В колонках играет - Ария и Хеловиса

Настроение сейчас - устала чуток

 

Название: Зарисовка  «Весенняя лихорадка"

Автор: Naryshca

Бета:  нет

Фэндом: Inu-Yasha

Жанр: романтика типа, немножко драма.

Рейтинг: R

Пейринг: Сессемару/Кагоме, Инуяша

Дискламер: Все герои принадлежат Румико Такахаси, действия персонажей – мне.

Саммари: фантазия, что-то привиделось и вылилось в… это

От автора: Ну, полагаю, ООС и АУ обеспечен (представим, что прошло уже несколько лет, а Нараку – паразит - неуловим. Сессемару отрастил себе вторую лапку. Кикио все еще ходит по земле (высококачественная глина была у ведьмы) и Инуяша мечется между ней и Кагоме.

Я иду по твоим следам.

У тебя за спиной.

За тобой по пятам.

 

Как хищный зверь,

Ступая на мягких лапах,

Я иду за тобой,

Я чувствую твой запах.

(На мягких лапах

группа Flёur)

 

С опушки, даже если спрятаться средь ветвей деревьев, хорошо видно место, где запах странной Инуяшиной спутницы исчезал. Совсем, ни единого намека, что еще мгновение назад здесь кто-то был. Словно бы девочка, стоящая здесь только что, вдруг исчезла из этого мира.

Это было любопытно.

Деревянный сруб пах мертвечиной, спутниками брата и… чем-то еще, что вызывало у него тревогу. Так пахла жемчужина из глаза Инуяши и пещера где стражи пропустили его в иной мир.

Он медленно приблизился к постройке и заглянул внутрь.

Ничего. Пустота, но здесь был запах жрицы. Очень слабый, будто  девчонка была здесь очень и очень давно. Это было более чем странно.

Она прыгнула в колодец, а теперь тот девственно пуст. Он бы усомнился в своих глазах, хотя и сама мысль была оскорбительна, но носу он доверял. Девчонка была здесь, теперь ее нет. И она прыгнула в этот колодец. Значит, волна непонятной силы, ему не привиделась.

Что ж это действительно было любопытно. Возможно, жизнь презренного полукровки не такая скучная, как казалась ему. Он отвернулся и ушел в лес, размышляя, что последить за странной лохматой девочкой будет интересно.

***

Его брат на пару с блудливым монахом только что получили на орехи от человеческих женщин, попытавшись смотреть на запретное.

Идиоты.

Монах и непутевый братец отчалили к лагерю, несолоно нахлебавшись и с его глаз исчезли почти все раздражающие факторы. Маленький демон-лис, вертящийся в источнике между двух женщин, мозолил глаза, но он в корне задавил раздражение, сосредоточившись только на той, ради которой покинул своих спутников.

Он узнал ее имя - Кагоме.

В первую их встречу он не обратил внимания на надоедливую, странную смертную, без конца влезающую в их с Инуяшей разборки. Она была  всего лишь игрушкой в лапах младшего брата, ее хотелось сломать ему назло, а потому не было нужды запоминать имя.

Все изменилось, когда он понял, что запах смертной ему приятен, его хотелось вдыхать, в нем хотелось утонуть, он вызывал необъяснимое доверие и умиротворение.

Кагоме зацвела, вступила в ту пору, когда женщина ищет себе мужчину и он откликнулся к вящему своему удивлению.

Этого было достаточно, чтобы хотеть ее убить и этого же хватило, чтобы защитить от врага.

Сегодня он мог оценить ее и сделать выбор. Красива. Возможно, в ней отсутствовала та красота, что воспевается в легендах, но было в ней что-то, что не отпускало его взгляд.

Она похожа на Изайей. Та же доброта и верность, та же открытая душа и способность прощать любые грехи. Но в Кагоме не было лоска, как не было в ней вдолбленного с детства желания подчиниться. Наблюдая, он смог охарактеризовать ее лишь одним словом – Кагоме была живой.

