много, и им нужно очень постараться, чтобы защитить следующего босса. Мукуро решил, что пока что он живёт, тщательно скрывая свою истинную сущность и стараясь не привлекать внимания, но… Как бы он ни скрывал своё присутствие, кое-чего мафия просто не может скрыть. Рядом с Десятым Вонголой должны быть его люди, и они должны быть хорошо подготовлены. Самая рискованная часть плана прошла отлично, и Рокудо смог завладеть Книгой Рангов и её составителем. А в книге нашёлся и очень любопытный списочек – «Ранг боевых способностей средней школы Намимори», особенно занятно было то, что ни о каких других школах подобных списков не было. Если сражаться с кем попало, пытаясь найти людей Десятого методом «тыка», их могли заметить, и весь план пошёл бы насмарку. Сузив круг поисков, Рокудо планировал их выманить, и теперь предвкушал приближающуюся встречу.

Какимото вернулся с очередного задания весь в крови и ожогах, Мукуро было даже любопытно, что за оружие превратило его в столь непотребное зрелище, так что теперь оставалось только ждать. Очнулся Чикуса только спустя пару часов, спокойно сел и поправил очки, как ни в чём не бывало.

— О, ты очнулся, — улыбнулся Мукуро. — Жертва на третьем месте оказалась такой проблемной?

— Я встретил босса Вонголы, — спокойно сказал Какимото, будто в этом не было ничего необычного.

Мукуро закинул ногу на ногу и прислушался к своим ощущениям:

— Похоже, что он со своими друзьями пришёл поиграть. Они победили Кена. Но совершенно не стоит паниковать, ведь к нам пришло подкрепление.

Какимото спустил ноги с импровизированной больничной койки и недовольно посмотрел на свои перебинтованные руки. Проверил, как сгибаются пальцы и явно остался не удовлетворён результатом, а потом обвёл взглядом помещение. Посреди хлама и поломанной мебели устроилась на редкость странная компания. Рыжая девица в школьной форме подправляла пилочкой маникюр, мужчина у окна, надвинувший на лицо фуражку и игнорировавший всех остальных, двое мужчин, похожих, как близнецы, о чём-то переговаривались сидя на диване и немолодой мужчина в панамке, ворковавший над маленькими птичками.

— Пока мы оставим всё им, а тебе стоит как следует отдохнуть, Чикуса.

Тот лишь коротко кивнул в ответ, ложась обратно.

— Гокудера Хаято использует взрывчатку, а у Ямамото Такеши есть меч, но я не видел оружия их босса, как будто они берегут этот козырь на самый крайний случай. Ведь его имени нет в списке.

Мукуро чуть наклонил к нему голову, показывая, что очень внимательно слушает.

— Вполне вероятно… А что ещё ты можешь сказать мне про него? Ты знаешь, что каждый босс Вонголы может использовать особую силу? Я не знаю в точности, что это за сила, но очевидно, что именно на ней держится семья Вонгола. Это очень привлекательно…

— Возможно, эта сила не физическая, — ответил Какимото, после некоторого раздумья. — Он всегда заранее знал, куда я ударю.

— Ну, пока я не увижу эту силу в действии, я не узнаю, какую её часть я действительно смогу использовать, — заметил Рокудо Мукуро и задумчиво прикрыл глаза. — Это будет очень интересная встреча, я просто сгораю от нетерпения.



Если в прошлый раз, между столкновением с Кеном и с этой любительницей музыки прошло некоторое время, за которое мы успели изрядно углубиться на территорию Кокуё-лэнд, то теперь наш следующий противник объявился чуть ли не в ту же минуту. Выбрался из-за развалин, поправил нелепую панамку и заявил:

— Хорошо, что вы уничтожили эту маленькую жадную девчонку.

Выглядел этот тип не очень-то впечатляюще, но опасен был не меньше, чем рыженькая, по крайней мере, моя интуиция надрывалась сигналом воздушной тревоги. Немолодой мужик мятой панамке и старомодных круглых очках скорее походил на дачника, любовно обихаживающего свой огород, чем на опасного преступника, если бы не его крайне неприятная улыбка.

— Ты кто такой? — тут же потребовал ответа Гокудера.

— Сейчас-сейчас, успокойтесь, — чрезмерно ласково заявил он, доставая ноутбук. — Пожалуйста, посмотрите сюда!

Я почему-то только в этот момент заметил маленькую жёлтенькую птичку у него на плече, этакий крошечный комочек перьев. Ещё парочка кружила над поляной, периодически чирикая, подчёркивая «дачность» нашего нового противника. Вышел дедок на пенсию, птичек разводит, помидоры, опять же, выращивает, лепота. Только вот на экране ноутбука было открыто два окошка с видеофайлами, а там – Сасагава и Хару, и что-то мне подсказывало, что их не в конкурсе красоты пригласили поучаствовать.

— Ваши друзья – мои следующие цели! — весело заявил дедок. — Очевидно, вам тяжело понять, что я имею в виду, так что я думаю, будет гораздо лучше, если я немного увеличу... — начал было он суетиться, но я его прервал:

— Конкретней, чего ты удумал?

— Ну зачем же так грубо! — искренне возмутился он, будто был преподавателем этики, случайно услышавшим матерное слово в коридоре университета. — Я всего лишь хотел наглядно продемонстрировать...

— Пофиг, — поддержал меня Хаято. — Мы торопимся, так что давай без этих проволочек!

