Как всегда, внезапные вещи происходят внезапно, иначе они были бы чем-то обыденным, можно даже сказать, повседневным. Уже начался декабрь, и я пытался вспомнить, чем празднование нового года в Японии отличается от того, к которому я привык, но смог вытащить из своей дырявой памяти только удары колокола, уничтожающие грехи. Уже начались распродажи, и многие магазинчики торгового квартала обзавелись украшениями. Нана заранее купила огромную пачку открыток, заявив, что потом красивых может и не остаться, и увлечённо составляла списки всех тех, кому она и я должны отправить поздравления. Объём списков внушал мне священный ужас – оказалось, я должен поздравить всех учителей, одноклассников и всех других учеников, с которыми я хотя бы пару раз разговаривал за год, а также ещё множество народу.

Гокудера снова должен был встретиться с хозяйкой квартиры, которую он снимал, поэтому я шёл домой один, размышляя о том, что буду делать – по-быстрому разделаюсь с математикой, или стоит начать с японского? Но перед домом я столкнулся с тем самым внезапным – целая толпа народу, все сплошь суровые мужчины в строгих костюмах, преградила мне путь. На вежливую просьбу пропустить меня к дому, я получил потрясающий ответ: им было велено пропускать только членов семьи Савада. Я тяжело вздохнул, подозревая, что Реборн затеял какую-то особенную мерзость, раз уж ему понадобилось привлекать столько народу. Я назвал своё имя, точнее, не совсем своё, но им-то об этом знать совершенно не обязательно, и меня пропустили, начав о чём-то шептаться за моей спиной, что мне совершенно не понравилось.

Но хуже было то, что и в нашей с Реборном комнате тоже обнаружились незнакомые люди в такой же униформе, а так же огромное кожаное кресло, повёрнутое спинкой к входу. Реборн пил кофе, в воздухе плыл приятный горьковатый запах хорошо сваренного эспрессо, а мужчины изображали из себя статуи, никак не прореагировав на моё появление.

— Йо, босс Вонголы, — раздалось из кресла. — Я проделал такой путь, чтобы познакомиться с тобой.

Кресло слегка скрипнуло, поворачиваясь, и я увидел сидящего в нём человека, совершенно не соответствующего ни креслу, ни всем этим людям вокруг. Это был европеец, чуть старше меня прежнего, но явно моложе двадцати пяти, в просторных туристических штанах, весёленькой футболке и куртке с меховой опушкой. Его светлые волосы были в беспорядке, а из-под левого рукава на кисть спускалась татуировка.

— Я – десятый босс семьи Каваллоне, — представился он.

— Эффектно, — вынужден был признать я. — Но с расчётом на впечатлительных детей.

Я кинул школьную сумку рядом с кроватью и сел за стол рядом со своим репетитором. Наверное, надо было испугаться, но мне было лень, да и я помнил, что Дино вроде как на моей стороне, правда, не знал, почему. Из того, что успела впихнуть в мою голову Бьянки, я знал, что Каваллоне – влиятельный клан с юга Италии. Нынешний, десятый по счёту, босс принял дела относительно недавно, после смерти своего отца, смог вернуть все долги и упрочнить положение Семьи, он хороший управляющий и не любит применять насилие тогда, когда без него можно обойтись. Да и отношения с Вонголой у этого клана хорошие, просто потому, что у нашего бизнеса не так много точек соприкосновения.

— Вот как? — Каваллоне вопросительно изогнул бровь и окинул меня скептическим взглядом. — А ты, значит, не впечатлительный? Или не ребёнок?

— Я слишком долго общался с Реборном, чтобы быть настолько впечатлительным, — тяжело вздохнул я. — А возраст мой, как я уже понял, в некоторых вопросах совершенно никого не волнует.

Выслушав это, Дино рассмеялся, искренне и очень заразительно.

— А ты прикольный, — заключил он, а потом нахмурился, принимая как можно более серьёзный вид. — Хотя аура вокруг тебя слабовата, стойка никуда не годится, да и амбиций у тебя, похоже, нет.

— И ноги у него короткие, — вставил свои пять копеек Реборн. Вот уж кто мастер по поиску моих недостатков!

— Так что твоя склонность к становлению боссом... — продолжил было Дино, но его отвлекло моё фырканье.

— Я неоднократно говорил, что не хочу быть боссом, — скривился я, будто съел пару-тройку лимонов за один присест. Я слишком дорожил своей новой жизнью, чтобы стремиться во что бы то ни стало лезть в это дерьмо, и, если такая возможность вообще есть, предпочёл бы заниматься чем-нибудь другим, но… Во-первых, моё мнение здесь никого не интересовало, как и мнение Тсунаёши. Во-вторых, неизвестно, что будет с Гокудерой, если я как-то отверчусь от должности, я к нему успел привязаться, и это была бы откровенная подстава. Ну и в-третьих, моё внезапное согласие выглядело бы странно.

— Я тоже не хотел, — улыбнулся Дино, хотя взгляд его был грустный. — И мои способности к этому делу тоже были на нуле, до моей встречи с Реборном.

— Дино – твой предшественник, — пояснил Реборн. — Я сделал из Дино босса мафии до того, как прибыл сюда.

— Вот как? — я постарался изобразить удивление, но вышло не очень.