Тело ее не было идеальным – он даже с такого расстояния видел сетку шрамом расчертившие ее кожу. У нее все время обветренные и искусанные губы, но странно, что именно к ним прилипал его взгляд намертво.

Он посмотрел туда, где был его брат и нахмурился. Несомненно, ему стоит поторопиться, Инуяша тоже отозвался на зов Кагоме, пусть ни он, ни она не соображают в чем дело.

Он не позволил себе злоупотреблять ее беззащитностью слишком долго и дождавшись, когда омовения подойдут к концу вернулся в разбитый Джакеном и Рин лагерь.

***

Он смотрел на разыгрываемую сцену внизу с чувством раздражения. Спрятать эмоции едва-едва хватало сил, рука сама ложилась на Токидзин, но он удерживал себя, не позволяя эмоциям взять верх над разумом.

Он не ожидал, что кроме брата в соперниках окажется чистокровный демон. Князь демонов-волков не представлял особенной угрозы, но раздражал привычкой хватать Кагоме за руки и поглаживать запястья.

Она позволяла и смущалась. Ей нравилось и именно это заставляло дрожать от негодования.

Ветреная женщина! Правильно ли он поступает, выбирая ее себе в спутницы? Не станет ли потом жалеть?

Инуяша злился и прыгал вокруг волчком, вызывая желание хорошенько приложить его дурной башкой о камни. Он знал о мертвой жрице и был в недоумении от такой явной ревности. Возможно, он что-то недопонял и между Кагоме и Инуяшей что-то есть? В таком случае стоит поторопиться, иначе промедление грозит лишиться выбранной им пары.

= ^___^ =,,,= ^___^ =,,,= ^___^ =

Картина, представшая ее глазам, могла очаровать, либо смутить, любую девушку. Кагоме не стала исключением – застыла в ступоре, вытаращив глаза, совершенно бесстыдно разглядывая нагое тело, облитое лунным светом. Длинные волосы струились по спине и плечам серебряными лентами, бликовали лунные лучики на тонких, трепещущих на ветру прядках. Он стоял опустив голову, но девушка ни на секунду не усомнилась – он знал, что она здесь. Нюх у него был отличный. Она сглотнула, сбрасывая с себя оцепенение, и сделала шаг назад, понимая, что демонстративно игнорируя, он всего лишь дает ей шанс уйти.

Под ногой хрустнула ветка и девушка испуганно замерла под тут же метнувшимся к ней золотым взглядом – а может и вправду не заметил как она подошла? Глаза демона светились в темноте и это никак не было связано со светом луны. Кагоме сглотнула и крепче прижала к себе вещи, глядя прямо в его немигающие глаза, кроме них она по сути ничего и не могла больше разглядеть, только абрис тела.

- Кагоме, - вдруг тихо сказал Сессёмару, делая шаг к берегу.

От звука всплеснувшейся воды Кагоме задрожала как от грома, но бежать не попыталась.

«Мы не враги», - говорила она себе, смотря как он приближается к ней. – «Ему нет смысла убивать меня…».

Уговоры самой себя мало помогали, пятки зудели от желания дать стрекача. Она с такой силой прижала к себе вещи, что бутылка с шампунем открылась – она почувствовала запах разлившегося мыла. Дурища же, говорили ей сидеть в деревне и не ходить куда ни попадя одной. Нет же, поперлась к черту на кулички, даже лук с собой не взяла. Как есть дура.

- Ты пришла, жрица, - он стоял уже совсем близко и Кагоме смогла разглядеть детали.

Сильное бледное тело, фосфоресцирующее в темноте, холодное выражение его лица, сейчас разбавленное странной, словно пьяной, улыбкой; глаза с поволокой. Она покраснела, сообразив что как-то упустила из всего этого, что на лорде Западных земель нет ни клочка. На щеки плеснуло жаром, она вспыхнула и метнулась назад, подальше от мокрого мужского тела, но влезла в густые кусты, оцарапала ноги и снова замерла как испуганная лань.

Сессёмару хмыкнул, откинул волосы через плечо и снова приблизился, словно хищник, загоняя жертву в тупик. Рука медленно стала подниматься и Кагоме позабыв обо всех своих силах, крепко зажмурилась и втянула голову в плечи, ожидая удара.