— Ну как хотите, — скривился он. — Моё имя – Птичник, и понятно, что моё хобби – содержание птиц…

— Давай только без даты рождения и группы крови обойдёмся, говори прямо, что ты здесь забыл!

— Какие невоспитанные дети! — возмутился он. — Я уже почти дошёл до этого места! Итак, изображения, которые вы видите на экране, передаются нам моими маленькими милыми друзьями. Я закрепил на них миниатюрные камеры...

На экране действительно было видно, как Хару, в наушниках и с книгой в руке, шла по улице, ни на что не обращая внимания. На другом экране Сасагава что-то увлечённо обсуждала с Куракавой и тоже не смотрела по сторонам. А очень зря, потому как за ними обеими шло по очень странному типу. Эти двое выглядели как редкостные маньяки, и ждать от них чего-нибудь хорошего явно не стоило.

— Вот-вот, присмотритесь! — продолжал заливаться Птичник. — Эти двое молодых людей – мои подчинённые. И если вы не подчинитесь мне, то они развлекут этих милых девочек!

— Что ты собираешься с ними делать! — моментально ощетинилась Бьянки.

— Не волнуйтесь вы так! — старик растянул губы в неприятной улыбке. — Если вы будете следовать моим приказам, с ними ничего не случится.

— Прекрати нести эту чушь! — крикнул Гокудера, сгребая его за грудки. — Ничего им не сделают, только если ты отзовёшь этих убийц, а если нет, то я разорву тебя на куски!

— Тебе лучше не трогать меня, — назидательно заявил Птичник, даже не думая сопротивляться. — Посмотри на экран! Если ты не отпустишь меня, я отдам им приказ и... жизни твоих друзей в моей власти, так что не трогай меня, дурак!

— С таким же успехом это может быть монтаж, — пожал плечами я, стараясь выглядеть как можно более спокойным, хотя внутри меня всё клокотало. Я всё понимаю, разборки, мафия, беглые преступники, но, что в мафии, что в якудзе есть правило, что убивать не членов преступных организаций, а тем боле – женщин, можно только в самом крайнем случае. Лишние трупы очень плохо сказываются на бизнесе, знаете ли, и убийства допустимы только в том случае, если человек действительно очень сильно мешает делу и может нанести серьёзные убытки. А тут такой-то старпёр с двумя маньяками удумали грохнуть двух школьниц ради развлечения!

— А у тебя есть доказательства, кроме твоей наивной веры? — издевательски протянул этот мерзкий тип. — Ты можешь думать, как тебе угодно, но это не отменит того, что их смерти будут на твоей совести, если видео настоящее.

Проблема была в том, что он был абсолютно прав – исключительно вера, причём редкостной наивности – эти две девицы будут в будущем, а значит, не умрут сегодня. Редкостная глупость, потому как весьма вероятно, что живы они остались потому, что Тсуна подчинился Птичнику. Правда, возможны и другие варианты, например, кто-нибудь, заметил маньяков и вызвал полицию, и мне просто надо потянуть время. Тоже дурная идея, если подумать, сколько школьников в больнице лежит, и ни одного наши доблестные стражи правопорядка не спасли. Хотя, тянуть время в любом случае можно, авось и придумается что-нибудь дельное.

Я оглянулся на своих друзей, пытаясь прикинуть примерный расклад: Ямамото удивлён и подавлен, видимо так же полагает поведение противника недостойным. Хитрить, блефовать, бить в спину и из-за угла – можно сколько угодно, японские представления о честном поединке это всё допускают, но вмешивать катаги в разборки якудза он явно счёл недостойным. Бьянки была похожа на вулкан, готовящийся к извержению, что тоже было не удивительно, и дело не только в женской солидарности, но и в том, что она успела довольно сильно сдружиться с Хару, да и к Сасагаве относилась тепло. Гокудера от неё не далеко ушёл, то и дело, бросая на меня встревоженные взгляды, видимо, я так и не смог удержать нейтральное выражение лица. Не знаю уж, какой логикой он руководствовался на этот раз, но вполне возможно это было что-то вроде «Если боссу нужны эти женщины, то они должны быть в порядке».

— Чего тебе надо? — недовольно спросил я, чувствуя себя проигравшим. Я не собирался ему уступать, пусть треплется, пусть теряет бдительность, а я должен понять, как именно он передаёт приказы своим маньякам и лишить его такой возможности. А потом… вряд ли он сможет оказать нам физическое сопротивление, иначе не пользовался бы такими методами.

— Для начала, пусть кто-нибудь ударит Десятого Вонголу, — сказал он с самой гнусной рожей. — Пожалуйста.

Вот же… вежливый какой! А жёваной морковкой ему в рот не плюнуть? Я ещё раз оглянулся по сторонам, и снова не увидел Реборна. Придурошный репетитор всё ещё дрых, надо понимать. Не то, что бы в этом было что-то новое, но и приятного мало. Это, блин, моё задание и я сам должен с ним справиться, так? Ну что ж, продолжим выяснять необходимое.

— Ты же хочешь, чтобы эти девочки остались целы, ведь так? — спросил Птичник глядя на меня. — Тогда терпи удары, пока я не увижу кровь.