— Ага, — улыбнулся Дино. — Благодаря ему, я теперь босс многочисленной семьи. По правде говоря, есть ещё столько всего, чему я хотел бы у него научиться, но он настоял на своей поездке в Японию.

— И теперь ты соскучился? — спросил я. На мой взгляд, чтобы соскучиться по Реборну, мне нужно будет лет пять – он, конечно, шикарный специалист, но его методы... Спартанцы, со своей очаровательной привычкой сбрасывать детей, которые получились «не по ГОСТу», в пропасть, нервно курят в сторонке.

— Что-то вроде того, — продолжил улыбаться Дино. — А ещё я хотел познакомиться с тобой, с человеком, который так похож на меня в прошлом. Раньше я считал, что боссы мафии могут пойти и дружно убить себя об стенку, мне на них плевать – приличные ребята в мафию не суются. Но я думаю, что ты достоин доверия.

Каваллоне был во многом прав, говоря про «приличных ребят», и Тсуна действительно заметно выделялся на этом фоне, но он явно был не в курсе, сколько раз я делал ноги от ментов, чтобы меня не загребли за драки и тому подобное. Я никогда не был хорошим мальчиком, такие в нашем районе спокойно не живут, вот только никому здесь не надо было знать таких подробностей.

Дино улыбался, но не так, как Ямамото, который всем своим видом говорил: «люди любят идиотов», и не как Сасагава – «смотрите, какая я хорошая девочка». Дино улыбался потому, что хотел показать, будто ему весело, и, даже когда он принимал серьёзный вид, это казалось актёрской игрой. На самом деле ему было грустно видеть, как кого-то ломают так же, как сломали его. Он нашёл для себя позитивные моменты: защита собственной семьи и её благополучие вытеснили из его жизни всё прочее, и пока с ними всё в порядке, он был счастлив.

Мне надо было что-то ответить ему, что-то, что он ожидал бы услышать:

— Это плохая идея.

Каваллоне нахмурился и демонстративно полез во внутренний карман пиджака.

— Продолжишь упрямиться... — начал говорить он.

Надо было испугаться, но мне не было страшно, я не чувствовал угрозы, но полное отсутствие реакции было бы подозрительным, поэтому я упал на пол и перекатился в сторону, поближе к тахте Реборна, под которой наверняка есть какое-нибудь оружие.

— ... Он тебя покусает! — закончил Дино, демонстрируя черепашку. Его люди смеялись над моей реакцией, да и у него самого была улыбка до ушей. Мне хотелось покрутить пальцем у виска, насколько безумно выглядели эти переходы от веселья к серьёзности и обратно.

— Эту черепашку зовут Энцио, — объяснил Дино. — Я просил себе Леона, но получил этого товарища.

— Ну, Леон же мой, — совершенно логично заметил Реборн.

Да уж, у Каваллоне губа не дура – хамелеон, который может стать чем угодно! Самое универсальное оружие. Я хотел было спросить Дино о свойствах его черепашки – вроде было что-то, но я точно не помнил, что именно – как в комнату ворвались И-пин с Ламбо. Как нельзя более вовремя, впрочем, это с ними постоянно. Ламбо что-то верещал, жонглируя гранатами, И-пин гналась за ним, всех прочих они игнорировали.

— Эй, Ламбо! — закричал я, ловя его, пока он не споткнулся обо что-нибудь. — Я же говорил тебе, чтобы ты не играл с гранатами! По крайней мере, в доме!

— А? Что? — изобразил удивление он. — Нет никаких гранат!

И с этими словами он выкинул всё в окно. Я хотел уже успокоиться, но тут же вспомнил, как шёл сюда из школы:

— Там же люди Каваллоне!

Дино это сообразил одновременно со мной, пока я кричал, он уже вскочил на подоконник, вытащил откуда-то кнут, подцепил им гранаты и кинул их вверх. Так они взорвались на достаточной высоте, чтобы ни осколки, ни взрывная волна никого не задели. Правда, на узком подоконнике он не удержался, и ему пришлось спрыгнуть вниз, благо здесь всего второй этаж.

— Ха, босс опять выделывается, — раздался из толпы чей-то голос.

— Точно! — согласился кто-то ещё. — Один раз в день обязательно нас удивит.

— Да ладно вам! — отмахнулся Дино, но было видно, что ему приятно.

— Запомни, босс несёт ответственность за своих людей. И если надо, должен рисковать свой жизнью ради них, — сказал мне Реборн, а потом крикнул, обращаясь к Дино: – Как насчёт того, чтобы остаться на ночь?

— Я не против, — ответил Каваллоне. — Но как быть с ними?

— Если вы будете с сеньором Реборном, мы можем не волноваться о вашей безопасности, — сказал кто-то из его людей.

Когда они все ушли в гостиницу, наша улица снова стала чистой и спокойной и соседи перестали пугливо выглядывать в щели между занавесок. К этому времени как раз вернулась откуда-то мама, счастливая и довольная. Новому гостю она только ещё больше обрадовалась и буквально закормила его своим фирменным карри. Только убедившись, что мы все съедим по двойной порции, она успокоилась и устроилась в гостиной перед телевизором.

— Итак, спрашивай что угодно, мой младший брат по клятве, — заявил Дино, как только Нана вышла с кухни. — Кстати, у тебя уже есть люди, а Тсуна?

