Когда меня спрашивают, как я отношусь к олимпийским играм, я отвечаю: никак, мы в разных мирах. Но после того, как по блогосфере и масс-медиа с нарастающей частотой стали прокатываться оруэлловские пятиминутки ненависти к российской сборной, эти миры пересеклись.
Завышенные ожидания, нагнетаемая истерия, тональность фронтовых сводок, проклятия на головы и ненашенских, и своих… Осталось ввести статью УК о наказании немедалистов как дезертиров с огневой.
Боюсь, мы забыли о том, что игра есть игра, в ней не может не быть проигравших. Мы разучились различать жанры: где сталинский приказ номер 227 («ни шагу назад»), а где спорт, в котором как раз не надо стоять насмерть.
Но на что тогда Патриарх благословил нашу сборную? Как относиться к большому спорту и к заботе о здоровье? Чего ожидать от олимпийцев, налагающих на себя, как, например, Евгений Плющенко, крестное знамение, прежде чем вступить в борьбу? Наконец, чем нельзя расплачиваться ни за какие медали, ни за какое здоровье, да даже и за саму жизнь?
Бэкграунд олимпийского ажиотажа прост: культ здоровья, охвативший к началу III тысячелетия по Рождестве Христовом мир. Но здоровье — как виннипухов мёд: если оно есть, то его сразу нет. Начиная с роддома: прививки, а затем зубки, а затем глазки, а потом уже что-то более серьезное. И так до старости. На каждую хворобу — своя лечёба, каждый шаг по жизни — с профилактикой возможных осложнений.
И всё это на фоне навязчивой и вездесущей рекламы: наслаждайся, бери от жизни всё, почувствуй себя богом, останови мгновение…
В итоге разлад между прописанными недомоганиями и пожизненными удовольствиями выплескивается в каждодневную заботу о здоровье. Ради здоровья не постятся, не создают семьи, не рожают детей, не…, не…, не… И напротив, ради того же здоровья посещают фитнес-центры, устанавливают тренажеры, устраивают корпоративные матчи и выезды на природу. Не всякий аскет ограничивает себя так, как современные модницы и модники.
Реагировать на культ здоровья можно по-разному.
Некоторые призывают вообще отказаться от всякого искусственного вмешательства — от родов в роддоме, от прививок, от диспансеризации, от очков и даже от квасного хлеба. Надо, дескать, ориентироваться на природу и не посягать на Божий замысел.
Другие выбирают себе одну какую-то систему оздоравливания. И став адептами своей методы, активно пользуют окружающих, ставят диагнозы, делают прогнозы, всегда готовы объяснить всем все их проблемы, одним словом, вовлекают в истинное учение и наставляют на путь.
Третьи сдаются, плывут по течению, заплывают жирком, наживают болячки и к сорока годам становятся ходячими энциклопедиями на тему «как я довел себя до…».
Во всех этих случаях стружка завивается вокруг пустоты.
В истории человечества проблема здоровья обозначилась несколько тысячелетий назад. Забота о поддержании тонуса, гимнастика и профилактика не были свойственны аграрным культурам, но стали присущи цивилизациям городского типа; упоминания о специальных упражнениях встречаются в медицинских трактатах египетского, вавилонского, древнегреческого и древнеримского происхождения.
Физкультура — это плата за комфорт, за переселение в города. Постоянные тренировки входили в круг обязанностей воинского сословия. И никакая цена не казалась слишком высокой, если речь шла о победах империи. Собственно, дельфийские и олимпийские игры были первой попыткой греков перевести боевые состязания в мирное русло. А гладиаторские бои, напротив, культивировали бесстрашие, решимость и жестокость — те качества, без коих римляне не мыслили свою армию, разменивая на них жизни рабов.
Тем не менее забота о здоровье не порицается ни в Ветхом Завете, ни в Новом, однако меняется интонация и тональность разговора о нем.
Во-первых, четко очерчиваются границы допустимого. Здоровье, равно как и воинская доблесть — это благо, но оно не стоит того, чтобы переступать заповеди. Гладиаторские бои попали под запрет в 404 году после того, как в Риме на арену выбежал греческий монах Телемак и стал разнимать сражающихся. Толпа растерзала монаха, но император Гонорий окончательно упразднил гладиаторские игры. За очеловечивание античной культуры христиане отдавали свои жизни, и не стоит об этом забывать.
Во-вторых, в библейской традиции наличие либо отсутствие здоровья возводится, с одной стороны, к внутреннему состоянию человека, а с другой, — к воле Божией об этом человеке. Причем вовсе не обязательно болезнь есть наказание за грех. Страдание может иметь свою цель, и даже более высокую, чем участь страдальца. Бог попускает сатане поразить тело Иова проказой для того, чтобы отучить ветхозаветный Израиль от привычки объяснять скорби кого-либо его же грехами, и кроме того, приоткрыть тайну и меру Своей любви, которая будет явлена на Голгофе. Страдания, которые обрушились на Иова, перевернули его душу. Утратив детей, имущество и здоровье, этот ветхозаветный страстотерпец вдруг как-то иначе начал постигать Самого Бога: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя», — говорит потрясенный Иов Творцу (Иов 42:5). В Новом Завете ответом на вопрошания Иова был Крест, на котором в муках умирал безгрешный и неповинный Господь.
Однако бывает, что телесные болезни, действительно, обусловлены нездоровьем души. Вот почему Христос возвращает расслабленному здоровье со словами: «прощаются тебе грехи твои» (Мф 9:2, Лк 5:20). А когда Христос встретил в храме человека, которого исцелил от болезни, мучившей его 38 лет, а тот в ответ пошел и предал Его иудеям, то сказал ему: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин 5:14).