— Это совершенно не равноценно! — возмутилась Бьянки. Я даже немного удивился, что первой отмерла именно она, а не тот же Гокудера, который, судя по выражению его лица, всё ещё пытался сформулировать что-то без мата в каждом слове и по-японски. Да уж, сразу чувствовалось, что Бьянки воспитывалась в мафиозном клане – защищать девушек можно, пока это не наносит вред наследнику клана. А какое слово-то подобрала! «Неравноценно»! Они с Хаято явно похожи гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

— Я думаю, вы уже заметили, что моё другое хобби – видеть напуганных людей, — продолжил разглагольствовать Птичник, давая мне то самое время, на которое я так рассчитывал, даже делать толком ничего не понадобилось. — Я так люблю лица беззащитных, ничего непонимающих, невинных людей, когда они шокированы или испуганны. Это так возбуждает, что у меня кровь идёт носом! Вот к примеру, а если волосы этих девочек охватит огонь? Мне интересно увидеть, как он будет отражаться в их личиках…

— Ещё один извращенец! — не выдержал я. — У вас что, вся банда такая? Никто, кроме повёрнутых на боли и смерти маньяков не согласился работать с этим Рокудо Мукуро?

— Какая разница? — искренне удивился Птичник. — Лучше полюбуйся на эту прекрасную картину!

Маньяки действительно достали зажигалки, так что действовать надо было быстро, нужно было обезвредить передающее устройство, но только после того, как этим двоим придёт сигнал отмены, а значит нужно согласиться на первое условие. Я глубоко вздохнул, повторяя как мантру: «Я постиг, что путь самурая – это смерть», это был единственный шанс всё сделать правильно и успеть за какие-то доли секунды. Пламя Предсмертной Воли исполнит любое желание, потому что любое может оказаться последним, оно поднималось из глубин сознания, заполняя всё своим жаром, выжигая страх, боль и неуверенность, оно текло по венам, подбиралось к самой коже, но пока никак не могло вырваться за пределы тела. Я закрыл глаза, чтобы Птичник не заметил ничего странного и сказал:

— Давайте! Ударьте меня! Ну же!

Я слышал удивлённые голоса Ямамото и Гокудеры, какое-то булькающее хихиканье Птичника, и ждал того самого, единственно правильного момента, сжимая в кармане рукоять пистолета. Практически всегда совершенно бесполезного, да там и оставался всего один патрон, а вставить новую обойму незаметно у меня бы ни за что не вышло. Для этого мне и нужно было Пламя, мне нужно всё, что может дать Гипер-интуиция, чтобы совершить один единственный выстрел.

Когда Гокудера в очередной раз негодующе заявил, что не может этого сделать, я почувствовал весьма неслабый удар, заставивший меня покачнуться, как можно естественнее рухнул на землю и посмотрел на происходящее, едва приоткрыв глаза. Меня ударила Бьянки, что ж, примерно так я и думал, она здесь самая здравомыслящая.

— В последнее время я была хорошей девочкой, — протянула она, потирая костяшки пальцев. — Даже самой противно.

Гокудера возмущался, тем, что его сестра подняла на меня руку, а я едва успел уловить едва заметное движение пальцев Птичника. Мир замедлился, не было слышно ни звука, будто кто-то нажал на кнопку пульта, не было и буйства красок и запахов, которые всегда обрушивались на меня в таком состоянии, потому что это помешало бы тому, ради чего я зажёг Пламя. Сопротивление воздуха ощущалось так, будто я нырнул на десяток метров под воду, и дуло пистолета наводилось на цель мучительно медленно, но я видел эту цель так явственно, будто бы вокруг меня компьютерная игра и вот он – маркер прицела, скользит по чужой руке.

Пульт управления разлетелся на крохотные детальки, а Птичник повалился на землю, баюкая прострелянную ладонь, подвывая, причитая, даже похныкивая. Странно, взрослый мужик, не должен бы так реагировать. Вокруг все суетились, Гокудера разрывался между мной и ноутбуком, но предпочёл всё же прыгать вокруг меня, выясняя, всё ли в порядке, вместо того, чтобы узнать, что там сейчас на экране. Бьянки тормошила старика, то ли обыскивая, то ли пытаясь у него что-то узнать, Ямамото присоединился к ней, но уж точно с целью обыска, потому что теперь с интересом рассматривал нож с пилообразными зазубренными по одной стороне. А я пытался понять, что же сейчас произошло, вроде бы, всё как и планировал, смог не только понять, куда стрелять, но и попасть туда с первого же раза. Но почему такое странное восприятие, и почему такая большая разница между тем, что со мной происходит под действием Пули, и когда я сам вызываю Пламя? Почему такое чувство, что то, что и как я делаю крайне небезопасно?

Я успокоил Хаято, сказав, что так было надо, что я сам это спланировал, и не стоит так переживать. В конце концов, и он сам, и Ямамото, и ещё куча известного и незнакомого мне народа уже пострадали из-за меня, так что всё справедливо. После чего я с чистым сердцем подошёл к ноутбуку и от удивления захотел протереть глаза. На том экране, где до этого показывали Сасагаву с Куракавой, красовался Шамал, вяло попинывая окровавленное тело маньяка. А на втором экране обнаружились взрослые И-пин и Ламбо, так же справившиеся со своим противником.

— Это что же получается, — удивился я. — Я тут, понимаешь, голову ломаю, гениальные планы придумываю, а оказывается, это и не нужно?

За что тут же схлопотал подзатыльник от Реборна, непонятно когда успевшего проснуться:

— Не говори глупостей, Никчёмный Тсуна! — возмутился он. — Подумай, что было бы, если бы девочек никто не страховал, а ты бы ничего не сделал?