Но вместо меня ответил Реборн:

— На данный момент только Гокудера и Ямамото, но есть ещё парочка кандидатов: Хибари и Сасагава Рёхей.

— Они просто друзья! — принялся возражать я, пытаясь хоть как-то соответствовать образу, который и без того давно трещал по швам.

Дино только покачал головой на мои возражения, а я решил кое-что уточнить:

— Почему ты вообще приехал к таком типу, как я, Реборн? Тебе ведь и с Дино-саном неплохо было...

— Вонгола сейчас председательствует в Альянсе, — ответил Дино вместо репетитора. — Так что она имеет приоритет.

Про Альянс – негласный союз и в чём-то даже совещательный орган крупнейших мафиозных семей мира – мне уже рассказывала Бьянки. Правда, многие моменты всё ещё оставались мне непонятны, но сама структура была предельно ясна.

— Если Вонгола настолько влиятельна, — заметил я, — они могли бы найти и другого наследника.

Я так и не получил ответа на свой вопрос, так как на кухне появилась Нана, решившая, что самое время заварить чай. К тому же, посмотрев на стол, она всплеснула руками:

— Ох, Дино-кун! Ты всю еду разбросал!

— Без его людей потенциал Дино падает вдвое, — заявил мне Реборн. — Он из тех, кто может использовать свои силы только ради семьи или перед семьёй. Без них он становится страшно неуклюжим.

— Опять ты за своё... — вздохнул Дино. — Хочешь, чтобы Тсуна поверил в такую глупость? Я просто не привык пользоваться палочками, только и всего.

Зрелище было действительно странное, вроде бы взрослый парень, а насвинячил как маленький ребёнок, хуже Ламбо! В итоге он получил от Наны ложку и с облегчением вздохнул, когда она нас покинула, напоследок сказав, что приготовит ему ванну.

Мы посидели ещё немного, но через некоторое время услышали отчаянный вопль. Я сильно испугался за маму – мало ли что могло случиться, вдруг кто-то решил избавиться от меня или от Дино, но первым делом наткнулся на Нану?

Дино вскочил из-за стола, запнулся о собственную ногу и растянулся на полу, я перепрыгнул через него и понёсся дальше. Кажется, Реборн был прав, говоря о неуклюжести Дино, это было странно, будто в нём живут два разных человека.

— Т-там! — мама показывала дрожащей рукой на дверь ванной, из-за которой доносились странные звуки. — Там чудовище!

Распахивая дверь, я был готов увидеть что угодно, но не гигантскую черепаху! То есть обнаружить в доме ещё одного вооружённого до зубов киллера я полагал более естественным, чем найти мутировавшее животное, решившее заняться водными процедурами.

— Чёрт, когда Энцио успел? — сдавленно прохрипел Дино за моей спиной.

— Это что, твоя черепашка? — удивился я. Некоторые особенности фауны этого мира не переставали меня удивлять. То хамелеоны, то черепахи... что у нас дальше будет? Ах, точно – животные из коробочек.

— Энцио – черепашка-губка, он увеличивается, если его погружают в воду, — объяснил Реборн. — А ещё в таком состоянии он становится на редкость агрессивным.

Вот уж обрадовал, нечего сказать! Пока Дино оторопело таращился на свою же животину, между наших ног проскользнула И-пин и применила свою замечательную технику на черепахе-переростке. Точнее, попробовала применить, но никакого особого результата я не увидел.

— Никому не вмешиваться, — заявил взявший себя в руки Дино, отодвигая меня в сторону и снова доставая кнут. — Это будет позором семьи Каваллоне, если её босс не сможет обуздать собственного питомца.

К счастью, я успел пригнуться до того, как получил весьма тяжёлым кнутом по лицу, Дино поспешно извинился и замахнулся снова, результат был хуже, чем нулевой – я снова увернулся, а вот Ламбо и И-пин не успели. Энцио и вовсе было глубоко наплевать на всё происходящее, он явно был вполне доволен горячей ванной.

—Вот что я тебе говорил, — усмехнулся Реборн. — Дино просто сам не свой без своих людей.

— С этим надо что-то делать, пока он никого не поубивал, — тихо сказал я. — Не говоря уже о том, что такими темпами наш дом долго не простоит...

— Но он же сам сказал не вмешиваться, — флегматично заметил Реборн.

— Как будто тебя когда-либо интересовало чьё-то мнение, — скривился в ответ я.

— Так уж и быть, — вздохнул он, снимая с плеча Леона и кидая его мне.

Это странная ящерица прыгнула мне прямо на лицо, распласталась по нему, растеклась, как тонкая резиновая маска. Очень странные ощущения, будто я надувал огромный пузырь жвачки, а потом он лопнул, облепив моё лицо целиком, разве что никакого запаха не было.

— Это ты, Ромарио? — удивлённо закричал Дино. — Я думал, ты уехал вместе с остальными! Отойди оттуда немедленно!

Как видно, Дино достаточно думать, что рядом есть кто-то свой, даже если это всего лишь нелепая маска. Он снова раскрутил свой кнут, обмотал его вокруг шеи черепахи и вывесил её в окно, и как Энцио не задохнулся, ума не приложу. Не знаю, как это выглядело снаружи, но лично мне вид висящей за окном черепахи казался откровенно сюрреалистичным.