Его ладонь легла ей на макушку и провела по волосам, когтями разбивая на отдельные пряди. Она ахнула, когда голову подхватили под затылок и заартачилась, делая робкую попытку отстраниться, но дайокай не дал.

- Ты, наконец, здесь, жрица. Я не дам тебе убежать. Не теперь.

Она распахнула глаза  и испуганно вскинулась, не понимая, что он имеет в виду. Он, не отводя взгляда, провел ладонью по ее щеке, большой палец дотронулся до губ, коготь коснулся ее зубов. Понимание едва не сшибло с ног. Кагоме вдруг вспомнила, что Сессёмару – мужчина, пусть и демон. И хотя его трудно было даже представить в роли любовника, он все же наверняка так же испытывал зов тела, как и любое другое живое существо.

Удивительное дело – в этом диком времени она ни разу не боялась быть изнасилованной – Инуяша защищал ее. И даже те несколько лет назад, когда ядовитый зомби играл с ней словно с куклой, до нее до конца так и не дошло, что он хотел с ней сделать. Отравленный разум тогда мало соображал, а позже было некогда задуматься об этом – Нараку, Кикио, опять Нараку, опять Кикио… Инуяша.

Прошло три долгих года, наполненных болью и бесконечными битвами. Она повзрослела и на многое стала смотреть по-иному. В какой-то момент она поняла, что Инуяша вызывает в ней не только щемящее чувство нежности, но и дикое, неистовое желание, заставляющее ее срываться на нем, а потом трусливо прятаться на другом конце колодца. Ей недавно исполнилось восемнадцать и Кагоме, как и всякая девушка, пусть и таскающая на шее осколок камня Душ и обладающая святой силой, хотела чтобы ее не только защищали и любили. Она хотела близости. Слияния тел, почувствовать как ее ласкают мужские руки, целуют чужие губы. Она хотела всего этого и пару раз даже решалась пойти с подругами в клуб, но оказавшись в толпе, терялась. Ни один мужчина ее времени не вызывал в ней тех диких эмоций, что с легкостью поднимал в ней Инуяша. Она ждала, когда он решится, ждала уже почти полтора года, когда впервые ясно осознала свои желания. Но маячащая на горизонте Кикио сковывала его и у Кагоме, в конце концов, опустились руки.

Сессёмару  был совершенно не похож на Инуяшу, пусть другие и утверждали обратное. Для Кагоме они были  настолько разные, что даже сравнивать их было кощунство. Инуяша был огнем, часто обжигающим, но рядом с ним было тепло и безопасно. Сессёмару же был холоден как лед.

Она так полагала.

Однако, смотря на него сейчас, Кагоме поразилась перемене в демоне. И ее это пугало! Она влезла в кусты еще дальше, теряя обувь, намертво засевшую в перепутанных ветках, но Сессёмару не дал ей убежать – прихватив за предплечье, он дернул ее на себя. Кагоме потеряла равновесие, попыталась вывернуться, но он потянул сильнее и она полетела вперед, вдавилась лицом прямо в голую грудь. Он оказался горячим как из печи, а ей-то казалось всегда, что на ощупь он будет истинная ледышка. Про вещи, во время всей этой суматохе, упавшие на землю она и думать забыла. Сердце колотилось в ушах, она отпрянула и постаралась скинуть с себя его ладони, но он снова не обратил внимания на ее сопротивление – рука обняла за талию, прижав к себе еще сильнее, другая подхватила под подбородок и задрала вверх, заставляя посмотреть ему в глаза.

- Где Инуяша? От тебя разит им, но сейчас я его не чую поблизости, – спросил он.

Кагоме с трудом проглотила комок в горле, мысленно пытаясь подобрать сердце, ухнувшее в пятки.

- В деревне, - выдавила она, отпихивая его от себя. – Сессёмару, отпусти.

- Нет, – он наклонился и шумно втянул  воздух возле ее виска, коснулся губами уха, провел ладонью по ее спине вверх, потом вниз. Кагоме боялась пошевелиться.