Надо было признать, что он прав, но всё равно я ощущал себя на редкость глупым.

— А ножик-то ядовитый! — сказала Бьянки, подходя к нам. — Больше ничего интересного у него не было. Сдаётся, этот Рокудо имеет серьёзный зуб на Вонголу, если устроил представление таких масштабов.

— И что теперь с этим? — спросил я, кивая в сторону притихшего Птичника.

— А ничего, — пожал плечами Ямамото. — Его же ножичком и успокоили, чтоб одним извращенцем меньше стало.

И так он это спокойно сказал, что никаких сомнений не было в том, что он полагает, что всё сделал правильно, что по-другому было нельзя. И у меня не было ни единой причины возражать, потому что я искренне считал, что таким маньякам не стоит ходить по земле, ни одного довода против. Я с трудом растянул губы в улыбке и кивнул, соглашаясь. Всё правильно, мы всё делаем правильно, ведь право убивать есть только у тех, кто готов быть убитым. Никакого бреда об общечеловеческих ценностях, об уникальности каждой человеческой жизни и прочей гадости. Есть те, кто просто не должен жить, те, без кого на земле будет гораздо легче дышать. Если уж в этом мире мне и моим друзьям нужно убивать, пусть это и дальше будут извращенцы и маньяки.

Я покопался в настройках программ и открутил видео файлы чуть-чуть назад. Оказалось, что пока я стрелял и приходил в себя после странного действия Пламени, Шамал отравил своего противника какой-то дрянью, от которой того нехило поколбасило перед смертью, а И-пин показала мастер-класс по рукопашному бою, свернув своему противнику шею и переломав кучу костей. Ну что тут можно сказать, она действительно крупный специалист в этой области.

— Я чего понять не могу, — вздохнул я. — Реборн, ты же сам сказал, что вместе с Рокудо сбежало только двое преступников!

— Возможно, у меня была неправильная информация, — пожал плечами он, доставая из кармана ещё фотографии. — По полученным мной сведениям, вот они были убиты при попытке побега. Возможно, Вендиче пытались скрыть свой просчёт, заявив об их гибели.

На карточках обнаружилась и рыженькая девица, судя по подписи, её звали М.М., и Птичник, и Близнецы. Ничего приятного в созерцании этих гнусных рож не было, так что я и не стал особо присматриваться, решив, что кое-что другое гораздо важнее.

— А ещё кого-то в списках погибших нет? А то может быть, тут всё население тюрьмы попряталось?

— Да нет, больше точно никого, — уверил меня Реборн.

— Значит, остался только Рокудо Мукуро, — прикинул я, засовывая ноутбук в валявшуюся рядом сумку, планируя потом в нём основательно покопаться. Не факт, что там есть хоть что-то ценное, но проверить стоит. — Ну что, пойдём дальше? Нам ещё Футу и Хибари-сана искать надо.

Кокуё-лэнд представлял собой дикое зрелище, эдакая помесь заброшенного заросшего парка с целым кварталом аварийного жилья, которое всё никак не могут снести. Я как-то ездил на дачу к приятелю, а оттуда мы решили прогуляться до речки и, чтоб не идти по шоссе, он повёл меня какими-то окольными тропами по дачному посёлку. Там нам попалась полуразрушенная школа, зияющая провалами окон, выкрошившейся кирпичной кладкой и заколоченной дверью. Долго потом поверить не мог, что вот это вот уже много лет стоит в таком виде, и никто не почешется даже просто продать. Земля-то в десяти километрах от Москвы весьма недешёвая. И здесь всё было очень похожее, разве что с поправкой на особенности архитектуры, поросшие травой крыши, смотрящие на нас из окон кустарники, узкая дорожка, сохранившая едва ли треть плиток, которыми была выложена изначально. Местечко как раз было из числа тех, куда без особого повода не полезешь, либо за делом, либо по пьяни на спор. Но мы были возмутительно трезвы и серьёзны, хотя желание напиться, когда всё закончится, становилось всё отчётливей с каждым шагом.

До главного корпуса, того, что с кинотеатром, боулингом, караоке и другими радостями жизни, оставалось ещё недалеко: выбраться из этих дебрей на центральную аллею, а дальше уже метров двести по открытой местности. Но вот как раз этого хотелось бы избежать, под защитой деревьев и зарослей какого-то колючего кустарника было всё же спокойнее. Ощущение чужого пристального взгляда усиливалось с каждым шагом, но я и с направлением толком не мог определиться, так что с выходом на открытое пространство решил повременить. Шли мы, продираясь сквозь заросли, с шумом и матами, зато под каким-никаким, но прикрытием. Когда же прятаться стало и вовсе негде, я решил немного обождать, прежде чем пройти через несчастную лужайку и небольшую площадь с перекорёженной плиткой. Было такое ощущение, что тут не только оползень с ближайшей горы сошёл, но и встряхнуло знатно, постоянно попадались ямы, будто земля просела под собственной тяжестью, и вообще, вся местность была какая-то волнистая, будто море в шторм застыло.