Высохнув, Энцио вернулся к своему состоянию, а вот Дино продолжал падать и спотыкаться. Удивительно, как в одном человеке сочетается ловкость с неуклюжестью!

На следующее утро, когда я уже уходил в школу, перед домом собрался вчерашняя толпа, чуть раньше, когда я возвращался с пробежки, их ещё не было, будто они сговорились прийти к определённому времени.

— Bungiorno, — улыбнулся мне один из людей Дино. Кажется, это и был тот самый Ромарио, которого мне пришлось вчера изображать.

— Ребята, почему вы здесь? — позевывая, спросил выглядывающий из-за моей спины Дино. — Я не просил за мной заходить.

— А никто и не заходил, — сказал кто-то из толпы.

— Я просто прогуливался и совершенно случайно оказался здесь, — сказал Ромарио. Из толпы послышались согласные выкрики.

Дино взывал к их логике, пытаясь доказать, что, прогуливаясь возле отеля, что на другой стороне города, они никак не могли оказаться здесь случайно. Но было совершенно очевидно, что хоть он и смущён такой заботой, но ему приятно.

— Доброе утро, Джудайме! — раздался радостный голос Гокудеры. Обычно мы встречались с ним на перекрёстке, но сегодня он, видимо, решил последовать примеру людей Каваллоне. — Я сегодня проснулся слишком рано, решил прогуляться по округе и как-то оказался здесь.

Просто невероятно, как у них сходятся мысли, это же почти нереально для совершенно разных людей - придумать одно и то же объяснение одинаковым поступкам!

— Кстати, — сказал он, уже нахмурившись. — А это кто такие?

Я хотел было сказать, что это люди Каваллоне, но на Гокудеру обратил внимание Дино.

— Ты ведь Дымовая Бомба? — немного задумчиво сказал он. — Кажется, мы раньше не встречались...

Гокудера недовольно на него посмотрел, особенно задержав взгляд на татуировке, которую Дино как будто нарочно выставил на обозрение, опершись локтём о заборчик.

— Дробящий Мустанг Дино, — с непонятной интонацией протянул он, но не успел ничего добавить, поскольку на наших плечах буквально повис сияющий от счастья Ямамото.

— Эй, если мы не поторопимся, то можем опоздать в школу!

Гокудера принялся вырываться и шипеть что-то нелицеприятное, а Ямамото продолжал нас подгонять. Я буквально чувствовал затылком взгляды Реборна и Дино, судя по всему, спокойным этот день не будет.

Мы прошли всего пару кварталов, Ямамото, к искренней радости Хаято, уже отпустил нас. Я успел рассказать, зачем приехал Дино, и даже поинтересовался у Гокудеры, что тот о нём слышал. Ничего нового о Каваллоне я не узнал, кроме того, что Хаято считает своими врагами всех, кто старше его. Ямамото косился на нас, явно придумывая, какую именно реакцию на наш разговор было бы прикольнее всего продемонстрировать, как нас нагнала пронзительно-красная гоночная машина.

Когда я услышал душераздирающий визг тормозов, то меня охватила такая паника, что я даже не мог пошевелиться. Грёбаная фобия дала о себе знать очень не вовремя, особенно остро я почувствовал это, когда меня запихивали на заднее сидение. Всё произошло настолько быстро, что ни Гокудера, ни Ямамото не успели никак отреагировать.



Гокудера в ярости скрипел зубами, ничего другого ему просто не оставалось. Даже придурок Ямамото выглядел почти нормально, без своей идиотской улыбки. Какие-то ублюдки посмели похитить Джудайме! Да он их на атомы разнесёт, когда доберётся! Знать бы ещё, куда...

— Это машина якудза Мамокёкай, тут как раз их территория, — совершенно спокойно сказал непонятно откуда появившийся Реборн. — Якудза – это японская мафия. У вас, школьников, нет и шанса против взрослых мафиози. Оставьте это на полицию.

— Ещё чего не хватало! — разозлился Гокудера. Подумаешь, взрослые, умирают все одинаково, независимо от возраста и положения. — Обойдутся, чёрт их дери!!!

— Оставляю копов на тебя, малыш, — крикнул Ямамото, срываясь с места.

— Они твёрдо решили спасти Тсуну, — довольно заметил Дино, выходя из-за угла. — Потеряли самообладание, но ребята надёжные.

Савада недовольно вывалился с заднего сидения красной Феррари.

— Да что вы творите?! — раздражённо шипел он, потирая ушибленный бок.

— Прости-прости! — извиняющийся помахал руками Дино. — Но испытать их было просто необходимо.

— Ну что, теперь вы уверены, что у них обоих нет башни? — уже чуть спокойнее заметил Тсуна.

— Не беспокойся за них, — улыбнулся Дино. — Мамокёкай - всего лишь выдумка Реборна, так что они скоро вернутся.

Что-то в этих словах заставило Тсуну насторожиться, но он не смог понять, что именно.

— Ты везунчик, Тсуна, — продолжал радоваться Каваллоне. — В последнее время не так много членов Семьи, кто так беспокоится о своём боссе.

Кажется, Савада хотел возразить, но лишь покачал головой. Что-то не складывалось, и это доставляло ему беспокойство.

