Автор: Melissa
E-mail для вопросов размещения: melissa4gk@inbox.ru
Жанр: Adult, PWP
Рейтинг: NC-21
Пейринг: Серас/Пип
Условия заказа: Серас/Пип, изнасилование, лишение девственности. Связывание тоже можно. Наблюдение со стороны - кем угодно. NC-17+
Предупреждение: футанари, Femdom, Non-con, BDSM (bandage, sadism).
От автора: фик участвовал в кинке по Хеллсингу (http://www.diary.ru/~hell-kink/p60608131.htm), победил в номинации «Самый шокирующий фанфик». Любители светлой любви между вампиршей и наемником внимательно еще раз смотрят на рейтинг и читают предупреждение.
Disclaimer: всё принадлежит Хирано, материальной выгоды не получаю.


- Хозяин!.. Хозяин, но это же!..

- Это то, чего ты хотела сама, Полицейская. Это внутреннее веление твоей души, - поучительно произнес великий носферату, нарочито равнодушно обозревая хрупкую фигурку подопечной и на самом деле усиленно сдерживая рвущийся из груди хохот. Не зловещие, пугающие любого услышавшего леденящие звуки, а заливистый искренний смех. Ох, не зря он расписывал леди Хеллсинг возможные способности питомицы. Помнится, даже обещал, что Виктория способна на многое и еще удивит всех своим старанием и успехами. Удивила – ничего не скажешь.

- Хозяин, я этого не хотела, - стыдливо потупилась девушка, чувствовавшая себя так, словно ее поймали с поличным. – Я клянусь, что это случайно, я не хо-хотела, - всхлипнула Виктория, тщетно пытаясь натянуть сейчас казавшуюся ей совсем непристойной юбку хотя бы до середины бедра. – По-помогите мне, Хозяин! Я больше т-так не буду… - навзрыд заплакала вампирша, рухнув на колени и заламывая руки. И тут же порозовела, ощутив, как тонкая ткань трусиков впилась в совершенно чуждые девичьей природе и появившиеся не далее, как пару минут назад органы. От того, что ощущения были непривычные, но на удивление приятные, она, что удивительно для ее бледноватой кожи, заалела, лепеча что-то просительное и невольно косясь на низ живота Хозяина. Тот сидел в любимом кресле, закинув ногу на ногу, и явно не испытывал никаких неудобств.

«Ну, конечно – он-то уже привык, а мне что делать?..» - хлюпнула носом Серас, понимая, что отныне ей даже девушкой сложно назваться. От этой мысли ей захотелось завыть в голос, умоляя высшего вампира, который помог ей высвободить свои силы и подсказал, в каком направлении нужно думать, чтобы обрести уверенность в себе, избавить ее от столь внушительной и бесстыдно выпирающей из-под подола юбки «мужественности», которую она себе столь успешно внушила пять минут назад вместо требуемого мужества. А она всего-то хотела набраться смелости, чтобы поговорить с капитаном.

- Прислушайся к себе, Полицейская, - постарался скрыть улыбку Алукард, делая комично возвышенное лицо и будто готовясь сказать великую мудрость. И сказал, но лишь вызвав новый поток слез, кровавыми струйками заляпавших воротник желтоватой формы: – Ты же хотела набраться смелости и решительности для важного для тебя дела. Вот и получила требуемое. А теперь иди, - подчеркнуто торжественно взмахнул немертвый в сторону двери, - и исполни то, ради чего ты преобразовала свое тело. Только тогда, Полицейская, только тогда… - протянул он и не сдержал он смешка, с любопытством естествоиспытателя взирая в шокировано распахнувшиеся глаза подопечной, до которой внезапно дошло, на что намекал Хозяин. – Иди, иди, - снизошел он до того, чтобы, взяв за плечи, подтолкнуть Викторию к выходу из своей комнаты. И даже добавил на прощание вкрадчивым голосом искусителя, стоящего за левым плечом: – Думаю, твое дело сейчас спит в одиночестве в казармах. У тебя около двух часов.


- Капитан? Капитан, вы живы? – робко спросила вампирша и тут же мысленно выругала себя за идиотизм. Конечно живой, просто спит крепко, посапывая и чему-то хмурясь во сне. И еще от Бернадотте ужасно пахло алкоголем, так что предусмотрительно похищенная из комнат леди бутылка виски, видимо, оказалась совершенно ненужной и спаивать мужчину надобности не было. А хотя… Подрагивающие пальцы свинтили крышечку и Виктория, понимая, что иначе она просто ни на что не решится, сделала глубокий глоток. И тут же закашлялась, утирая выступившие слезы и жадно хватая ртом воздух. Давненько она не пила. И давненько не возилась с мужской одеждой, стягивая ее. В академии-то ясное дело их учили оказывать первую помощь, но никогда во время тренировки ей не мешал болтающийся сосиской и как будто бы ставший чуть больше член между ног. О том, что ее тело так недвусмысленно реагировало на посапывающего и уже оставшегося в одном белье Бернадотте, который, что уж скрывать, был сложен довольно хорошо, девушка старалась не думать. Пусть уж лучше всему виной будет неудобное белье.
Невнятное недовольное бурчание зябко поежившегося и перевернувшегося на бок мужчины почему-то заставило девушку не сбежать отсюда побыстрее, пока ее не застукали за столь непристойным и, наверняка, нарушавшим устав организации занятием, а лишь снова отхлебнуть из бутылки. А потом еще раз. И еще. И как закономерный итог: решимости продолжать явно прибавилось. Так что пальцы, потянувшиеся к светло-серым плавкам, почти не дрожали.