- Ты зацвела, женщина. И ты никому не принадлежишь. Я ждал достаточно, но мой брат так и не воспользовался шансом. Я заберу тебя, - если бы она не была так близко к его груди, не слышала его учащенное сердцебиение, и достоверно не знала, что Сессемару лукавить не умеет в принципе, она бы решила, что он шутит.

Сказанное не умещалось в голове.

- Я не игрушка, чтобы меня делить! – рявкнула она, разозлившись, толкая его в грудь. Он не шелохнулся, только крепче сжал ее в объятиях. Задумчиво ласкал ее бока и спину, обозначил касание на ягодицах, вздохнул.

- Но ты сама играешь с волчьим князем. Ты даешь ему надежду, но не подпускаешь к себе, - он вдруг усмехнулся и склонился над ней, нависая как скала. – Я, Сессёмару, уведу тебя за собой. Невинная жрица, не принадлежащая никому, охраняющая осколки проклятого камня – слишком лакомый кусок.

- Инуяша защищает меня! – нахмурилась она. – Какое тебе до этого всего дело?! Пусти!

Она попыталась пнуть его в ноги, но он резко развернул ее к себе спиной и крепко прижал к груди, жарко задышал в ухо, щекоча волосами ей шею и плечи. Кагоме замерла, словно бабочка под ладонью, чувствуя как доказательство того, что за ее спиной мужчина, упирается ей в спину.

- Ты страдаешь и ты беззащитна. Каждый раз как мой глупый брат уходит к другой, ты уязвима словно младенец.

- Ты следил за мной, что ли?.. – возмутилась Кагоме, уже перепуганная не на шутку. Она все еще сопротивлялась, пытаясь избежать его прикосновений, но если учесть то, что Сессёмару был выше ее на две головы, сил не хватало даже на то, чтобы расцепить его руки у себя на животе.

- Приглядывал, женщина. Не перечь, когда я говорю с тобой, - его острые зубы осторожно прихватили за ухо и у Кагоме сбилось дыхание, мурашки от места укуса заметались по телу, ноги неожиданно ослабели.

Она крепко зажмурилась, сдерживая слезы из последних сил. Да что же это происходит?! Она мечтала о любви и близости, но не с Сессёмару, а если совсем честно, то в мечтах был только Инуяша. И никогда никто кроме него. В Инуяшиных объятиях она бы уже растаяла, в руках Сессёмару она вся сжалась в комок, трясясь от страха и стыда.

- Не надо, - всхлипнула она жалобно, но он только сильнее надавил ей на плечи и толкнул под колени. Вскрикнув, она упала на локти, тут же почувствовав как он навалился сверху, задирая ее блузку под самое горло. Юбка, разодранная когтями, тряпкой упала с нее, за ней по бедрам проползли трусики.

Кагоме вынырнула из ступора  и закричала, рванувшись из его рук – бесполезно. Он придавил ее к траве ладонью как щенка, продолжая сдирать с нее кофту и нижнее белье.

- Нет! Сессёмару, не надо! – она заплакала, сознавая свою беспомощность и призывая свои внутренние силы. Ладони привычно засветились, Сессёмару за ее спиной зарычал, рывком поднял ее и усадил между своих ног, накрепко прижав к себе поперек груди и за горло.

- Жрица, не твори глупостей. На меня твои штучки не действуют, все чего ты добьешься – ярости меня, Сессёмару, - прошептал он ей.

- Тогда, просто отпусти меня, - она сжала кулаки. – Я не хочу… Пожалуйста…

- Ты пахнешь как женщина желающая принять мужчину.

Кагоме даже офигела от такой логики и едва не подавилась собственной слюной.

- То есть по твоему, мне сейчас любой сойдет, что ли?! – прорычала она, задетая за живое.

Он поцеловал ее в шею, убрав волосы ей на грудь, и ответил:

- Ты много говоришь и много думаешь. Помолчи.

Кагоме приоткрыла рот и неожиданно застонала, когда когти царапнули ее по груди, а губы прихватили мочку уха и пососали.

