Из книги кандидата психологических наук, доцента, практикующего психолога Л. З. Левита -"Счастье от ума": "Древние философы советовали остерегаться тех, кто имеет слишком много материальных благ, поскольку это обычно связано с недостатком внутренних духовных богатств. Сами они жили просто и высмеивали традиции и обычаи богатых граждан. Как говорил Сократ, мудрый человек инстинктивно будет вести скромную жизнь. Кстати, Иисус Христос также осуждал излишек материальных благ и считал его основным препятствием для духовной жизни и вхождения в Царство небесное.

Эпикур разграничивал удовольствие и счастье: „Роскошные яства и напитки не дают нам свободы. От излишнего богатства, превышающего естественные потребности, пользы не больше, чем от воды, которую льют в переполненный кувшин“. По мнению Эпикура, для счастья человеку надо совсем немного: пища, кров, одежда, друзья, свобода и, главное, способность мыслить. Живущий по таким принципам является мудрецом. Эпикур был, возможно, первым философом, понявшим преимущества простой благополучной жизни со свободным временем и приятными занятиями. В наше время многие его идеи получили подтверждение в экспериментальной психологии (что лишний раз доказывает: эпоха изменилась, а люди остались практически теми же)...

Удовольствие почти всегда связано с определёнными органами чувств, в нём присутствует ярко выраженный телесный компонент (например, вкус любимого мороженного или ощущение оргазма). Однако удовольствие имеет свойство быстро исчезать, „приедаться“. Почему же люди так любят удовольствия, так гоняются за ними? Да из-за лёгкости! Еда или курение просты; они не требуют моральных или интеллектуальных усилий. Положил в рот — и порядок!
Поскольку удовольствие тесно связано с эмоциями, то погоня за ним „раскачивает“ и эмоциональную сферу человека, делает его психически неустойчивым. „Двуногие“, желающие получить всё и сразу, отличаются чрезмерно резким реагированием на всё, что с ними происходит. Они не способны отсрочить получение удовольствия, даже если это связано с последующими неприятностями. Общение таких „краткосрочных гедонистов“ — непрерывная драматизация, раздувание из мухи слона. А как иначе? Ведь и скоротечное удовольствие — не что иное, как разноцветный мыльный пузырь! Вот так общество соблазнов формирует будущих невротиков из психически неустойчивых граждан.

Для того, чтобы иметь возможность получать всё новые удовольствия, покупать всё новые вещи, люди вкалывают по многу часов на нелюбимой работе. Они даже толком не успевают насладиться тем, что приобрели. Труба зовёт, пора на завод. Круг замкнулся, человек оказался в ловушке, бегать по которой он, подобно белке в колесе, будет всю оставшуюся жизнь. Вопрос о том, чтобы заняться действительно важными делами — своей душой, интеллектуальными и культурными ценностями, — даже не встаёт на повестке дня. Вместо этого — ежедневный „фаст-фуд“ вперемежку с попсой — мусор для тела и психики. Из-за постоянной тяги к немедленному удовольствию человек постепенно лишается способности к преодолению мелких неприятностей, которые являются неизменным спутником всей его жизни. Формируется изнеженность в сочетании с высокими претензиями. Масштаб трудностей раздувается в воображении такого индивида, который, отказываясь совершать не совсем приятные, но необходимые дела, сам загоняет себя в угол и получает в итоге серьёзные проблемы.

Трижды прав был древнегреческий мудрец, утверждавщий, что человеку для душевного равновесия надо ежедневно выполнять как минимум два неприятных дела. Тогда и психика тренируется, и положительные эмоции „по контрасту“ становятся острее. Да и сам человек лучше понимает, что к жизни надо проявлять активное отношение и не бояться трудностей. Иначе наступит деградация физическая и психологическая. Если передача ответственности за своё здоровье врачам ведёт к тому, что человек становится „рабом аптеки“, то иллюзорная надежда избежать всяких трудностей в жизни ведёт к появлению „раба технических устройств“. Вместо правильных внутренних ориентиров и работы над собой получаем зависимую психику и быстро дряхлеющее тело. Нельзя не согласиться с философом Эпиктетом, предлагавшем заботиться о духовной, а не о телесной пище: „Ведь последняя выходит вон в виде испражнения, и о ней тут же перестают говорить, тогда как пища для ума и души никогда не портится“. Цитата, конечно, для избранных.

