Она появилась у нас в пятницу вечером. Все уже ушли, и только я, закопавшись с бумагами, задержался. Так уж повелось, что на новичков сваливают всю «грязную» работу, ту, которую долго, скучно и просто неохота делать. Особенно если пятница, и тепло наконец-то, и на даче уже сто лет как не был. А мне торопиться было не куда – ни семьи, ни любви, ни вредных привычек, которые бы могли заставить бросить все и поспешить «на волю», тем более что диплом повис трупом, и надо было собрать больше материала. Вот и остался. И встретил ее.

Я ее сразу узнал, хотя видел до этого всего однажды и довольно давно. Стоял и смотрел, забыв обо всем.

Вспомнился тогда еще первый курс института, работа мастером в салоне тату, бессонные пьяные ночи и похмельные утренние часы.

Она ворвалась однажды в салон вместе со звоном дверного колокольчика и солнечным светом с улицы. Волосы слегка растрепаны, глаза горят, в руках – мятый листок. Уверенным шагом подошла ко мне, сверкая белозубой улыбкой. На листке – извиваясь кольцами, чернела змея, стараясь захватить раздвоенным языком птичку-колибри.

- хочу такую!
- интересная работа. Сама рисовала?
Еще одна улыбка и хитрый взгляд
- сама.
- где бить будем?
Ни капельки не стесняясь окружающих, она задрала кофту, обнажив плоский загорелый живот, и ткнула пальцем чуть выше пупка –
- вот тут! И снова улыбка.

Татуировка была сложная, место, которая она выбрала для рисунка – одно из самых чувствительных. Работал я долго, часто прерываясь на перекур, давая отдохнуть и ей и себе. Она терпела. Умудрялась шутить и смешно вертела головой, стараясь разглядеть рисунок. Болтала без умолку, рассказывая об институте, о младшем братишке, о том, как от бабушки ей досталась квартира и сейчас она делает ремонт, как рассталась с парнем и, в отместку ему – рисовала ночами эту змейку, чтобы прийти сегодня сюда.

- что означает твой рисунок?
- любовь
- это как?
- змея – это любовь, а птица – я. Видишь, она улетает. Меня не поймать больше.

Помню, я засмеялся тогда ее наивности и пообещал, что когда через 10 лет она поймет, что это глупо – сведу ей картинку бесплатно.

Закончив работу, я долго объяснял, как ухаживать за татуировкой, что делать, чтобы быстрее зажила и дольше сохранила краски. Я не хотел ее отпускать просто так. Что-то было в ней такое…

Она ушла, забрав с собой свой рисунок и мою записку с названием мази и номером телефона. Я написал его, зная, что она не позвонит. Так и случилось.

И вот, пять лет спустя, она тут. А я смотрю на нее – такую далекую и пытаюсь угадать в ней ту девочку, наивно верящую в то, что любовь ее не поймает. Она изменилась за эти несколько лет. Откуда-то появились такой серьезный взгляд в никуда и цинизм в улыбке. Только как прежде, по плоскому животу извивалась кольцами черная змейка, стараясь захватить раздвоенным языком разноцветную птичку колибри. Кто же тебя поймал, девочка?

В дверях раздалось деликатное покашливание.

Опомнившись, я посмотрел на часы. Боже мой, уже десятый час, а дел еще – до полуночи. Расписался в «приемнике», отпустил ребят, которые ее привезли, сел за стол и начал заполнять чистый бланк.

Доктор придет в понедельник, и будем проводить вскрытие.