— Я совсем забыл сказать, — глумливо протянул Реборн. — Мамокёкай – действительно якудза, контролирующие этот город.

— Что ты такое задумал! — разозлился Савада. — Настоящие якудза? Это же не какие-то там хулиганы, у них могут быть проблемы!

— У кого проблемы? — усмехнулся Реборн. — У якудза?

— О господи, Реборн! — простонал Дино, хватаясь за голову. — Ну почему ты всегда так экстремален?!

Но сколько бы Савада и Каваллоне ни требовали ответа, Реборн нагло притворился спящим. Он, конечно, и раньше выкидывал всякие опасные для жизни штучки, но это была уже откровенная подстава.

— Ну ладно, - скривился Дино. — Пошли, теперь твоя очередь делать что-то для своей Семьи.

Пара звонков, и Дино уже точно знал, куда ехать. Савада сидел рядом с ним на пассажирском сидении и хмурился.

— Да ладно тебе, я же с тобой! — улыбнулся ему Каваллоне, но тот никак не прореагировал.



Гокудера петлял по каким-то переулкам, вслед за Ямамото.

— Эй, придурок! — крикнул он. — Мы точно туда бежим?

Он с трудом разминулся с мусорным баком и недовольно сморщил нос. Пахло здесь, пожалуй, получше, чем в порту, но тоже отнюдь не розами.

— Это самый короткий путь, — подтвердил спортсмен. — Положись на меня, я хорошо знаю город. В отличие от тебя, я здесь вырос.

— И где эти ваши якудза собираются, с детства знаешь, да? — скептически хмыкнул Гокудера.

— Что-то вроде того, — вечная улыбка Ямамото превратилась в хищный оскал, когда он ткнул пальцем в плакат, приклеенный изнутри окна дешёвого офиса на окраине. — Это здесь.

Когда Тсуна и Дино ворвались в здание, на ногах оставались только Гокудера, который громогласно обещал кому-то запихнуть динамит в жопу, и Ямамото, увлечённо колотивший своего оппонента головой о стену. Все остальные валялись по полу неопрятными кучами, и не все из этих куч подавали признаки жизни.

— Джудайме! — обрадованно завопил Гокудера, отшвыривая куда-то вяло брыкающееся тело. — Вы в безопасности!

Ямамото выпустил из рук рубашку противника, и тот, поскуливая, сполз ему под ноги.

— Ты в порядке! — радостно улыбнулся он, не обращая больше ни на кого внимания.

Дино потрясённо покачал головой.

— Твои ребята – это что-то! — сказал он наконец-то успокоившемуся Саваде. Тот лишь немного растерянно улыбнулся в ответ.

И только все уже расслабились, решив, что можно спокойно идти домой – в школу-то давно уже нет смысла – как нарисовались новые лица, и выглядели они уже гораздо внушительнее, чем те, кто, постанывая, валялся на полу.

— Эй, малявки, — скривился высокий мужик с пересекающим губы шрамом. — Чего это вы тут творите, а?

— Вот ублюдки, — раздражённо сунул в рот новую сигарету Гокудера. — Всё прибывают и прибывают!

Судя по его действиям, он предполагал, что скоро потребуется динамит, много динамита. Ямамото непринуждённо отламывал ножку от и без того сломанного стула, раз уж бейсбольную биту он сегодня не захватил.

— Оставьте взрослых взрослым, — возразил Каваллоне. — Это не вашего поля ягоды...

Он вышел вперёд и обратился к главному, игнорируя всех прочих:

— Я десятый босс Семьи Каваллоне, Дино. Всё произошедшее исключительно моя вина, поэтому я приношу свои извинения. Я готов оплатить больничные вашим людям, а также ремонт помещения.

— Семья Каваллоне? — фыркнул тип со шрамом. — Никогда не слышал. Здесь Япония, друг мой. Мы просто заберём деньги, но вы никуда не пойдёте.

— Жаль, что вы не согласны спокойно разобраться, — вздохнул Дино, доставая кнут. — Похоже, мне придётся применить силу.

Но поскольку здесь не было ни одного подчинённого Каваллоне, Дино не только не попал по противникам, но ещё и умудрился заехать кнутом по лицу себе, а так же Гокудере и Ямамото. Невредимым остался только стоявший прямо за его спиной Тсуна, которому опять пришлось пригибаться, чтобы избежать удара.

Якудза ржали, Савада смотрел на них исподлобья, бессильно стискивая кулаки, всё, что ему оставалось, это не показывать слабости.

— Эй, кумитё[1], ты видел? Он сам себя побил! — надрывался от смеха какой-то бритый наголо тип.

— Сделаем так, чтобы они больше никогда не смогли делать глупостей! — рыкнул тот самый главный, со шрамом, который оказался главой Мамокёкай. Он потянул из ножен настоящую катану, заставив Тсуну вздрогнуть. Никто так и не понял, почему на самом деле он отшатнулся назад, якудза думали, что от страха, но дело было в Реборне, выстрелившем в него Пулей Возрождения.