Наверное, капитан был красив. По крайней мере, так хотелось думать Виктории, потому что оценить обнаженного мужчину оказалось намного сложнее, чем когда тот был одет. Припомнился случай, который им рассказывали в академии. Один грабитель банка в далекие времена, когда камеры слежения не были понатыканы везде, как грибы после дождя, сумел вынести деньги, даже не закрывая свое лицо. И ни одна из девушек-кассирш не смогла внятно составить описание. А всё почему? А потому что преступник пришел в банк обнаженным. Так и сейчас волей-неволей девушка с интересом пялилась Бернадотте ниже пояса, на удивление невозмутимо сравнивая с теми «образцами», что в юности видела в приюте. Неудивительно, что подростки в сравнении проигрывали, что, наверное, польстило бы капитану. И, возможно, он бы погордился тому интересу, с каким чуть осмелевшая вампирша потянулась пальцами к его телу.

Мутные карие глаза приоткрылись, заставив Викторию, так и замершую с протянутой рукой, похолодеть от испуга, но тут же закрылись вновь, когда капитан перевернулся на живот, обнимая подушку и чему-то довольно улыбаясь. Похоже, что холода он не чувствовал, что хоть немного радовало. Да и дискомфорта от отсутствия одежды он не испытывал, что тоже успокаивало. Оставалось еще надеяться, что и руки, осторожно привязанные к металлическому остову кровати, не будут потом сильно болеть.

Мысленно извинившись перед капитаном, Виктория, уже стянувшая с себя белье и лишь подтянувшая юбку повыше, неуверенно присела на колени между раздвинутых ног, на удивление деловито прикидывая, насколько далеко ей нужно оттащить мужское тело назад, чтобы тот не сумел развязать крепко затянутые узлы на запястьях зубами. Деловитость подкрепилась еще несколькими глотками алкоголя, которые казались ей сейчас слаще крови. Наверное, сейчас она могла понять Хозяина, любившего красное вино. Вряд ли спирт мог стать достойной заменой живой, только-только из прокушенной вены крови, но что он был намного лучше того пресного медицинского раствора, было несомненно. И еще у виски был один несомненный плюс: он придавал мыслям невыразимую легкость, заставляя взирать на мир под несколько иным углом. Так и сейчас девушка, из интереса проведшая ладонью по налившемуся кровью члену, резко выдохнула, будто всем телом ощутив прохладную шершавость перчатки. Это ощущение было настолько непривычным, что эксперимент повторился, только в этот раз она легонько сжала ладонь, с удивлением отмечая, что новоявленная часть тела живет как будто бы своей жизнью, увеличиваясь в размерах, становясь ощутимо горячее и едва ли не ткнувшись подобно прирученному животному ей в ладонь. Если бы только ткань не была такой неприятно холодной… Мысль о том, что сейчас она сможет проникнуть вглубь другого тела и ощутить то самое долгожданное тепло, которое охватит её со всех сторон, была очень и очень заманчивой.

В следующий же миг Виктория ласково, будто извиняясь, погладила крепкие, не похожие на женские ягодицы и чуть ближе придвинулась бедрами к бедрам мужчины. Только сейчас пришло осознание, что Хозяин был прав, отводя ей на всё про всё два часа. А может, и того меньше, если отряд вернется с учений слишком рано. Почему наемники отправился без своего пьяного вдрызг капитана? Вернее, почему капитан был настолько пьян в день, когда у них были объявленные заранее учения? Вопрос был, конечно, интересный, но не настолько, чтобы оказаться важнее проблемы дальнейших действий. Про то, как мстят в тюрьме педофилам и насильникам, она знала, так что технически процесс был ей понятен, что не делало его более эстетичным.

Пальцы брезгливо поморщившейся вампирши нерешительно скользнули по ложбинке между ягодицами и тут же отпрянули. Этого здесь быть просто не могло! Ладонь осторожно скользнула по низу живота Бернадотте, осторожно ощупывая его. Член, яичко, второе и… Здесь должна же быть просто кожа, а потом анальное отверстие! А пальцы упорно ощущали совсем иное. Виктория удивленно икнула, подумав, что или она упилась до галлюцинаций - очень реально осязаемых галлюцинаций - или капитан был одновременно и мужчиной, и женщиной. По крайней мере на ощупь под мошонкой всё было так же, как у нее. Да и как у любой другой человекоподобной особи женского пола. Бред, это был настоящий бред. Но очень удачно подвернувшийся, что не преминуло заметить Виктории ее старавшееся размышлять здраво сознание. Наверно, она одновременно с изменением своего тела изменила и тело капитана. Но это же невозможно, особенно на таком расстоянии. Может, наемник изначально был такой… необычный? Так было более вероятно, но… Но тем лучше, почему бы не воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств?