В-третьих, раннехристианские апологеты обращаются к язычникам, сопоставляя реалии христианской веры с теми явлениями, что были у тех на слуху, — в том числе, и со спортивным азартом. Так апостол Павел призывает всех христиан последовать примеру античных атлетов: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1 Кор 9:24-27).
Вопрос в том, можно ли сочетать стяжание венца тленного и венца нетленного? Совместимы ли спорт, забота о здоровье и те усилия, которые требуются для вхождения в Царствие Небесное? Или же это взаимоисключающие векторы человеческой жизни?
В моей жизни был случай, когда эти векторы совпали. В 2005 году в большом лагере Братства Православных Следопытов в Крыму на правах гостей участвовал каратистский клуб. Было их вместе с тренером человек двадцать со своей программой, тренировками и беседами о православии. Возраст — от восьми до четырнадцати — именно столько было самому старшему Тимуру, который к тому же был мусульманином. И все бы ничего, но уж больно они задавались перед моими следопытами: умеют, дескать, пятками по груше... А мы вроде как какие-то ханурики православные. И тогда я, как начальник лагеря, стал по ночам, уложив детей, навещать спортплощадку. А через три дня поутру, как бы случайно, иду мимо, те подтягиваются — кто четыре раза, кто семь —, и спрашиваю: «Можно попробовать?» — «Ну давайте, батюшка», и уступили мне турник. После десяти считали уже хором. На восемнадцати я сломался, спрыгнул и спрашиваю Тимура: «Ну, а ты сколько?» Тот — «Одиннадцать». «Нет, — говорю, — это что-то маловато, давай-ка пятнадцать, тогда буду тебя как спортсмена уважать!» После этого наши каратисты стали шелковыми. Первыми здоровались, перестали задирать носы, начали православных уважать, а перед самым отъездом Тимур мне отрапортовал, что теперь может уже все четырнадцать. Так что, перефразируя апостола Павла, для каратистов мне пришлось вскарабкаться на турник, чтобы приобрести и их (ср. 1 Кор 9:19-23).
Но не только миссионерские соображения могут стать мотивацией к спорту.
Примеры выдающихся врачей, среди которых достаточно назвать имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого), получившего сталинскую премию за труды в области гнойной хирургии, и великих спортсменов, - укажу здесь лишь Владислава Третьяка, Андрея Аршавина и многих наших олимпийских чемпионов – христиан, - убеждают в том, что и медицина, и спорт могут стать путем свидетельства о Боге воскресения, будь это жертвенное служение пациентам или корректное поведение на спортивной арене, не говоря уже о повседневной заботе о собственном здоровье.
С другой стороны, не постигая смысла своей жизни, многие россияне не усматривают его и в том, чтобы беречь себя: а зачем, если жизнь пуста? Напротив, понимание того, что здоровье не собственность, а средство, становится поводом заботиться о нем и быть в форме. А как иначе ты сможешь делать дело своей жизни и отдавать себя тем, кто нуждается в тебе?
Надо ли вводить в школах специальный предмет (валеологию)? Мне кажется, нет. Вполне достаточно было бы откорректировать существующие курсы ОБЖ и физкультуры. Гораздо важнее раскрыть те смыслы, ради которых стоит жить и стоит умирать. Если наши дети поймут, зачем им быть сильными и смелыми, зачем им вообще жить на этой земле, все остальное они уже сделают сами — запишутся в клубы и секции, пойдут в походы, найдут, чем занять свои руки и головы. Но эта смысловая профилактика здоровья — задача уже не науки о здоровье, а науки о культуре мысли и веры.
Здоровье очень важно для человека, но не важнее души. Поэтому если приходится выбирать между первым и вторым, не стоит забывать о том, что душа вечна, а тело воскреснет в том мире, в котором нет ни печали, ни воздыхания, но бесконечная жизнь. В наши дни перед подобным выбором нас могут поставить медицинские услуги: препараты, приготовленные из эмбрионов, различные экстрасенсорные и сексуальные практики, аборты — все это иной раз предлагается пациенту для и ради его здоровья. В такой ситуации отказ, быть может, сократит дни земной жизни человека, но станет его исповедническим подвигом ради Христа.
Если же вернуться к Ванкуверу, то первое, что надлежало бы сделать по возвращении домой, - это отслужить благодарственный молебен. На этих состязаниях обошлось без рухнувших трибун и массовых жертв. Немного было травм, особенно, тяжелых. И совершенно неважно, под каким флагом выступали спортсмены. Когда Патриарх благословлял нашу сборную, он не призывал Божий гнев на иные команды. В православной молитве нельзя никому нельзя просить зла. Напротив, если уж молиться о спортсменах в большом спорте, то обо всех, и прежде всего, о том, чтобы все они вернулись живыми и здоровыми.
И все же один спортсмен погиб. На Олимпиаде в Ванкувере разбился грузинский саночник. Но это повод не для злорадства, а для молитвы об упокоении его души.
И еще один нюанс: с моей точки зрения, количество чиновников, выезжающих за опытом на подобные состязания обратно пропорционально не только количеству медалей, полученных на них, но и количеству катков, футбольных полей, кортов, спортивных школ и площадок уже в нашем отечестве. Так не является ли вся эта спортивно-патриотическая шумиха вокруг спортсменов, «не оправдавших надежды», весьма неуклюжей попыткой перевести стрелки с больных голов на здоровые? И отсюда резонный вопрос: а стоит ли играть в эти игры?


Сноска такова: http://interfax.ru/txt.asp?sec=1483&id=125850

Иеромонах Димитрий (Першин)