Трудное сейчас время - страна на перепутье, слякоть и на улице, и в душе. Выборы прошли, одни очень довольны, другие - не очень, третьи, на площадях, совсем нет. Я думаю, что большинству людей в России не хватает справедливости. Даже не в материальном смысле (что у одних есть все, и даже с избытком, к этому почти привыкли - разинско-пугачевская-ленинская закваска: "Жируйте, все равно потом отнимем и разделим!"), а в духовном.
Каждому в свободной стране важно ощущать себя гражданином, равным в правах с другим - будь он чиновник с мигалкой или мент с палкой на дороге.
Дай Бог каждому в моей любимой стране совести и справедливости, и побольше. Но все земное - бренно. И мы должны строить и облагораживать не только свою Россию, но и свою душу. И тогда, быть может, обретем гармонию и счастье.
Сегодня я выкладываю свою заметку о человеке, который ее обрел. Его зовут Сергий. По сути, то, что он рассказал мне - это откровение вернувшейся в тело души. Читайте, пусть рассказ о Сергие придаст Вам сил!

«Ты воскресил меня, Господи!»

Сергей побывал за чертой жизни трижды. Первый раз – в тот солнечный летний день, когда лежал в омуте со сломанной шеей. Двадцать минут на дне, 1200 секунд в черной мгле ада.

Второй раз смерть настигла Сергея на операционном столе, когда измученное невыносимой болью сердце отказалось биться.

И третий раз, спустя год, душа воспарила над терзаемым ножом хирурга телом. Он видел себя тогда со стороны. Распластанный посиневший, не в силах шевельнуть даже пальцем. Полный паралич. Смерть была избавлением от мук, душа рвалась к небу.

Но Бог вернул Сергея к жизни для того, чтобы он нес миру весть о воскрешении и вечной жизнью. Не языком – в каждой земле он свой, а кистью.

Сергей стал иконописцем. И это чудо: правым плечом, не пальцами, он творит образа, которые расходятся по всему свету. Все уголки России, Украина, Белоруссия, Америка, Австралия, Мексика, Франция, Германия – в эти и другие страны разлетелись работы 39-летнего русского иконописца Сергия.

Прикованный болезнью к кровати, он, член православного братства преподобного Германа Аляскинского, живет как монах в миру. Свою фамилию просит не упоминать:

- Я теперь просто богомаз Сергий…

Художник почти не покидает своей комнаты. И с молитвой на устах и радостью в сердце творит иконы. По четырнадцать часов в день, без выходных.

Задерживая дыхание, чтобы провести каждую линию. Иначе дрогнет компьютерная мышка, оставив за собой на экране неровный след.

Помните, как в детстве мы, осваивая карандаш, делали первые штрихи, затаив дыхание?

Так же пишет святые лики Сергий.

В них нет его дыхания, в них нет дрожи тела. В них – трепет души, побывавшей за гранью земной жизни.



Рубеж

Смерть неумолима – рубеж, за которым кончается земная жизнь, выше любой стены. Но есть люди, единицы из многих тысяч, душа которых вернулась в тело. Стараниями врачей, по Божьей воле. Мне приходилось встречаться с такими. И все они круто меняли свои прежние привычки. Воскресший после инсульта в морге милиционер Борис Пилипчук, любитель выпить и повеселиться, стал христианским проповедником. Бойкая женщина-геолог, прошедшая огонь и воду, после клинической смерти оставила мир, семью и стала монахиней Антонией.

Сергей тоже стал другим.

- Я нынешний и я прежний словно два разных человека, - признается мне с радостью в голосе иконописец. – Тот, которым я был до 30 лет, умер. И я рад этому. Моя травма и болезнь – это бесценный дар, который позволил мне познать Бога…

…Сергей родился и жил в Воронеже. Закончил ПТУ, женился, перепробовал много профессий. Был и сварщиком, и каменщиком, и слесарем. Крепкий, красивый высокий парень – метр девяносто, любая работа в руках спорилась. Сил хватало на все, и на труд, и на развлечения. Распался брак, но он строил новые планы на личную жизнь, искал свое счастье.

Все рухнуло в одну секунду. Сергей с друзьями уже собирался уезжать с пикника, но он решил смыть с себя песок в речке. И нырнул с обрыва в том месте, где до этого сигал в воду раз десять.

- Врезался головой в дно, - вспоминает Сергей. - Сильный удар, аж искры из глаз. Попытался сделать гребок, оттолкнуться ногами и всплыть. Но тело не слушалось. Меня медленно несло течением в омут, на глубину. Я видел солнце наверху, водоросли вокруг и окруживших меня рыбок. Они уже не боялись меня. Воздуха в легких хватило минуты на три. Я осознавал, что мне нужно сделать последний вдох в моей никчемной жизни и этот вдох самое важное событие в ней. Вдохнул воду, и сознание ушло. Очутился в темноте, непроглядной, густой, страшной. Помню только, что мрак был полон ужаса…

Сергея хватились лишь через двадцать минут. Никто даже не предполагал, что он мог утонуть – спортсмен, в юности он семь лет занимался в секции плавания.