- Нет, - выдавила она, пугаясь того, что с ней происходит.

Сессемару что-то делал с ней,  что-то от чего ее тело вдруг запело и отозвалось на его прикосновения. Она сопротивлялась, внутреннее старалась загнать эти постыдные чувства обратно, но тело явно было против и тянулось к разбудившему его источнику.

Она рвано задышала, когда уверенные ладони помяли ее груди, сжав напоследок соски, и спустились к ее животу, а губы целовали ее шею, жадно до красных отметин. Он прикусил ее за самый загривок и легонько потянул на себя, наконец, уронив ее в примятую ими же траву – Кагоме хрипло вскрикнула и распахнула глаза, когда он перекатил ее на спину и навис сверху большой, красивый, страстный. Волосы в лунном свете серебрившиеся как струи водопада, укрыли от нее весь внешний мир, остались только его глаза, светящиеся во тьме; руки, оглаживающие ее нежно, но без тени сомнений; огненные поцелуи, следы от которых жалили словно клейма.

Предавшее ее тело испугало Кагоме больше, чем если бы она не почувствовала вообще ничего. Потому что наряду с естественным отторжением незнакомого и нежеланного мужчины, его руки вовсе не вызывали желания скинуть их с себя, а на поцелуи хотелось отвечать. Ей хотелось сдаться и поплыть по течению, отдаться на заботу этим рукам… если б только эти руки, с порой царапающими ее когтями, не принадлежали брату того, кого она любит действительно. Она должна была признать, что Сессемару явно знал, что сделать, чтобы она забыла где и с кем находится.

Кагоме была в ужасе от представшей перед ней перспективы и лихорадочно искала выход из положения.

- Я не хочу… - выдавила она, отворачиваясь от его поцелуев. – Сессемару, нет!

- Ты хочешь, жрица, - страстно прошептал он ей в ухо. Кагоме даже оторопела – такой накал эмоций в голосе Сессемару это было что-то за гранью.

Она толкнула его в плечи и он неожиданно поддался, позволил опрокинуть себя спиной на землю, но обвив ее за талию, утянул с собой. Теперь она смотрела на него сверху вниз. Чувство острого наслаждения прошило ее от макушки до самого копчика, испугав до полусмерти. Она рванулась вверх, выбрав момент и решив, что это ее шанс, но он низко рыкнул и она вновь оказалась спиной  на траве. Они катались словно в драке, перекатываясь друг на друга, трава вокруг уже была беспощадно примята, словно тут потоптался медведь. Разумеется, Кагоме понимала, что для Сессемару это игра – кем бы он себя не мнил, а древняя кровь демонов-псов брала свое и видимо единственно, когда он мог позволить себе порезвиться, словно щенку, это во время спаривания. Со своей парой.

Он выбрал ее в пару – уму непостижимо.

  Собравшись мыслями и безуспешно скидывая с себя его руки, она быстро заговорила, поймав его взгляд и решившись, по ее мнению, на последнее средство:

- Сессемару, пожалуйста, остановись. Я прошу тебя, мне нужно привыкнуть… к тебе. К твоему желанию, но вступать в связь с тобой я еще не готова. Если ты возьмешь меня сейчас - это будет  изнасилование. Я стану бояться тебя – ты хочешь пару, которая будет в ужасе от одной только мысли о постели с тобой?

- Я сделаю так, что ты забудешь о том, что не хотела меня, женщина.

Кагоме мысленно застонала.

- Нет! Дело не в удовольствии тела! Сессемару, я умоляю тебя, просто дай мне время! – выкрикнула она отчаянно.

Он задумчиво ласкал ее ухо, потом глухо спросил:

- Ты согласилась стать моей парой? – его руки остановились, он приподнялся, впившись ей в глаза пронизывающим до костей взглядом.

Кагоме сглотнула вязкую слюну в пересохшее горло, не смея отвести взгляд. Нет, черт возьми, она не согласна, но если так ответить все окончится тем, чем началось. Она не могла этого допустить. Тело ее мелко дрожало от напряжения и неожиданно прохладного воздуха, когда Сессемару отстранился.