Когда Мамокёкай насели на него всей толпой, оказалось, что они только мешают друг другу. Тсуна бил, уворачивался от чужих ударов, подставляя одних своих противников под удары других. Его небольшие, но ощетинившиеся острыми костяшками кулаки били сильно и точно, ни одного удара не уходило в «молоко». Катана Кумитё застряла в мониторе его же компьютера, чей-то танто[2] теперь валялся на полу, один из якудза споткнулся о него и, падая, получил весьма тяжёлый удар по затылку от Савады. Оклемавшиеся после ударов Дино, Гокудера и Ямамото пристроились рядом с Тсуной, и, хотя на их лицах ещё оставались красные полосы от кнута, это явно не мешало им как следует вломить слишком много о себе возомнившим противникам. Якудза было много, но ребятам было на это просто наплевать, слишком уж сильно их всех захватил весёлый азарт.

— Почему вы расслабляетесь в одиночку, босс? — раздался из коридора голос Ромарио. — Это просто нечестно!

Пяти минут действия Пули с лихвой хватило на то, чтобы офис Мамокёкай был полностью разгромлен.



Второй раз Дино Каваллоне приехал в Японию всего через две недели после своего первого визита. Видимо, в преддверии нового года у него не было особых забот, в отличие от Тсуны и его друзей. До начала зимних каникул оставалось ещё больше недели, и все учителя буквально завалили их тестами, но Дино это, разумеется, совершенно не касалось. Он мог себе позволить самостоятельно решать, что и когда он хочет делать, так что однажды он свалился Тсуне как снег на голову и заявил, что им непременно стоит съездить в горы, когда ещё выпадет подобный шанс?

В горах было гораздо холоднее, чем в Намимори, хотя бы потому, что дул ветер. Тсуна засунул озябшие руки в карманы, жалея о том, что поленился взять с собой перчатки. Оказалось, что он уже так свыкся с тёплой погодой, что совершенно не подумал о том, что стоило бы утеплиться. Дино же на погоду было совершенно плевать, он даже не озаботился замотать шею шарфом и вовсю наслаждался дикой природой. Возможно, он и правда давно не устраивал себе подобного отдыха.

— Понимаешь, мой милый братик, — улыбнулся он, задрав голову к небу. — Я тут подумал, что неплохо было бы научить тебя паре приёмчиков с кнутом. Лишним уж точно не будет, да?

Савада пожал плечами и засунул руки поглубже.

— Думаешь, имеет смысл? — недоверчиво протянул он. — Ну, я имею в виду, чему-то серьёзному за один день не научишь...

— Да ладно тебе, — ехидно прищурился Каваллоне. — Иметь в рукаве пару тузов при нашей работе никогда не лишнее! Держи!

Тсуна на автомате поймал брошенный ему свёрнутый кнут. Кожа, которой оплетена рукоять, была изрядно потёрта, сплетённый конусом хост был длинный, метра два, а то и больше, да и вообще, вся эта красота показалась Саваде довольно тяжёлой.

— Это мой старый кнут, — пояснил Дино. — Значит так, тут главное - учитывать, что конец хвоста всегда слегка «гуляет», так что абсолютную точность удара кнутом очень сложно обеспечить. Кроме того, для работы с ним желательно иметь большое пространство...

Савада сосредоточенно слушал импровизированную лекцию, пробовал взмахнуть кнутом, чтобы почувствовать, как это – «тяжёлый кнут бьёт сам», и никак не мог поверить, что лёгким кнутом работать гораздо сложнее. Всё было вполне неплохо, пока Дино не решил, что Тсуне нужно больше практики, а для неё нужен подопытный объект.

Наверное, в этом была какая-то логика, а может быть, всё было лишь блестящей импровизацией, но Дино, ни минуты не сомневаясь, предложил свою черепашку. Вылив на Энцио немного воды из бутылки, тщательно рассчитав количество, так что маленькая черепашка просто стала немного больше, примерно по колено Тсуне.

— Не переживай, — сказал Дино. — Если не добавлять ещё воды, он больше не вырастет. А если что-нибудь пойдёт не так, моя Семья придёт тебе на помощь.

Энцио тем временем сосредоточенно топал в сторону Савады, с явно недобрыми намерениями. Тсуна глубоко вздохнул и повторил то, чему его учили – локтевой замах, охватывающий удар, который подхватил несчастную черепаху и отбросил её куда-то в сторону.

— А у тебя хорошая реакция, — довольно заметил Дино.

— Кхм, — внезапно нахмурился Савада. — Дино-сан, а кто выбирал место для тренировки?

— Реборн, а что? — удивился Каваллоне.

— Энцио упал в колодец, — прищурился Тсуна, разглядывая заросли. — Нам стоит свалить отсюда как можно быстрее!

Дино схватился за собственный кнут, но было уже слишком поздно.



Тсуна постарался устроить загипсованную ногу поудобнее, но это было непросто, вдобавок ему было обидно, что он оказался единственным пострадавшим, на его взгляд такой финал был просто нечестным. Да и с соседями по палате ему не слишком повезло, эти странные люди почему-то решили, что раз он младше их, то должен во всём подчиняться. У Савады уже через полчаса нахождения в палате чесались кулаки съездить кому-нибудь по роже. Он легко игнорировал своих одноклассников, но, во-первых, в школе всегда можно было на что-то отвлечься, здесь же не было ничего другого, кроме нарывающихся на проблемы идиотов, а во-вторых, его уже практически перестали дёргать из-за ерунды. Что именно было тому виной – его изменившееся поведение, или Гокудера, с повадками цепного пса, он старался не думать.