Пока шли по этой на редкость пересечённой местности, умаялись знатно, так что стоило хотя бы отдышаться перед последним рывком. Постояли, осмотрелись по сторонам, но только Ямамото достал бутылку с минералкой, освежиться перед следующей дракой, как ствол ближайшего к нам дерева разлетелся щепками, а само оно решило упасть прямо на нас. Спасло нас только то, что здоровенный дуб падал медленно и даже величественно, а реакция у нас всех была хорошая. Щепками, конечно, исполосовало, но не сильно, мне попало по щеке, Бьянки успела прикрыться рукой, Ямамото вытряхнул всё лишнее из-за шиворота рубашки, а Гокудера с Реборном и вовсе не пострадали.

Всё-таки не зря я опасался так сразу на открытое, со всех сторон просматривающееся место выходить, потому что огромный металлический шар повалил ещё несколько деревьев и основательно выкосил подлесок, пока мы разобрались в чём, собственно, дело. Тот самый мужчина с фотографии, с татуировкой на щеке в виде двух сужающихся к концу полос, стоял перед зданием, демонстративно преграждая им путь, ещё у него была фуражка, кожаные перчатки с полосами шипов на костяшках, и огромный, чуть ли не до колена, железный шар на цепи. И на того Рокудо Мукуро, которого я ожидал увидеть, он был совершенно не похож.

Гокудера было дёрнулся вперёд, снова закрыть меня, разделаться с врагом, но на середине движения схватился за грудь скрюченными пальцами, судорожно распахнув рот, словно никак не мог вдохнуть. Продолжалось это всего несколько секунд, потом он стиснул зубы и выпрямился, доставая динамит, но за эти мгновения мне стало так страшно, что я отчётливо понял, что никакого Мукуро, или кто это там объявился, я не боюсь, а этого неугомонного типа действительно нужно было насильно привязать к кровати и оставить лечиться.

Убивать страшно, потому, что мы привыкли, что смерть – это ненормально. Но откуда это вообще пошло? От извечного гуманизма последних лет? От неприятия необратимости некоторых явлений? Ведь человек смертен, и, как справедливо было замечено, самое плохое, что он внезапно смертен. Смерть, это нормально, из земли вышли, в неё и уйдём, всё правильно. И когда упаковывали в полиэтилен безымянного мужика, которого и в правду непонятно, кто на самом деле грохнул, всё было правильно, и неизвестно живые ли Кен и М.М., тоже нормально, они сами виноваты. Близнецы… так по ним явно плакала не то гильотина, не то электрический стул, или какой сейчас самый распространённый способ смертной казни? Чёртова Птичника, если подумать, я бы и сам грохнул, если бы Бьянки с Ямамото не успели раньше. У меня последняя запасная обойма ещё оставалась, я её сразу же поставил, как оклемался, и рука бы не дрогнула, хотя потом вполне можно ожидать и кошмаров, и прочей мерзости. Всё просто, или ты, или тебя. Просто бизнес, с примесью личной брезгливости по отношению к некоторым личностям.

Всё было просто, всё можно логически обосновать, подвести научную базу, красиво сформулировать… Но люди не компьютеры, чтобы действовать строго в рамках алгоритма, и вот они, двойные стандарты моей собственной убогой морали вылезли на поверхность. Пусть умирают другие, чужие и посторонние, но не свои, не мои люди, не Хаято. Весь остальной мир может валить к чертям, биться в агонии, но для меня это не будет непоправимым, пока живы те, за кого я в ответе.

Поэтому я схватил Гокудеру за плечи, зашипел, как рассерженная змея ему в ухо, что-то про то, что мозгов у него нет, как и чувства самосохранения, даже сам не понимая, что именно говорил. Ямамото вылез вперёд, заявил, что у нас нет времени, так что: «Давай закончим это быстро», а мужчина отбросил в сторону фуражку и с каким-то обречённым пафосом заявил:

— Это бесполезно, потому, что я выиграю.

Ребята и Бьянки почему-то узнали его только тогда, когда он остался без фуражки, хотя было не ясно, кого ещё они были готовы здесь увидеть.

— Наконец-то объявился, — скривился Ямамото, готовясь к драке.

— Что ты сделал с Футой, — одновременно с ним воскликнула Бьянки.

— Фута? — почти удивлённо спросил мужчина, легко поднимая в воздух свой шар и раскручивая его над головой. — Не знаю.

Гокудере снова стало нехорошо, я придерживал его за плечи, чтобы он не упал, а Бьянки, забыв обо всём, обеспокоенно щупала его лоб. Судя по её реакции, у него был жар, а это очень плохо, потому что лихорадить его могло только от воспаления. Ему была срочно нужна медицинская помощь, а значит, нужно было закончить все наши дела как можно скорее.

Пока мы пытались как-то помочь Хаято, неправильный Мукуро атаковал нас, а Ямамото, вызвавшийся быть его противником, практически ничего не смог сделать: атака оказалась слишком быстрой и слишком сильной. Когда я снова посмотрел в ту сторону, Ямамото лежал на спине, как сломанная кукла, а тот мужчина подтянул к себе свой шар, пропахав им глубокую борозду в плитке.

— Теперь вы поняли? — спросил он. — У вас нет шанса выжить, отбросьте все надежды.

Бьянки выглядела чуть ли не испуганной, а Гокудера вяло матерился, постоянно переходя на итальянский. Все смотрели только на противника, так что не сразу заметили, как Ямамото сел, и расхохотался, будто услышал очень весёлую шутку.

— Да ладно, оставь это! — сказал он с широкой улыбкой. — Я ведь ещё не проиграл! Хотя, если бы я не использовал это как шит, то уже умер бы...