Современная психология получает всё больше данных, как непрерывная погоня за удовольствием приводит к внутреннему опустошению. Недавние исследования британских психологов показывают, что подростки, раньше начавшие половую жизнь, (и вроде бы получающие больше удовольствия от неё) гораздо чаще страдают от депрессии и других невротических расстройств. Подобные нереалистические ожидания счастья часто встречаются и у клиентов с психологическими расстройствами при визите к специалистам соответствующего профиля. Пациент желает „розовых слонов“ и, подобно маленькому ребёнку, превращает свои желания в требования, которыми и давит на психотерапевта. И тот в ответ может начать „заигрывать“ с неразумно мыслящим клиентом (ради денег, которые тот платит). Такой, прости господи, „специалист“ не только теряет собственное профессиональное лицо, но и, потакая прихотям своего подопечного, тормозит его личностный рост, поскольку укрепляет инфантильную часть психики. Вот и возникает парадокс так называемой „поддерживающей терапии“ (точнее сказать, тайного сговора обеих сторон), когда клиент (ненадолго) может почувствовать себя лучше, но реально лучше ему не становится . Ведь для настоящих и стабильных улучшений пациенту требуется менять себя и свои (неразумные) убеждения.

Путая острое, но краткосрочное удовольствие с духовным удовлетворением, некоторые люди в условиях изобилия предметов потребления надеются получить „всё и сразу“. В результате вся их жизнь превращается в погоню за легкодоступными удовольствиями, которые с каждым разом всё „мельчают“ (из-за быстрого привыкания к ним). Учёные называют это явление „гедонистическим бегом на месте“. Такие вот „бегуны“ и стараются побыстрее изменить своё тусклое сознание с помощью разного рода химических веществ и хаотических движений под музыку.

Очередной раз мы видим, как пустота внутри человека заставляет его цепляться за внешние предметы и верить, что окружающие устроены точно так же, а, следовательно, так же тупы, как и он сам. Подобное тщеславие высмеял ещё древний философ: „Лошадь не хвалится, не гордится своей конюшней, сбруей или попоной; птица — пищей или гнездом. Обе гордятся быстротою — ног, как первая, или крыльев, как вторая“. Мы видим, что животные в этом вопросе „заточены“ правильнее иных „двуногих“ — они стремятся развить способности, данные им от природы. Одним словом, перенос акцента на мир материальных вещей чреват многими неприятными сюрпризами. Всё это очень напоминает упомянутую в начале книги сказочную жар-птицу, никого не подпускающую к себе достаточно близко. Оставляющую после себя сплошные сожаления о недостигнутых иллюзиях. Как говорил один индийский мудрец, „если вы выигрываете крысиные бега, вы все же остаетесь крысой“.

Новый тревожный симптом в развитых странах — „отягощение собственностью“. Это когда у потребителя появляется такое количество вещей, что он вынужден постоянно заботиться о них, заниматься ими. Возникает парадокс: человек покупал разного рода технические устройства, чтобы облегчить себе существование, а получил нечто противоположное; теперь вся его жизнь посвящена данным устройствам и их обслуживанию. Современный житель превратился в придаток собственных вещей (в первую очередь, компьютера) подобно „рабу“ у станка в период промышленной революции. Правда, в нынешнее рабство он загнал себя сам.
Интересно в данном контексте проследить судьбу важной теоретической разработки середины прошлого века, сделанной американским психологом Абрахамом Маслоу. Он создал так называемую пирамиду потребностей, в широком основании которой лежат биологические и материальные потребности. Лишь их разумное удовлетворение, по мысли Маслоу, позволяет индивиду подняться на более высокие уровни, связанные с духовным развитием и самореализацией. Что же мы имеем в реальности? Огромное число граждан, дорвавшись до изобилия на нижних уровнях пирамиды, застревают там навечно в блаженно-сытом оцепенении, лелея своё перекормленное пузо заплывшим от жира и духовной лени мозгом. Пока не закончится очередная порция денег.