- Д… да, - каркнула она и крепко зажмурилась.

Он сел на колени, все еще сверля ее недоверчивым взглядом, Кагоме тоже поднялась, усаживаясь  в такую же позу напротив,  тяжело и испуганно дыша.

Молчание затягивалось, где-то заквакала лягушка, заставив Кагоме вздрогнуть и прервать  размышления Сессемару. Он поднялся, откинул с глаз растрепавшиеся  пряди волос и повернулся к луне. Кагоме заворожено смотрела на четкий профиль - на лице демона не осталось и следа  минутной давности страсти. Оно разом поскучнело, превратившись в ту ледяную маску, что Кагоме привыкла наблюдать каждую их встречу.

- Я понял,  – произнес он, наконец, видимо придя к каким-то неведомым ей выводам. – Я отпущу тебя. Но я оставил на тебе свой знак, жрица. Ты дала свое согласие.

Кагоме оцепенев, сидела, слушая весь этот бред. Но все же от осознания того, что Сессемару отказался от своих поползновений стало легче. Потом до нее дошла вторая часть его слов и она побледнела снова.

- Что? Ты оставил на мне знак? Кто тебе дал право? Что я Инуяше скажу?!

Он едва заметно хмыкнул.

- Инуяша, не посмеет тронуть тебя. И не захочет, – он посмотрел на нее со знакомым снисхождением. – Он не хочет тебя, жрица. Смирись.

Кагоме отшатнулась назад, словно он ей дал пощечину. Видимо на ее лице все было написано и для Сессемару не остались тайной ее мысли. Он вновь присел и приподнял ее, опустившийся и задрожавший, подбородок.

- Не печалься, Кагоме, полукровка не достоин твоей верности и твоей молодости тоже. Помни – ты человек и не тебе тягаться с бессмертными. Инуяша и Кикио могут разбираться между собой не один век, прежде чем до  моего глупого брата дойдет чего он хочет. Я могу сделать так, что ты сможешь понаблюдать за ними.

Кагоме зло одернулась от него.

- Думаешь, мне это нужно?

- Я приду за тобой на исходе весны, - сказал он, равнодушно и отрешенно, словно потеряв к ней интерес. Кагоме вздрогнула и закусила с досады губы,  вспомнив на что подписалась.

В голове был полнейший сумбур, когда он отошел от нее на шаг – пас рукой и одежда на нем, как будто и не раздевался. Последний раз взглянув на нее он исчез в светящейся сфере, оставив ее голышом на берегу реки.

- Зашибись, - выругалась она, поднимаясь на дрожащие ноги и собирая больше не подлежащую носке одежду. Вот интересно, если она скажет, что храбро сражалась с демоном, ей поверят? Хотя… она ведь и вправду сражалась с демоном, да? Кагоме нервно хихикнула и, свалившись на колени,  разревелась от отчаяния.

***

Ночь была в самом разгаре, когда на берег выкатился Инуяша, обнаруживший, наконец, что в деревне ее нет и пришедший на запах ее слез и Сессемару. На поляне витала странная аура, заставившая его нервно подергивать носом, по позвоночнику потекли мурашки как будто в предчувствии опасности.

- Эй, Кагоме?.. – недовольно позвал он коленопреклонную девушку возле самой кромки воды. – Ты сдурела чтоль уходить одна? – закончил он неуверенно, оценив позу – как будто ей на плечи положили неподъемный груз.

Девушка чуть повернула голову, в свете луны блеснули ее глаза. Странно. Инуяша как будто оробел, не решаясь подойти к ней, словно Кагоме стала вдруг чужой, незнакомой. Он сглотнул, сделал пару шагов и оторопело остановился, разглядев, наконец, что на Кагоме ни тряпицы, зато под пяткой нашелся обрывок ее одежды. Оцепенело подняв ее, он принюхался и зарычал в ярости – несло Сессемару. В голове скакали мысли, противореча друг другу. Нюх говорил, что Сессемару явно трогал эти тряпки, а разум в недоумении спрашивал: правда? И тут же отвечал: да ну? Но доказательство у него перед носом, а в паре шагов явно потрясенная Кагоме.