Он сидел с расслабленной позе, придерживая перед собой чехол с битой, но видимость была обманчива, этот придурок опять что-то задумал, и нам оставалось только надеяться, что всё опять пройдёт по его плану. А пока он отвлечён, я мог бы постараться как следует прицелиться. Наверное, так и следовало поступить, пристрелить его, и дело с концом, но что-то в этом мужчине было неправильно, и я просто не мог не попытаться понять, что именно.

— Ничего не изменится, если мы не разгадаем секрет этого железного шара, — сказал Реборн. — Стоит поспешить.

— Это глупо – сопротивляться, — сказал мужчина. — Бесполезная борьба только приблизит вашу смерть. Тысяча змей жестокой победы!

С этим, то ли боевым кличем, то ли названием техники, он вновь запустил в нас своим шаром. Ямамото уже достал биту и приготовился отражать атаку, но почему-то в последний момент ушёл с траектории движения шара.

— Уф, еле успел! — выдохнул он, а потом пояснил: — Вращение шара поднимает ветер, причём гораздо серьёзней завихрений, образующихся позади бейсбольного мяча, даже если учитывать разницу в размерах.

— Дело в вырезанных на нём змеях, — сказал Реборн, сложив руки на груди. — Воздух закручивается спиралями и усиливает вращение шара во много раз.

Наш противник снова подтянул к себе шар и сказал:

— Даже если ты понял, то всё равно не сможешь остановить это.

Ямамото явно что-то задумал, но в этот раз шар двигался ещё быстрее и он просто не успел увернуться и, даже не смотря на то, что он успел закрыться битой, его отшвырнуло в сторону, и он остался лежать в зарослях папоротника.

— Как я уже сказал, отбросьте все надежды, — сказал этот Рокудо Мукуро, или кто он там на самом деле. И в его словах почему-то была грусть, будто ему самому не нравится сложившаяся ситуация. — Я покажу тебе ужасную смерть, как и пообещал. Это конец.

Судя по всему, он собирался добить Ямамото, а я никак не мог позволить ему это, так что попытался выстрелить в него, в руку или в плечо, например, чтобы лишить его возможности пользоваться своим оружием. И, конечно же, промазал, слишком большое расстояние, да и нервы у меня ни к чёрту, а для нормальной стрельбы нужно спокойствие, ровное дыхание. Гокудера, тоже решивший поучаствовать, достал свой динамит, но снова не смог им воспользоваться из-за приступа, так что Бьянки не оставалось ничего другого, кроме как отвлечь его на себя.

— Я не дам тебе ударить! — сказала она, доставая два блюда с очередной отравой.

— Я даже не использовал и трети своей силы, — попытался вразумить её мужчина. — Твои шансы победить меня меньше одного на миллион. Просто сдайся.

У Бьянки действительно не было шансов, но она всё равно стояла на своём. Я снова поднял пистолет, глубоко вздохнул и зажмурился, собираясь повторить тот же трюк с Предсмертной волей, когда услышал слова Реборна.

— Будь внимателен, это последняя!

Особая Пуля, выпущенная из обычного пистолета, разнесла ему дуло в щепки и, как мне показалось, в голову вошла гораздо больней, а потом, мир преобразился. Будто по весне вымыли окна, из ушей вынули вату, и открылось второе дыхание. Я бросился наперерез шару, уже почти втянувшему Бьянки в миниатюрное торнадо, и вцепился в него руками, останавливая. Пистолет, который я не успел выпустить из рук, треснул так, что стало ясно – последующее его использование будет крайне небезопасно.

Бьянки за моей спиной удивлённо выдохнула, а потом, видимо увидев прорвавшееся на лбу пламя, поспешила оказывать помощь брату и Ямамото. А этот непонятный Мукуро посмотрел на меня с некоторым удивлением, но потом завёл свою шарманку по новой:

— Даже так, вам не победить меня!

Он снова запустил шаром, но я в таком состоянии был гораздо быстрее, чем он думал – я не только увернулся от удара, но и успел добраться до него до того, как он притянет шар обратно, и залепил ему кулаком снизу в подбородок. Возможно, сломал челюсть, но мне сейчас было не до сантиментов. Впрочем, противник на это не особо отреагировал – отшатнулся на несколько шагов и снова запустил своим чёртовым шаром. С ним действительно было что-то не то, а чтобы выяснить, что именно, нужно его хорошенько успокоить, так что этот удар я просто отправил обратно. Мужчину швырнуло прямо в стену здания, но даже этого оказалось недостаточно для него.

— Кажется, с тобой мне следует драться в полную силу, — спокойно сказал он, выбравшись из-под обломков.

— Он что, не убиваемый? — возмутилась Бьянки, увидев эту картину. — Он в порядке даже после такого удара!

Реборн сосредоточенно молчал, что не предвещало ничего хорошего. Эта пуля была последняя, так что нужно было поскорее кончать с этим делом. А этот тип оставил свой шар валяться у стены и пошёл прямо на меня.

— Игры с мячом – хобби, чтобы убить время, — пояснил он, и это явно не было хорошей новостью.

Битва с ним в рукопашную оказалась очень непростой, примерно как драться с Хибари, не используя Пули и не пытаясь вызвать Пламя без них. Так что отделали меня знатно, и когда я лежал, чуть ли не вкопанный в проклятущие плитки, острые кроя которых больно впивались в спину, то понял, что нужно срочно что-то с этим делать.

