Лауреат Пулитцеровской премии 2014-го года - роман "Щегол" Донны Тартт - произведение изумительной красоты и потрясающего таланта, может быть, лучшая (или одна из лучших) книг, написанных женщиной, но (уж придираться, так сразу), мне кажется, "Щегол" не совсем доработан. Чуть-чуть не хватило до совершенства. Однако - по порядку.
Название картины восходит к картине голландского художника Карела Фабрициуса, основателя делфтской школы живописи, самого известного из учеников Рембрандта. Жизнь и смерть его были трагическими. В 21 год Фабрициус уже успел потерять жену и детей. Он оставляет студию Рембрандта и уезжает домой. Через несколько лет он вновь заведёт семью и переедет в Делфт, где обретёт известность, но через 4 года, когда ему исполнится всего 32, вместе с сотнями соотечественников и всеми своими близкими Фабрициус станет жертвой первой в Европе техногенной катастрофы - взрыва порохового склада, который уничтожит большую часть города. После художника осталось всего 16 картин, в том числе написанный в год его смерти "Щегол".
Эта картина оказалась ключевой в столь же трагичной и перекликающейся с жизнью художника судьбе протагониста романа - Тео Деккера, от чьего лица, кстати, и ведётся рассказ. "Щегол" стал его путеводной звездой.
В 13 лет мальчик остался сиротой после взрыва в музее, где он находился с матерью. Умирающий старик дал ему кольцо и картину с просьбой вынести их из музея и передать своему другу. Кольцо Тео передал, а картина овладела им, сделала одержимым - он всего лишь придержал её немного, а потом не знал, как с ней расстаться, ибо её поисками начала заниматься полиция... Но это далеко не единственное, что произошло в романе. Тео пришлось много чего пережить, он в некотором роде диккенсовский мальчик-переросток: сперва попал в хорошую семью, потом стал падать и падать, пока не скатился на самое дно. Затем ему повезло - он вновь встретил того самого человека, которому когда-то отнёс кольцо - Хобби. Но пока замечательный Хобби, не подозревающий о двойной жизни своего юного подопечного, помогал ему подняться вверх, дно продолжало тянуть того - причём сперва это было дно неизбежное - от обстоятельств, а потом обстоятельства переменились, но дно осталось - в душе. В некотором роде роман как раз об этих двух противодействующих силах, которые влияют на судьбу героя: память о матери, Хобби, приятель Эдди, девочка Пиппа - это свет. А родной отец и лучший друг Борис - нет, не тьма, конечно, они в целом не такие уж плохие люди - дурные, но не злые, просто обитатели дна, маргиналы, такие же жертвы неустроенности и обстоятельств, как сам Тео.
И вот именно с сюжетом связано то, что меня в романе несколько напрягает. Несмотря на многочисленные перипетии, которые меняют не только жизнь героя, но и структуру его личности - из интеллигентного мальчика Тео превращается в беспринципного вора, алколика и наркомана. А после - и убийцу. Но тон повествования при этом не меняется. Будь это от третьего лица - всё было бы просто замечательно, но человек, упавший столь низко, как Тео, будет не только выражаться иначе, но и мыслить совсем другими категориями. И хотя в финале станет ясно, что рассказ ведётся уже после случившихся событий, но во время-то чтения романа это неизвестно, и постоянно ловишь себя на мысли, что вот рассказывай он о другом - это был бы просто идеальный рассказ, но о себе? как может столь ясно, правильно и логично мыслить нажравшийся до полусмерти подросток да ещё в период полового созревания? Нонсенс. И по этой же причине, мне не хватало рефлексивности героя. Например, после смерти отца, когда Тео сбежал, не оставшись даже на похороны. Опустившись, он потерял совесть. И значит, действительно, растерял то, чем был наделён изначально и не должен был страдать и рефлексировать о своих неправильных поступках. Но поскольку писалось в том же ключе, что и прежде, то как бы подразумевалось, что главное в герое осталось неизменным, однорезонансным. А это было не так. Да, рассказ от третьего лица воспринимался бы совсем иначе, не было бы такого глубокого вовлечения в жизнь персонажа. Но ведь можно было и в самом начале хотя бы как-то намекнуть, что рассказ ведётся не во время событий, а далеко-далеко после них...
По большому счёту, это я придираюсь. На свете не так много пишется настолько хороших, тонких, интеллигентных книг. Мне очень понравился предшествующий роман Тартт "Маленький друг", но он не идёт ни в какое сравнение с "Щеглом". Яркий текст, написанный в лучшей классической традиции. Кто-то сказал, что в романе есть что-то от Диккенса, а что-то от Брэдбери. И это истинно так. Прекрасный стиль. Очень чистый, ясный язык (хотя тем кто боится ненормативной лексики, лучше поискать вариант с многоточиями, и, предупреждаю, их тут будет много). Живые персонажи - даже самые проходные. И самые несимпатичные чем-то обязательно импонируют, ложатся на душу. Читается очень легко. И во время чтения тепло на душе, есть такое свойство у этой книги - дарить радость.
Очень подкупает доброжелательное присутствие русской темы - один из главных персонажей, паренёк Борис - родом из России. И хотя он тот ещё пройдоха, и верный спутник на пути во тьму, но на этом пути он славный малый. Верный и любящий, что немаловажно.
Произведение, в отличие от "Маленького друга", является логически законченным, однако, и тут оговорюсь, что раз уж автор ударилась в финале в философию, хотелось бы её чуток поглубже - она вызвала ощущение неуверенности Тартт в своих силах. А это зря. Она большой мастер. Если не получалось глубже, без философского обоснования вполне можно было бы и вовсе обойтись. Но это я, наверное, очень многого хочу и цепляюсь, потому что раз уж написано здорово, то хочется, чтобы было абсолютно идеально.
Конечно, рекомендую. Для самого широкого круга читателей. Реально за последние десять лет я прочитала не больше пяти столь замечательных книг.
