С неба приходит Дождь.

Вот в этом, кажется, нет никакого сомнения.

Я не встречал откровения большего, чем лобовое и явное откровение дождя, сыплющегося за ворот, разбрасывающего прозрачные слайды и блики по мостовой, состоящего из миллионов отдельностей-капель, разъединившихся на время полета, чтобы вновь соединиться на земле в лужах, канавах, речках. То же, что разъединено в воздухе, воспринимается как единство и называется дождь.

Я никогда не верил в безмозглость отдельно летящей капли, как не верили в нее биологи-анималькулисты, видящие сперматозоид наподобие реактивного самолета с прозрачным колпаком, под которым расположился крошечный человечек-летчик. Капля не может не содержать в себе живого существа. И однажды южной ночью, выйдя из ресторана в поисках туалета и оставив за столиком красивейшую девушку на свете, я замер, пораженный видением. С неба сыпал дождь, и в свете золотого фонаря его капли вспыхивали, как ампулы, и в каждой из них совершенно ясно был виден блаженный ангелочек. Дождь сеял на фуникулеры, пляжи, катера, дрейфующие в черном, как чернила, море, на рельсы и кусты барбариса, на светлые и темные головки — и это был не дождь, а сонм ангелов, пришедших в очередной раз скрепить распадающуюся от усталости и инцестуального самотождества землю, и он — падал. И он был жизнью земле и мессой миру.