В комнате было жарко, даже скорее душно. На стенах висели пожелтевшие от времени обои, местами отошедшие от штукатурки. Горела включённая лампа без плафона, а на столе были разбросаны давно никому не нужные бумаги. На практически распавшемся стуле лежал скомканный плед, который когда-то укрывал кровать, но теперь уже почти что два месяца так и лежал постоянно рядом с ней. Вся обстановка, казалось, была продолжением события, сейчас творившегося в этой комнате, главного события жизни Дениса Игоревича. Его смерти.

Почему главного? А просто потому, что других событий в его жизни, кроме, пожалуй, рождения, и не было. А его он, естественно, не помнил. Все же остальные события были столь неотличимы одно от другого, что сливались в гротескное подобие одного момента, даже одного мига. Не только люди, близкие Денису Игоревичу, не помнили их. но даже и он сам, казалось, не смог бы вспомнить, в каком году он закончил школу, институт, начал работать или же что-то иное. Да и незачем ему было, на самом деле. Ведь основная его жизнь проходила в совершенно другом мире.
Нет, он не был ни сновидцем, ни человеком, хоть как-то связанном с чем-то потусторонним, он был обычным человеком. Только человеком, который не умел ничего, кроме как мечтать. Да и не было ему ничего надо, кроме этого... Две жизни, конечно, лучше, чем одна, но не настолько, чтобы каждую из них прожить так, чтобы ничего из неё не запомнить. А Денис Игоревич отлично запомнил одну из них - ту, что была значительно реальней второй, жизнь его мечтаний. Там он родился, возмужал, женился, имел кучу детей, занимал высокое положение в обществе, там он сейчас лежал в особняке на юге Англии, попивал виски с содовой, а вокруг стояли все родные. Но даже там он не мог изменить лишь одного... своей смерти, естественно. И так же как и в реальности, он не был рад этому событию. Согревало его душу лишь одно - он не зря прожил эту жизнь.
Он мог перечислить все свои фантазии, если бы его попросили с то точностью, с какой обычный человек может перечислить основные даты своей жизни. Когда он был ещё младенцем в мире людей, в мире грёз он уже был малолетним наследником трону одного из сильнейших государств. Изучая Пушкина, он создал себе мир, где его имя звучало у всех на устах так, как никогда не звучало имя поэта. Начав работать за скромную скромную зарплату техника на мероприятии, названия которого он даже не помнил, в мире мечтаний он уже был бизнесменом высшего ранга с миллионами в кармане. Когда его отвергла та единственная, которую он когда-либо любил, в мире грёз она уже родила ему трёх детей. И так до самой своей смерти. Будучи ничем не примечательным человеком в одном мире, в другом он был вершителем судеб. Но даже это не позволяло ему избежать смерти сразу в обоих мирах.
Его бренное тело уже испускало дух, когда в мире грёз ему вдруг привиделось лекарство, которое способно излечить даже от смерти. И не хватило лишь мгновения, чтобы он его выпил. Его реальность разбилась тысячей осколков, а в мире, который он никогда не ценил, его тело как раз завершило последний раз выгибаться в приступе агонии. Он оказался в сплошной темноте.
Вдруг перед ним вспыхнул свет, который, казалось, лился из ниоткуда и сразу отовсюду. Даже будучи атеистом, он сразу понял, что это был бог, даже Бог с большой буквы. Вопросы сыпались на него градом, все они были про его жизнь. Он отвечал без запинки, лишь потом осознавая, что рассказывал он про реальность его мечтаний, а не про настоящую жизнь, и в рассказе его полно неточностей. И он всё больше понимал, что никогда на самом деле не жил, а лишь прятался в коконе своих мыслей. Он знал, что ждёт лишь одно - ад, в который он не верил, и боль, которую в своём мире никогда не испытывал. Он закрыл глаза и снова их открыл...
Перед его взором вновь предстал особняк, где он погиб в мире мечтаний, но он был пуст и практически уничтожен. Рядом с ним было небольшое кладбище, где помимо могильных камней с именами тех, кого он знал в мире, который ценил, было ещё одно. Его имя. Он в беспамятстве бродил по этому кладбищу, роняя слёзы над друзьями, которых у него никогда не было, грезя вернуться в мир, где у него никого не было, где он жил один, постоянно ища спасения в этой реальности, ныне разрушенной. Но убежать отсюда он не мог, это было его наказание, его ад.