В юбилейном сотом номере журнала "Фома" была опубликована статья М.А. Журинской о поэтике Виктора Цоя "ДЕТИ МИНУТ, или Письмо священнику о культуре". В октябрьском номере - серия откликов на этот текст. Среди них - мой (в авторской редакции):

1. Чувство обрыва, за которым нет человечности бытия, - вот та тревога, что пронизывает рок как культуру надвигающейся катастрофы. Виктор Цой в предсмертной песне "Нам с тобой" ("Черный альбом") вскрывает фальшь и мнимость жизни, в которой извращены все смыслы, все предметы, в которой всё зыбко и неверно, ибо опирается на ложь. А эта всепоглощающая трясина каждого, кто доверился ей, уволакивает на дно, где нечем дышать.

Апокалипсис наших дней - это откровение того, что наползает на мир людей, все более мутирующих в не-совсем-людей, а затем и просто в людские оболочки, за которыми таится жуткая тоска и привычка лгать.

Цой перемахнул через все политические перевороты и нервотрёпки к тем предсмертным судорогам, в которых бьется наш мир, падший, но любимый Богом, посылающим в него Своих пророков, таких, как Илия, и Своих поэтов, один из которых - автор настоящей песни.

И те, и другие не склонили колен перед Ваалом.

Значит, можно жить по иной траектории и из "заплеванных колодцев не пить".


2. Джон Руэлл Толкин как-то заметил, что все настоящие сказки, - с чьей бы помощью и в каком бы тысячелетье они не явились на свет, - доносят до нас эхо евангельских событий (эссе «О волшебных сказках»). Просто потому, что в них все испытания и катастрофы, включая крушение вселенной и встречу с самой смертью, пронизаны надеждой на конечную победу тех, кто по подлым правилам падшего мира никак бы не мог победить, - и эта надежда сбывается.
Именно в этой перспективе мы начинаем постигать мировую и русскую, как её часть, культуру, благодаря текстам Марины Андреевны Журинской, посвященным поэтике Виктора Цоя и генезису современного рока в глубинах истории и искусства на Земле.

В этой перспективе нет прошлого и грядущего – есть подлинное. Не политика, не идеология, не корысть, не власть и не слава, но тоска по непреходящему, нерастворимому в суете, по тому, чтобы все вещи были названы своими именами, а ложь была бы нетерпима во всех её проявлениях – вот приводные ремни рок-культуры, но ведь это и приводные ремни живой души. А душа шире рока, и по слову Спасителя, она дороже культуры и даже целого мира.

Вот почему она слышит смысловые ритмы рока в самых, казалось бы, невозможных измерениях жизни и понимает, что земная жизнь подойдет к концу, падший мир сгорит, а она, подобно Нигглю (герою еще одного толкиновского эссе «Лист кисти Ниггля»), будет восходить к своему Творцу, созидая свою вечность в сотворчестве с теми, кто некогда окрылил её любовью и правдой. Среди этих поэтов были Цой и Бутусов, а стало быть, их творчество значимо не только как явление культуры: оно выходит за пределы времени.

Может быть, нам будет радостнее жить в мире, осененном Промыслом о поэтах и не только о них?

и. Дм. (Першин)