- Я ему член в глотку засуну! Слышь, Кагоме, что сделал этот хмырь?!

Кагоме медленно встала, прикрываясь полотенцем.

- Ничего… - тихо ответила.

Инуяша не поверил, одним скачком очутился рядом и шумно втянул воздух.

- Да что ты! Да ты им вся провоняла! – он осекся, разглядев ее опухшие глаза и мертвый взгляд. – Эй, Кагоме, он что, правда…. Того?..

- Того… - нервно хмыкнув, передразнила Кагоме, неожиданно для себя одернувшись от его протянувшейся ладони. – Сказала же – ничего не сделал! Не насиловал он меня, если ты об этом!

Инуяша покраснел и тут же разозлился за это.

- А понятно. Потискал просто, значит. Ясненько!

Кагоме с размаху влепила ему пощечину, хотела еще одну, но Инуяша уже был готов и ладонь перехватил.

- Да ты сдурела, что ли? Чего творишь? – заорал он, держа крепко и не понимая, что с ней происходит. Кагоме явно была не в себе, он видел как по ее щекам текут слезы, а она кажись и не замечает вовсе.

- Это ты виноват, что я оказалась в такой ситуации! – закричала она, выдергивая запястья из его хватки. – И не трогай меня!

Инуяша в недоумении отшатнулся.

- Да что с тобой такое?! Объясни толком. Чего я опять сделал-то?!

- Дело в том, что ты не сделал, Инуяша! – рявкнула она, потирая запястье. – Вы со своим братцем два сапога пара! Сначала меч поделить не могли, а теперь меня!

- Да, мать твою! Кагоме, объясни толком, чего этот ублюдок наговорил тебе!? – он нахмурился. – И в каком смысле, тебя не можем поделить? Подожди… - глаза Инуяши распахнулись во всю ширь, он неверяще обшарил ее тело глазами и тут же нашел то, что искал – синячище в месте, где шея переходила в плечо. Он нервно сглотнул и одурело тряхнул головой.

- П… подожди, ты же не хочешь сказать, что он… он, что клеелся к тебе?..

Кагоме вспыхнула.

- Да, - скрипнула она зубами.

Первой мыслью Инуяши было сорваться с места, разыскать ублюдка и кастрировать, но девушка перед ним требовала большего внимания. Новость, однако, ошеломляла. Он едва удержался, чтобы не захихикать с нервов. Сессемару ненавидящий людей, презирающий своего отца и Инуяшу только за то, что первый на человеке женился, а второго за то, что являлся полукровкой и вдруг выкинул такой финт ушами.

- А… а ты? – сипло спросил он.

Кагоме недоуменно повернулась к нему.

- Что я? – переспросила она шепотом.

- Ты что ответила? Ты же отказала ему, так? – с надеждой спросил он, пытливо разглядывая ее лицо.

Кагоме молчала и это было хуже как если бы она твердо сказала «нет!». Потому что ее молчание означало слишком много.

- Я не смогла отказать, - наконец на грани слышимости ответила она.

- Почему? – Инуяша взвыл, сжимая ладони в кулаки.

- Если бы я сказала «нет», он бы взял меня силой.

Инуяша одним прыжком оказался перед ней и встряхнул за плечи.

- Дура! Не взял бы! Он пугал тебя и, черт возьми, добился, чего хотел!

Глаза у Кагоме стали просто дикими. Она оттолкнула его от себя и прикрыла рот ладошкой, не отрывая от него испуганного взгляда. Зажмурилась, не сумев сдержать две крупных слезы, словно росинки покатившиеся по щекам.

- Откуда мне было знать?! – прошипела она. - Да если бы не ты, он бы и не посмотрел на меня!

- Да я-то тут причем?! – взревел Инуяша в недоумении.