Девушка в последний раз непонятно кому ободряюще улыбнулась и чуть решительнее взялась за загорелые бедра, легонько потянув их к себе и подстраиваясь к ним. Напоминало детскую игру с колечками и столбиками или сучками, отчего Виктория тоненько захихикала. А потом едва не засмеялась в голос, понимая по невнятному ворчанию, что мужчина проснулся. Это даже хорошо, он ничего не пропустит и даже поможет советом. Здесь вампирша уже захохотала, представляя, как капитан снизу координирует ее действия приказами и ценными указаниями.

- Простите, капитан, но так надо… - еле слышный заплетающийся шепот совпал с первым решительным толчком. Уж она, как девушка, знала, что лучше порвать сразу, чем мучить партнершу. Откуда до сих пор хихикавшая вампирша догадывалась, что перед нею «девственница», она и сама не знала. Может быть, интуиция, а может и банальная логика, просчитавшая, что вряд ли бравый наемник кому-нибудь рискнул рассказать об особенностях своей физиологии. Крик, не по-мужски пронзительный, наверное, переполошил бы весь особняк, если бы не какая-то тряпка, которая предусмотрительно была втиснута между желтоватых от постоянного курения зубов.

Только сейчас, когда мужчина забрыкался под ней, до девушки дошло, что она делает. Это уже было не нарушением устава, а вызовом всему ее мировоззрению. Но почему-то Виктории было всё равно. Не вспоминалось ни то, что произошло с ее матерью, ни те девушки из приюта, которые не совсем добровольно становились женщинами. Это всё как-то забылось, отступило перед удовольствием, которое она получала сейчас. Не иначе, как Хозяин навел на нее морок. Или просто наряду с членом она получила и то самое мужество следовать за своими желаниями, которое она просила? Так или иначе, а сейчас девушка лишь сильнее впилась пальцами в сухощавые бедра, с силой притягивая как будто бы всхлипывающего наемника к себе и вколачиваясь в него настолько глубоко, насколько позволяла поза. Запах пролившейся крови пьянил, накатываясь волнами с каждым резким движением. Горячее тело, терпко пахнущее алкоголем и потом, прогревало и ее прохладную кожу, разгоняло по всему ее телу волны тепла, которые в такт ритму бились в виски, чтобы мигом спустя отхлынуть и вновь прилиться к ее бедрам, которые возвращали этот жар назад. А эти жалобные звуки, которые она могла бы слушать вечно, сладострастно прикусывая губу и не замечая стекающих по подбородку струек крови… Только заметив алые капли, упавшие на смуглую поясницу, вампирша облизнула рассеченную губу, почему-то злорадно думая, что как-то неохотно Бернадотте примеряет на себя роль, которую отводил для нее. Видимо, ничего нет приятного в том, чтобы быть снизу. Тогда зачем?..

Додумать девушка не успела, легонько чуть вздрогнув от длившегося не более секунду неприятного тянущего ощущения внизу живота. Словно кто-то резко всадил острую спицу и тут же вырвал ее обратно вместе с куском мяса. А потом всадил еще раз, одновременно плеснув в лицо и так разгоряченной вампирше что-то вязкое и невыносимо горячее. Потемнело в глазах, кровь забилась в ушах с такой силой, что Виктория и не заметила еще одной резкой вспышки в паху. Только в этот раз она была чуть приправлена непонятно откуда взявшимся удовольствием, которое пропало так же быстро, как и появилось. Остались только инстинкты, заставляющие входить в обмякшее тело на всю длину и до кровавых дорожек впиваться продравшими перчатки ногтями в кожу мужских бедер.

Хриплый, больше напоминающий животное рычание стон в последний раз двинувшей бедрами вампирши совпал с негромким ленивым похлопыванием одной ладони о другую. Словно аристократ аплодировал нарочито небрежно, дабы не показать, насколько ему понравилось зрелище. Это же просто неприлично: выказывать слишком много эмоций и уподобляться невоспитанной черни, швыряющей шляпы вверх и громче всех требующей повторить номер на бис.

- Хорошая работа, Полицейская, - фигура в красном плаще выступила из ближайшей тени. – Возможно, я не ошибся, - усмехнулся своим мыслям немертвый, присаживаясь на корточки перед изголовьем кровати и пристально смотря в наполненные слезами карие глаза. – Прекрасная сегодня ночь, капитан Бернадотте, вы не находите? – светски улыбнулся он, тщательно вычищая из памяти человека воспоминания последнего часа. Убирать следы с постели носферату и не думал, великолепно зная, что это сделает и сам наемник, когда очнется от навеянного сна. Также Алукард отлично понимал, что мужчина – кстати, мужчина ли? - скорее умрет, чем признается в своем позоре. И уж точно, если станет искать насильника, он не подумает на молоденькую вампиршу, которая, наверняка, с этого дня станет сторониться своего ухажера и отвергать любые знаки внимания. Уж ей немертвый память стирать точно не собирался.