— Странно, — сказал я, кое-как поднимаясь. — А ведь ты совсем не злой человек.

Да уж, удивлены были все, включая и нашего противника. Кажется, он даже позабыл, что собирался меня добить.

— Ты что сказал? — возмутился он, оправившись от первого шока. — Убить тебя – моё настоящее желание!!!

— Зачем врать самому себе? — спросил я, внимательно смотря за его реакцией.

— Заткнись, мальчишка!!! — заорал он уже в бешенстве, бросаясь на меня.

Но злость – плохой советчик, когда дело доходит до драки с некоторыми противниками. В этой жизни мне посчастливилось обладать потрясающим качеством – Гипер-интуицией Вонголы, и это, а так же то, что я смог вывести его из равновесия, обеспечило мне победу. Мой кулак со всей силы вошёл ему в живот, и даже шикарный пресс не спас его от повреждений внутренних органов, судя по тому, что, когда он упал, то начал кашлять кровью.

— Как это возможно? — бормотал он. — Как я мог проиграть?

— Когда ты атаковал, то закрывал глаза, чтобы не видеть последствий, — сказал я, чувствуя, что Пламя уходит. — Как будто чувство вины не даёт тебе завершить удар до конца. Ты как маленький ребёнок, я не чувствовал страха перед тобой. С самого начала, как только я увидел тебя, то подумал, что с тобой что-то не так.

Мужчина неловко поднялся с земли, пытаясь сесть, и смотрел на меня так странно, будто я какое-то чудо, не то икона мироточащая, не то двухголовый телёнок.

— Теперь понятно, почему Рокудо Мукуро так опасается тебя, — сказал он, утирая кровь.

— Значит, ты всё-таки не он? — наконец-то успокоился я, поняв, что никаких кардинальных изменений в этом мире нет, а этот тип не похож но того Мукуро, что я ожидал увидеть, потому, что им и не является. — А почему ты был на фотографии?

Где-то позади чуть ли не истерила Бьянки, но это могло подождать. Сейчас было важно, как можно больше узнать о настоящем Мукуро.

— Он никогда не фотографировался, — сначала спокойно, а потом всё больше распаляясь, ответил мужчина. — Он всегда использовал меня вместо себя. Кроме того, Рокудо Мукуро тот, кто отнял у меня всё!!!

Судя по всему, ему надо было высказаться, и я совершенно не возражал против этого. Сбиваясь, то и дело, срываясь то на шёпот, то на крик, он говорил.

— Лет пять назад, я был членом мафиозной Семьи в северной Италии. Я был сиротой, и Семья – это всё, что у меня было. Босс усыновил меня, и я старался отплатить ему за доброту, я был его телохранителем и меня считали сильнейшим парнем тех мест. Однажды в нашем клане появился ещё один сирота, и я заботился о нём, как когда-то заботились обо мне, я любил его, будто он и вправду был моим младшим братом. Но, спустя некоторое время, произошёл один инцидент. Я вернулся домой после игры в карты, и увидел, что все были убиты. Я был в бешенстве, принялся расследовать это дело, только для того, чтобы узнать, что это был я. Я убил их всех! С тех пор я много раз просыпался, не помня ничего, а вокруг были трупы, и руки мои были в крови. Я думал, что сошёл с ума и собирался застрелиться, чтобы больше никогда не делать всего этого, но не смог. Я уже был под его контролем. Тот ребёнок... Рокудо Мукуро... Это был он!!! Я не помню, когда потерял своё имя и волю, стал фальшивым Рокудо Мукуро... что бы я ни делал, всё было бесполезно... я был лишь машиной для убийств…

— Но что это за парень, Рокудо Мукуро? Разве люди способны на такое? — спросил я, чтобы не выделяться. Бьянки выглядела какой-то пришибленной, а Реборн как будто что-то вспоминал или обдумывал.

— Надо надрать ему задницу! — воскликнул Гокудера. Судя по тому, каким бодрым он выглядел, Хаято успел немного прийти в себя.

— Послушай меня, Вонгола... — продолжил фальшивый Мукуро. — Наверное, ты единственный, кто сможет что-то сделать. Настоящая цель Мукуро...

Но договорить он не успел – в него вонзились иглы, такие же, какими был ранен Гокудера, а значит, Какимото был где-то рядом. Хаято тут же просился его искать, но так и не обнаружил никого поблизости.

— Атаковал и убежал, — сказал Реборн. — Должно быть, его целью было заставить его замолчать.

Мы попытались оказать помощь фальшивому Мукуро, но тот отказался.

— У меня была паршивая жизнь, не хотелось бы её растягивать.

— Хотя бы скажи своё настоящее имя, — попросил я его.

— Я... Ланчия, — с трудом сказал он, прежде чем потерял сознание. — Не беспокойся обо мне. Сейчас я надеюсь, что смогу снова встретиться со своей Семьёй...

— Использовали его, а теперь он потерял свою полезность, — скривился Гокудера. — Ну что за люди!

— Это парень меня действительно бесит, — признался я, с трудом удерживая себя в руках. — Надо его поскорей найти, пока он ещё чего-нибудь в таком духе не отмочил.

— Но мы использовали последнюю Пулю, — предупредил Реборн.

— Я знаю, — поморщился я. — И что Какимото Чикуса уже в порядке, судя по тому, что мы тут видели. Но мы всё равно должны что-то с этим сделать!