Тело парня вытащил из воды его родной дядя Леонид. Ему помогали сбежавшиеся на берег люди. Из реки вытащили уже посиневший труп. Мозг без кислорода погибает через семь минут, прошло уже втрое больше. Любой врач бы счел, что реанимация бесполезна. Но парень и девушка, взявшиеся откачать Сергея, не были медиками.
- Они делали искусственное дыхание, надавливая на грудь, - говорит мне Сергей. – И даже не подозревали, что превращают в отбивную мой израненный обломками шейных позвонков спинной мозг. Я не виню моих спасателей, спасибо им - не выбей они силой воду из легких, моим обиталищем сейчас было бы самое дно преисподней!

Когда задышал сам, меня отвезли в районную больницу. Был без сознания, но выл как зверь от ужаса и боли. Врачи сказали, родным, что не протяну и двух часов.

Я дожил до утра. Меня отправили в городскую больницу в Воронеж. В сознание пришел в тот момент, когда хирург сверлил череп дрелью. Из разговора медиков понял, что шансов нет. Первая операция длилась семь часов. Врачи пытались собрать семь шейных позвонков, расколотых при ударе в щепки. Сердце остановилось, но его запустили вновь.



Душа

За месяц после первой операции Сергей превратился в мумию. Полная потеря иммунитета, отек легких, камни в почках, пролежни. И температура за сорок, которая не сбивалась ничем. Обтянутый кожей скелет, от былых восьмидесяти осталось всего тридцать килограммов веса.

В палату вошел пожилой священник – его пригласили родственники Сергея. Он исповедовался и причастился впервые к жизни, готовясь к смерти. Но старенький батюшка произнес самые нужные в ту минуту слова так, словно ясно видел будущее лежащего перед ним парня:

- Господь даровал тебе вторую жизнь. Та, неправедная, первая, утонула вместе с тобой. Жить в немочи телесной – для души это дар бесценный!

Сергей воспрял духом. Его мама, Татьяна Ильинична, уговорила врачей на

повторную операцию. Она длилась долго, без общего наркоза. Полная анестезия привела бы к остановке сердца.

- Чувствовал, как хирург выдалбливал зубилом поврежденные части позвонков и заменял их фрагментами костей из моего таза, - говорит мне Сергей, и лицо его каменеет от воспоминаний о пережитой тогда боли. -
За семь часов операции зафиксировали три клинических смерти. Увидел свое тело со стороны – с распластанным горлом. Так хотелось остаться там, где нет хлопот и страданий! Душа чувствовала те же муки, что и тело. Душа хотела, чтобы его оставили в покое, чтобы она воспарила к Господу, своему отцу. Но тот час еще не был моим последним.

Я вернулся к жизни, помня то блаженное стремление души к Богу.


Иконы

Позже Сергей перенес еще несколько операций. Паралич отступил лишь чуть-чуть. Но уже не сдавался болезни, освоил компьютерные программы.

- Я научился управлять мышкой мышцами правого плеча и обходиться без непослушных пальцев, - Сергей показывает мне свою скрюченную ладонь. – Рисовать иконы надоумил мой друг с детства и брат по православной вере Игорь Ситников, он сейчас живет в Канаде. Сказал, что у них в храме нужда в иконах. Прежде, до травмы, я неплохо рисовал, даже шкатулки расписывал под палехскую лаковую живопись. Взял благословение у священника, решил попробовать написать икону. Два года я работал над образом Казанской Богородицы. Со слезами – линии ложились криво, но я молил Господа и Царицу Небесную укрепить меня. Понял, что надо рисовать не дыша, чтобы от шевеление грудной клетки не стало помехой. Так и пишу между вдохами. По 14-16 часов в сутки. Время летит быстро, боль затихает. А радость от того, когда на глазах на экране монитора рождается святой лик, несоизмерима ни с чем. Потом его мои помощники переносят на ткань, наклеивают на доску, покрывают красками и лаком по старинной технологии. И расходятся заказанные мне иконы по домам верующих, по храмам и монастырям. Пишут мне, что они словно неземные, молиться перед ними радостно. И я счастлив, что Богу служу. Если бы мне сейчас предложили вернуть мое прежнее здоровье и прежнюю разгульную жизнь, я бы отказался. Господь несет меня на руках, это величайшее блаженство!
Григорий Тельнов, впервые опубликовано в газете "Жизнь" в декабре 2011 года."
А это сайт иконописца Сергия:
www.gitie.ru/Ikoni.html