Так что когда двери палаты распахнулись, пропуская Дино и его подчинённых, Тсуна был искренне рад их видеть. Каваллоне долго пытался извиниться, но Тсуна только улыбался и говорил, что это просто ерунда. Его «товарищи по несчастью» судорожно забивались по углам и ёжились от недовольных взглядов и суровых лиц людей Семьи Каваллоне, а уж когда Дино протянул Тсуне пистолет, объясняя, что больница – одно из самых удобных мест, чтобы достать босса, их буквально вынесло в коридор.

Савада думал, что и теперь-то он сможет вздохнуть спокойно, но не тут-то было! Строгая и занудная старшая медсестра полчаса полоскала ему мозг. Вся её речь сводилась к тому, что, если его посетители и дальше будут пугать других пациентов, его выставят из больницы. Эти препирательства кончились тем, что его перевели в одноместную палату. Это был и правда отличный вариант, так что Тсуна снова кое-как улёгся и принялся ждать Гокудеру, который обещал принести ему пару книг.

Но сначала к нему заявились Реборн, И-пин, Хару и Сасагава, одетые, как священники. Хару несла какую-то околесицу о злых духах, чтобы его рассмешить, но старшая медсестра выставила и их, мотивируя это тем, что они слишком подозрительно выглядят. «И слава всем богам! — подумал Тсуна. — Сасагавы мне и в школе каждый день слишком много».

Потом появился Ямамото с огромным кораблём суши, которые в подарок Тсуне приготовил его отец. С его стороны это было очень мило, так что Савада не преминул попросить друга передать Тсуёши-сану его благодарность. Почти одновременно с ним в палате оказался взрослый Ламбо, выразил своё сочувствие и немного посокрушался, что пришёл без гостинца. За дверью палаты кто-то подозрительно перешёптывался, но Тсуна не успел об этом подумать, так как в палату буквально ввалился перепачканный в крови Гокудера с букетом некогда белых роз. Сам он, как и цветы, был изрядно окровавлен и побит, но упорно игнорировал просьбы обратиться к врачу.

Он так спешил и торопился, что ухитрился где-то хорошенько навернуться, Тсуну просто до безумия пугало, что он мог попасть под машину, раз настолько не смотрел по сторонам. Шум за дверью всё нарастал, пока не был перекрыт визгом главной медсестры. Оказывается, все остальные медсёстры, позабыв о своих обязанностях, столпились у двери в его палату и подсматривали в замочную скважину. В их жизни очень не хватало симпатичных парней, ну или просто личной жизни.

По какой-то альтернативной логике, виноват снова оказался Савада, так что его посетителей опять выставили, а Гокудеру насильно отконвоировали к врачу. Подхватив костыль, Тсуна поковылял из своей палаты, пока к нему не заявился кто-нибудь ещё. На спокойный больничный он уже не рассчитывал.



Хибари Томей нервно теребила красивыми тонкими пальцами идеально белый платок, это единственное, что выдавало её состояние – на лице каменная маска спокойствия, длинные чёрные волосы забраны наверх в сложную причёску, строгий костюм безупречен. Но на фоне тёмно-серой юбки белый платок, стиснутый пальцами до побелевших костяшек, выделяется настолько ярким пятном, что его невозможно не заметить. Кёя смотрел только на этот платок, смотреть на лицо матери у него не было ни малейшего желания.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, как это выглядит, — строго сказала она. — Из-за твоего глупого упрямства Тошики-сан может попасть в неприятное положение.

Кёя молчал, ему совершенно не хотелось повторять много раз одно и то же, но она снова и снова что-то требовала от него. Эта женщина всё время говорила, что беспокоиться о нём, но задавала вопросы, совершенно не имеющие отношения к важным для него вещам. Она пыталась надавить на него, взывая к сыновьему долгу, но Кёя прекрасно знал, что отцу на него наплевать, ему вообще на всё наплевать, кроме его работы. Он испытывал к ней какую-то иррациональную нежность, но даже её было недостаточно, чтобы хоть как-то демонстрировать эти чувства.

— Вас совсем не волнует моё здоровье, матушка? — равнодушно спросил он, и платок в руках Томей снова пришёл в движение. Кёя умел быть вежливым, его этому хорошо научили, но даже его вежливость порой была безжалостно жестока.

— Я говорила с врачом, — холодно сказала мать. — Это просто простуда, нет ни малейшей причины ложиться в больницу. Если из-за этого будут говорить, что мы не в состоянии сами позаботиться о сыне...

Если Хибари Тошики волновал только бизнес, то Хибари Томей беспокоили слухи. Хибари Кёю беспокоила только дисциплина – каждый в этой семье выбрал что-то одно. И каждый практически ничего не знал обо всех остальных, и это явно было к лучшему. Потому что Томей действительно не хотела бы знать о любовницах мужа, его пристрастии к азартным играм и о том, что его бизнес не полностью легален, как и о том, что её сыну доводилось закапывать трупы в лесу. Тошики же не знает, да и не хочет знать, что его жена спит с молоденькими мальчиками, едва ли старше их сына, причём платит им за эти услуги, а совсем недавно начала пить, ему совершенно не интересно, чем занимается его сын и как часто он выбрасывает испорченные из-за чужой крови рубашки. Кёя же вполне мог бы узнать все эти маленькие, и не очень, секреты его семьи, но с некоторых пор ему совершенно безразличны эти люди, они для него практически чужие, он и появляется дома только потому, что таковы установленные правила, а правила нужно соблюдать, этому его тоже научили.