Реборн осмотрел поле боя и вздохнул.

— Ладно, этот Ланчия пока жив, и если получит антидот в течение часа, то всё с ним будет в порядке. Ямамото учувствовать не сможет, остаёмся только мы.

— Надо переложить его в другое место, — сказала Бьянки, кивнув на Ямамото. — Он без сознания, возможно сотрясение мозга, но в остальном, более-менее ничего.

Мы оттащили и Ямамото и Ланчию поглубже в парк, чтобы их не было видно, если специально не искать, нарвали папоротника, чтобы лежать помягче было и прикрыли ветками. Больше здесь делать нам было нечего – оставалось идти только вперёд.



Шамал успел скурить все оставшиеся сигареты, пролистать часть своих рабочих журналов с описаниями собственных опытов и разборами интересных случаев, с которыми сталкивался. Чисто медицинские так и остались на полках, потому что он сильно сомневался, что описание редкого яда может встретиться среди записей о ведении беременностей. За долгие годы работы он сталкивался с множеством интересных разработок, но вот вспомнить, когда именно ему попадалось что-то похожее, никак не удавлюсь. Он бы просидел над бумагами до самого вечера, если бы не кончившиеся сигареты и просьба Реборна присмотреть за одной милашкой.

Так что когда прозвенел звонок с последнего урока, он отправился следом за двумя хорошенькими девочками. Сигареты купил в первом попавшемся автомате, правда, пришлось долго набирать необходимую сумму мелочью, из-за чего он изрядно отстал от подружек, но решил, что это только к лучшему и так они его точно не заметят. Когда же за ними увязался ещё один подозрительный тип, Шамал только уверился в профессионализме Реборна, но решил немного подождать и вмешаться только в самом крайнем случае. Погода была хороша, светило солнышко, даже птички пели, и омрачать эту картину банальным смертоубийством не очень-то хотелось, так что если возможно, его просто стоило отложить.

Практика показала, что он с самого начала мог бы и не скрываться – девчонки совершенно ничего не замечали, даже когда преследовавший их тип достал зажигалку и едва не подпалил волосы Сасагавы Кёко, не только она не обратила на него внимания, но и её подруга. Думать, откуда берутся такие непуганые идиоты, времени уже не было, так что он просто выпустил москита, а затем треснул преследователя по руке с зажигалкой, хотя он её уже убирал. Вот тогда школьницы и обратили внимание, что вокруг что-то происходит.

— Здравствуйте, доктор Шамал, — вежливо поздоровалась Сасагава, тогда как Куракава подозрительно поинтересовалась, что он здесь делает.

— Я настоятельно советую вам, синьорины, добраться до дома как можно быстрее, — галантно сказал Шамал, стараясь их не пугать лишний раз, если уж они не в курсе происходящего. — Иначе, если вы увидите моё боевое искусство, то будете страдать бессонницей.

Куракава всё поняла правильно, а может и нет, но результата Шамал достиг – она схватила подругу за руку и потащила оттуда подальше, обозвав его озабоченным. Нельзя сказать, что она была так уж не права, но всё равно было не очень приятно.

— Ну что, начнём? — спросил врач у своего противника. — Ты причинил слишком много проблем этим милым девушкам.

Подобное заявление не заставило придурка одуматься, и он буквально бросился на Шамала, видимо, собираясь его придушить. Тот легко увернулся и заметил:

— Раз уж я врач, то хочу сообщить, что тебе стоит избегать слишком резких движений. Похоже, ты поражён синдромом вибрации рук. Ох, хотя уже поздно, у тебя начался припадок!

Тело противника сотрясала неконтролируемая дрожь, пока его буквально не разорвало на части. Как бы он сам себя не вёл, он никогда не позволял себе причинять вред женщинам, это было недостойно. Так что он и не подумал выбрать что-нибудь более гуманное.



И-пин не очень поняла, что и зачем от неё хотел Реборн, но к заданию подошла весьма ответственно: взять с собой Ламбо и присмотреть за Хару-сан ей было совсем не сложно. Не очень понятно, зачем нужно было использовать на них обоих странное фиолетовое оружие этого приставучего типа, в случае опасности, но и в этом она не видела проблем. Надо, значит надо, зачем спрашивать? Когда же взрослые И-пин и Ламбо увидели, что молодой версии Хару-сан грозит беда, то, совершенно не задумываясь, бросились её защищать.

— Что происходит? — удивлённо и напугано спросила Хару, вцепившись в учебник истории, который читала на ходу.

— Не беспокойся, — ответил ей Ламбо. — Теперь, когда мы здесь, всё в порядке.

У них было всего пять минут, и оба это знали, так что тратить драгоценное время на пояснения было не очень-то рационально.

— Ламбо, я оставляю Хару-сан на тебя, — не глядя на них сказала И-пин, принимая стойку. Ламбо кивнул ей, хотя она и не могла этого видеть, и подхватил девушку под руку.

— Идём, синьорина Хару, И-пин прекрасно обо всём позаботится.

Миура, нервно оглядываясь по сторонам, не стала сопротивляться, и последовала за своим провожатым за угол. Из переулка слышались звуки ударов и воинственные крики молодой девушки. Когда Ламбо выглянул посмотреть, всё ли в порядке, И-пин стояла над поверженным противником с вполне довольным видом. Судя по неестественной позе придурка, напавшего на Хару, у того как минимум был сломан позвоночник.