Погоня за удовольствием и невозможность его достичь ведут к бессмысленной суете и спешке современного жителя, резко повышая уровень стресса и враждебности. Неслучайно депрессия и тревожные расстройства растут быстрее всего именно в развитых странах, жители которых должны были бы наслаждаться счастьем более всех остальных. Ан нет. Природа всё ставит на свои места: счастье не в деньгах и не в материальных предметах. И вообще, „вечного кайфа“ нет. Неслучайно Зигмунд Фрейд рассматривал взросление как процесс замены принципа наслаждения принципом реальности. У современного разбалованного (разболтанного?) потребителя необходимость становиться личностью вызывает страшный визг протеста. Для них погоня за удовлетворением разросшихся материальных потребностей и есть реальность.

Такие невротики 21 века уже отучились чувствовать себя нормально в отсутствие очередной „игрушки“. Состояния внутренней гармонии, равновесия, безмятежности им незнакомы. В их перегретом мозгу вопрос стоит ребром: или удовольствие, или неудовольствие. Промежуточных, „просто комфортных“ стадий они не замечают и не ценят. С такими и психотерапия невозможна: ну как научить их ценить „неизвестное“ чувство покоя ещё до того, как судьба отвесит им смачную оплеуху? Ведь обилие жизненных кризисов таким „рыночным“ личностям гарантировано. Чтобы слегка подбодрить приунывших потребителей жизни, хочу сказать, что удовольствие в определённых пределах всё же можно и нужно получать. Вот основные правила: сделать удовольствие нечастым, тогда оно будет ощущаться острее (да и в зависимость не попадёте); „смаковать“ каждый момент удовольствия; делиться им с окружающими людьми (превратив удовольствие в неожиданный и приятный сюрприз для них). При соблюдении данных „правил техники безопасности“ удовольствие займёт свою небольшую, но приятную нишу в вашей долгой жизни и не нанесёт вреда здоровью.

По большому счёту, как вы уже поняли, ставки на удовольствие быстро „сгорают“. Потому что душевное удовлетворение гораздо важнее для счастья. Но штука эта не столь проста для понимания и достижения, поэтому обсуждаться будет ближе к концу книги, в числе основных „рецептов“ по-настоящему счастливой жизни.Некоторые психологи продолжают надеяться, что большинство людей после достижения „разумного“ уровня комфорта будут проводить оставшееся время за развитием своих интеллектуальных сил, стремясь к высшим формам жизни. Ну что ж, надежда умирает последней…

Покинем сферу материальных удовольствий и обратимся к миру чувств, „королевой“ в котором является романтическая любовь. Любовь, безусловно, связана с огромным количеством иллюзий в отношении своего объекта, при которых раздуваются несуществующие добродетели, а глаза на недостатки закрываются. Но вот влюблённые партнёры встретились и вкусили райский плод на ложе удовольствий. И что же выясняется, когда жар страсти начал остывать? В постели оказались два разных человека: у каждого свой характер, ценности, жизненные цели. Отнюдь не принц и принцесса. Жизненного опыта почти ноль. И как-то надо строить совместную жизнь, да ещё с детьми в ближайшей перспективе. Оля-ля…

Тема различий полов, которым теперь предстоит сожительствовать в многолетнем браке, очень сильно недооценивается в начале отношений, поскольку маскируется более „горячим“ чувством — половым влечением. Так что любовь можно сравнить и с наркотиком: очень приятно вначале, зато потом длительная „ломка“. В любом случае, новизна первых встреч в паре быстро испаряется, особенно в навалившихся на молодую семью бытовых заботах. Птица счастья, где ты? Ау-у…

