Лето три тысячи двенадцатого года. Мы шагаем с тобой по полю в хлопковых футболках и нам улыбается ослепительно сияющее солнце. Я срываю белый пушистый одуванчик и от моего дуновения он разрушается мелкими зонтиками, от которых ты, смеясь, прячешь свое веснушчатое загорелое лицо. Лучше бы на твоем молодом лице не было этих веснушек, потому что они как-то комично не сочетаются с этими огормными оспинами в которых можно и монету потерять. Кстати тремя пальцами тоже неособо удобно срывать полевые цветы. А тем более сдувать с цветов пушинки, мои губы получают от этого неимоверные мучения. Не стоило, черт побери, нам так чудить тысячу лет назад. До конца своей жизни буду проклинать то время.