Московские записки
В мае 1903 года Москву с гастролями посетил уже знаменитый на весь мир иллюзионист Гарри Гудини. О том, какое шоу американец устроил в Первопрестольной, читаем в одной из московских газет того времени:
"Публика, собравшаяся третьего дня у "Яра", была поражена невиданным зрелищем, которое так и осталось для всех необъясненным, несмотря на то, что на сцене во время сеансов, о которых я хочу рассказать, присутствовало до двадцати лиц, общественное положение которых не допускает никаких сомнений. В качестве таких экспертов на эстраду взошли несколько военных, несколько инженеров, весьма известный преподаватель гимназии, два популярных артиста Малого театра, несколько лиц известных в торговом мире. "Экспертировали" они Гарри Гудини, выступившего с разными экспериментами освобождения от оков и запоров.


Этот небольшой, тщедушный, необычайно нервный субъект, одинаково скверно объясняющийся на всех языках, кроме английского, с необычайной ловкостью, изумительной быстротой освобождался от тройных ручных и ножных кандалов, принесенных со стороны и запертых чужими замками, ключи от которых оставались в карманах публики. Чтобы не открывать своего секрета, он только закрывал в это время пологом шатра свой корпус, и через три минуты входил совершенно свободный от оков.
Затем ему связали сзади руки, и в таком положении никто не мог снять с него фрака, но едва он уходил за драпировку, фрак взлетал на воздух, а руки американца оставались связанными.
Чтобы устранить подозрения о возможности обмана, он взял у одного из публики пиджак и, удалившись за полог, надел его, не развязывая рук. Но все это оказалось детской забавой перед последним сеансом: на сцену вытащили дорожный сундук, который всесторонне был осмотрен, по крайней мере, двадцатью лицами из публики. Американца, одетого в пиджак одного господина из публики, со связанными назади руками, посадили в мешок, который завязали шнуром, и припечатали сургучом при помощи сердоликовой печати одного из присутствовавших инженеров. В такой упаковке американца посадили в сундук на четыре замка, и обвязали четыре раза толстейшим канатом, Сомнений быть не могло. Но только жена американца, маленькая тщедушная женщина, задернула полог шатра, как американец уже был на авансцене. Сундук же оставался завязанным. Немедленно взяли ключ от сундука, отперли все четыре замка, разрезали канаты и нашли мешок в первоначальном положении с целой печатью инженера. Но каково же было изумление всех, когда по сломке печати в мешке оказалась жена американца в том самом пиджаке господина из публики, в котором только что посадили американца и тоже со связанными назад руками! В какие-нибудь две минуты американец не только освободился, но переодел свою жену, и дал ей свое положение, не трогая веревок, замков и печати... Публика так и ахнула от изумления.
Между прочим Гарри Гудини, демонстрировавший свои опыты перед многими тюремным деятелями Западной Европы, показывал их при месте заключения и у нас. Его так обыскали, что никаких сомнений о нахождении какого-либо ключа или инструмента не оставалось. Потом его заперли в арестантскую карету, развозящую арестованных, предварительно заковав в каналы. Карету, конечно, заперли на все запоры и замки, и через две минуты, он, к общему изумлению, вышел из кареты не сломав замков".
Газета тактично умолчала о том, как Гудини своим побегом из Бутырки посрамил главу секретной службы Москвы генерала Василия Лебедева.
Московские Записки