Вернёмся ненадолго в раннее детство. Кто первым начинает любить ребёнка с момента его появления на свет? Правильно, мать. Ребёнок быстро усваивает, что мама обожает его и (следовательно) заботится о нём. Благодаря этому, малыш может безопасно насыщаться и удовлетворять другие свои потребности, „прикрываясь“ маминой любовью как зонтиком от всех невзгод. „Быть любимым — выгодно“, — усекает дитя и, вырастая, старается влюбить в себя всё новых людей вместо того, чтобы учиться полагаться на собственные силы. Такие „любвезависимые“ начинают испытывать тревогу („ситуация небезопасна“), если кто-то относится к ним просто нейтрально, равнодушно. Ведут себя как маленькие дети, которых ненадолго покинула мамка. Впрочем, и родители небезгрешны. Они нередко дают любовь своим детям или лишают её в качестве поощрения или наказания. Мать может демонстрировать детям свою жертвенную любовь, формируя у тех чувство вины и тем самым держа их под контролем. Нередко подобный тип взаимоотношений переносится и в жизнь взрослых. Они начинают требовать друг от друга „идеальной“, т. е. безоговорочной любви, которая должна длиться вечно. А так называемая „страсть“ относится ими к другому, „эгоистично-животному“ полюсу и обесценивается. Любовь друг к другу превращается такими людьми в долг, средство контроля над партнёром. И когда жизнь не согласуется с выдуманными (вычитанными в книгах, высмотренными в кино) идеалами, в ход идут другие аргументы: „Ты меня разлюбил“, „ты эгоист“, „у тебя только одно на уме“. Вот так порождаемые любовью непригодные для жизни идеалы начинают уродовать психику человека, заставляют его ощущать свою неполноценность из-за собственной „порочности“, либо заниматься самообманом в связи с „соответствием“ иллюзиям идеальной любви. И это ещё одна форма невроза.

Неслучайно основатель рационально-эмоциональной терапии Альберт Эллис (как и многие другие опытные психотерапевты) ведёт себя не слишком сердечно с пациентами, отучая их от детского желания всем понравиться. Основная проблема данных клиентов — в неверном убеждении, что им необходима любовь других, хотя это не так. Вот Эллис и учит их обходиться в своей жизни без непременного одобрения и любви. И показывает своим пациентам, что может нормально себя чувствовать и работать с ними, даже если те его не любят и не одобряют. Демонстрирует модель желательного, взрослого поведения.
Существующие в современной психологии теории любви говорят не только о положительных сторонах данного чувства человека. Вот что утверждал ещё Ф. Ницше: „Ваша любовь к ближнему есть ваша дурная любовь к самим себе. Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этого сделать себе добродетель, но я насквозь вижу ваше бескорыстие“. Психолог Л. Каслер утверждает, что влюблённость в кого-то (и постоянный страх потерять объект любви) делает человека несвободным, зависимым, тревожным, мешает его личностному развитию. Влюблённый человек относится к другому не только позитивно, но и негативно — ненавидит его как того, кто имеет над ним власть и может в любой момент прекратить отношения. Действительно свободный человек, по Л. Каслеру, — это человек, не испытывающий любви.

Как показывает опыт, немало женщин имеет две противоречащие группы представлений о любовном счастье: бурные постельные восторги с „крутым мачо“ и тихое семейное гнёздышко. Причём стóит даме как следует распробовать один из видов такой жизни, как её начинает тянуть (в мечтах, а затем и в поступках) к другой противоположности. А объединить „ежа и ужа“ никак не удаётся: крутые мачо в гнёздышках „на яйцах“ не засиживаются. Типичная причина женского невроза — конфликт между сознанием, которое, подчиняясь культурным нормам, желает порядочного молодого человека из интеллигентной семьи и бессознательной частью психики, имеющей немало общего с животными инстинктами, которая хочет „крутого самца“ — защитника. Отсюда и страдания. Проблема усугубляется двойными стандартами в отношении полов, связанными с разделением на „чистое“ и „нечистое“. Традиционная мораль предписывает женщинам быть более нравственными и целомудренными, в то время как в поведении мужчин допускаются гораздо бóльшие вольности. Поэтому женщина может (неосознанно) использовать свою жертвенность с целью вызвать у мужчины эмоциональную зависимость от неё и иметь больше власти в отношениях.