- Да потому что… - начала было Кагоме и замолчала. Она не имела права вываливать на него все свои беды. Это теперь ее проблема, а если впутать сюда Инуяшу получится еще хуже. – Не важно. Сессемару вернется за мной в конце весны. Вроде как скрепить клятву, – она отвернулась.

- Я не позволю! – неожиданно серьезно сказал Инуяша ей в спину. – Слышь, Кагоме! Эй!

Кагоме не ответила, судорожно заматываясь в полотенце. Кожа саднила немного – она переусердствовала, оттирая с себя прикосновения Сессемару. Инуяша схватил ее за руку и развернул к себе.

- Не позволю!

Кагоме хотелось плакать и смеяться одновременно. В душе была такая каша, что она едва сдерживалась. Вот всегда так. Стоит кому-либо из мужского населения этой бренной планеты оказать с ней рядом, у Инуяши только что пар из ушей не валил о ревности. Но почему же тогда она все равно вторая?!

– Не лезь в наши с ним дела! Я сама справлюсь, как-нибудь, - не выдержала она, одергиваясь.

- Как, интересно? – издевательски поинтересовался Инуяша, складывая руки на груди.

- Ну, уж точно не мечом! Я не хочу ни твоей, ни его смерти. Хватит крови, Инуяша, я сыта ею по горло, - и устало закончила: - Ты бы лучше уже решил, чего хочешь. Меня или Кикио.

Инуяша отшатнулся от нее, словно она его ударила. Чувствуя смутное удовлетворение, любуясь его пониманием, разлившимся по его лицу, она отвернулась и зашагала к дороге, ведущей в деревню.

- При чем тут Кикио? Кагоме, - заговорил он ей вслед.

Она не остановилась, но не ответить была не в силах:

- При чем? При всем, Инуяша! При всем.

Он бросился следом. Она едва не врезалась в него, когда он материализовался перед ней.

- А ну стоять! Объясни! – потребовал он.

- Что тебе объяснить? – взорвалась девушка. - Что Сессемару объявил, что я, видите ли, по его стандарту и раз уж ты благоволишь другой, он меня себе заберет? Это?

Инуяша сглотнул.

- Я же говорил… я говорил, что Кикио это не то, что…

Кагоме закрыла глаза чувствуя себя мучеником на кресте. Вот правда, даже Сессемару был предпочтительнее этого, доставшего ее до печенок, бреда.

- Вот иди и скажи это Сессемару, Инуяша, - рыкнула она, огибая его и продолжая свой путь. - А то он, понимаешь, теперь считает, что я ему принадлежу, хотя…

Мысль, пришедшая ей в голову, отдавала сумасшествием. И в зависимости от ответа стоящего за ней парня ответ мог вознести ее до небес либо разбить сердце. Она резко развернулась к нему.

- Инуяша, если так, то почему бы нам не скрепить союз. И тогда действительно проблема перестанет существовать.

Инуяша таращился на нее в явном шоке, на его лице была написана такая работа мысли, что захотелось смеяться. Но чем дольше он молчал, тем меньше хотелось улыбаться, так и не успевшие просохнуть глаза вновь наполнились слезами.

- Ну, так как? – слабо напомнила она о своем присутствии, сдерживаясь изо всех сил.

- Но… - Инуяша сделал к ней шаг, но она такой же сделала назад. – Но как же…

- Кикио? – закончила Кагоме за него, чувствуя как сердце разбивается, словно хрупкая ваза. Она кивнула сама себе и подняла лицо к небу, где все также висела луна, похожая на кругляш сыра.

- Кагоме…

- Знаешь, я подумала, что возможно Сессемару не такой уж и плохой выбор, а? – она грустно улыбнулась ему, понимая, вдруг, какая пропасть выросла между ними в одну секунду. Было больно, но она справится. Она сможет. – Хватит. Сессемару прав, Инуяша. Я – человек. Вы можете с Кикио хоть до скончания веков бегать друг за другом и решать: вместе вы или порознь, но мне отпущено совсем чуть-чуть. Боюсь не дожить до того момента как ты все-таки сделаешь свой выбор.

Еще раз взглянув на его поникшую фигуру,  она развернулась и медленно побрела по тропинке.