Томей сидела на стуле у кровати сына, натянутая, как струна, с безупречной осанкой и гордо вздёрнутым подбородком. Она смотрела на его спокойное лицо и думала, насколько же он похож на своего отца и насколько не похож, и внешне, и характером. От этих мыслей платок в её пальцах превратился в неопрятную тряпку и теперь годился только на выброс. Она встала, высокая, для японки, стройная, её движения были плавны, а шаги маленькие, будто на ней не юбка чуть ниже колен, а кимоно, из-за которого она не может ставить ноги шире. Она прошла к урне, стоящей в самом углу палаты, чтобы выкинуть испорченную вещь, поэтому, когда дверь палаты открылась, новый посетитель увидел её далеко не сразу.

— Хибари-сан, — сказал опирающийся на костыль подросток в больничной пижаме и с загипсованной ногой. — Ты не против, если я немного побуду у тебя? А то у меня так шумно...

Кёя ничем не показал своего удивления, он смотрел на визитёра с тем же безразличием, что и на мать, но Томей давно привыкла разбирать невысказанные эмоции, сначала мужа, а теперь ещё и сына, и почувствовала, что присутствие этого мальчика раздражает сына гораздо меньше, чем её собственное.

— О, простите, я не хотел вам мешать, — вежливо поклонился парень, увидев женщину, и взялся за ручку двери. — Я зайду позже.

Томей с силой кинула испорченный платок в урну, и это единственное, что она себе позволила, на её лице сияла идеально-вежливая улыбка, и говорить она начала тем тоном, который специально приберегала для родительских собраний:

— Не беспокойтесь, я уже ухожу, слишком много дел, к сожалению.

Она провела рукой по костюму, разглаживая едва заметные складки на юбке, подхватила со стула крохотную сумочку и направилась к выходу. У самой двери она обернулась к сыну.

— Я постараюсь придти завтра, хочешь чего-нибудь особенного? Быть может, фруктов или какие-то книги?

— Не стоит беспокоиться, матушка, — ровно сказал Кёя. — В этом нет никакой необходимости.

Мальчик со сломанной ногой, «европеец», – мысленно отметила Томей, вежливо открыл перед ней дверь и придержал, пока она выходила, снова поклонился и сказал: «До свидания, Хибари-сан». Его улыбка была практически так же вежлива, как и её собственная, а внимательный взгляд заставил женщину вспомнить о рентгеновском аппарате. Она остановилась рядом с дверью, якобы поправить шарфик, но на самом деле для того, чтобы успеть услышать начало разговора.

— Твоё стадо снова тебя достало, Савада?

— Мы ведь уже говорили об этом, Хибари-сан, некоторым хищникам тоже свойственно охотиться группами.

Томей спустилась вниз, проверила макияж у большого зеркала в холле больницы, прошла к парковке. Она водила всегда сама, маленькая причуда, показательная и тщательно выставленная на всеобщее обозрение. На переднем пассажирском сидении валялась папка с эскизами, а до встречи с клиентом оставалось ещё достаточно времени и километров.

Она знала Саваду Нану ещё тогда, когда та ещё была не Савада, а Ямадзаки, они даже учились в одной параллели. Да и сейчас старые школьные подруги время от времени собирались в так называемом «кулинарном клубе» или посещали общественные мероприятия. Восемь женщин, разного социального статуса, с разным материальном положением, профессиями и образом жизни. Их объединял безупречный вкус, отточенный ум и любовь к словесным играм: «Я тебе только намекну, а ты уж сама догадаешься».

Нана виртуозно изображала из себя восторженную дурочку, что так нравятся многим мужчинам, но при этом ни разу не изменила мужу. Хотя, учитывая, как нечасто он бывает дома, грех было не воспользоваться случаем, но у неё были принципы, и Хибари считала это достойным уважения. Когда же её спрашивали, почему она допустила такую ужасающую халатность в воспитании сына, то она неизменно отвечала одно и то же: «Во-первых, сына должен воспитывать отец, а во-вторых, неужели вы думаете, что я сделала бы что-то подобное, не имея веских причин?». Но недавно, на их последней встрече, Нана расстроенно вздохнула и сказала, что: «План провалился, больше вы не сможете упрекать меня за слабохарактерного сына». Вот уж воистину, «слабохарактерным» этот ребёнок не выглядел абсолютно, но раз в этом деле как-то замешан и её сын, Томей больше не будет задавать вопросов. Потому, что она уверена – есть вещи, которые она просто не хочет знать.


------------------------------------------------------------------------------------
[1] Кумитё – япон. букв. «старший начальник», обращение к главарю в иерархии якудза, синоним слова оябун.
[2] Танто (яп. 短刀 танто, букв. «короткий меч») — кинжал самурая. «Тан то» для японцев звучит как словосочетание, потому они никак не воспринимают танто, как просто нож (нож по-японски — хамоно (яп. 刃物 хамоно). Муляж танто с деревянным, пластиковым, а иногда тупым металлическим клинком применяется для тренировок в таких боевых искусствах, как айкидо, дзюдо и карате.