Сама влюблённость, безусловно, приятна (гормоны удовольствия переполняют мозг, человек как бы выходит за пределы собственной личности и соединяется с чем-то высшим). Ощущения поистине чудесные, но подобное „пиковое“ состояние, напрягающее организм, в принципе не может быть длительным с точки зрения физиологии. Если бы влюблённость затягивалась надолго, люди неминуемо заболевали бы и умирали от нервного истощения, бессонницы, голода, болезней сердца. Или становились бы пожизненными пациентами психиатрических больниц.

Есть люди, которые действительно верят, что „настоящая“ любовь должна обязательно принимать оттенок сумасшествия со всевозможными кривляниями и мистификациями: пением под окном с миллионом алых роз, бредовыми фантазиями, слёзами, бессонницей и т. д. Спокойное и ровное чувство „без эксцессов“, при котором сон и аппетит остаются в норме, а способность здраво рассуждать не подавлена, за любовь не признаётся. По сути дела, влюблённые совместно разыгрывают винегрет из недавно увиденных и прочитанных драм, водевилей, сериалов, ток-шоу. Соответственно и любят они не друг друга, а некий вымышленный романтический персонаж. „Экстремальность“ любовных чувств доходит даже до признания „родства“ любви и смерти, как это имеет место в романе Т. Манна „Волшебная гора“: „О, любовь, ты знаешь… тело, любовь, смерть — они — одно. Ибо тело — это болезнь и сладострастие, и оно приводит к смерти, оба они — чувственны, смерть и любовь, вот в чём их ужас и великое волшебство“.

Здравомыслящий читатель уже понял, почему тема любви так муссируется в искусстве: данное чувство можно „раздувать“ сколь угодно широко, воздействуя тем самым на эмоции „потребителей“ художественного произведения. А специалисты по психическому здоровью прекрасно видят сходство подобных преувеличений с восприятием невротика. Существует определённая группа пациентов с „любовной зависимостью“. Большинство среди них составляют женщины, которые раз за разом проигрывают свои паттерны романтической любви с новым и новым мужчиной. „Умом“ эти пациентки осознают бессмысленность своих усилий (конец всегда одинаков), но подсознание жадно надеется, что „латиноамериканское“ счастье вот-вот наступит.

Взаимоотношения „невротиков от любви“ никак не назовёшь здравыми. Такие люди нередко предъявляют чрезмерные требования относительно заботы к себе и при этом очень мало заботятся о других. Такое поведение часто продиктовано глубинным чувством неполноценности и беспомощности. Любовная одержимость — одна из самых сильных навязчивостей, известных человечеству. Причём субъект в погоне за „райским наслаждением“ нередко сам загоняет себя в ловушку. Невротические любовники „цепляются“ друг за друга в тщетной надежде обрести защищенность от жизненных испытаний, с которыми они не умеют справляться. И в то же время давят на партнёра своими чрезмерными требованиями. Как дикобразы в стае: на расстоянии друг от друга слишком холодно, а если придвинуться поближе — иглы колются. Так и общаются некоторое время — пока романтика не подойдёт к концу.

В среднем, как показывают исследования, подобное состояние длится год-полтора. Но при неправильно „устроенных“ мозгах пациент в течение жизни будет стараться воспроизвести любовную ситуацию с новыми и новыми людьми. И „обогащаться“ новыми и новыми разочарованиями. Нет, не приносит счастья подобная любовь. Хотя удовольствия порой дарит весьма острые — вперемешку с проблемами типа тревоги, ревности и т. д. Так что долговременную ставку на это чувство делать нельзя. Счастливая жизнь, которая иногда достигается в супружестве, (разговор об этом будет позднее) логически никак из романтической любви не вытекает и опирается совсем на другие ценности. Бессмысленно верить, что фонтанирующие до брака чувства сделают семейную жизнь более гладкой. Скорее, наоборот: если вас так „трясет“ на предварительной стадии, то и брак вам гарантирован нестабильный и недолгий. Супружеская жизнь счастливой пары — это забег на длинную дистанцию, где важную роль играют разум и мудрая способность к компромиссам, а не взаимная истерика.

Лёгкость, с которой миллионы мужчин и женщин готовы отключить свои мозги и, пребывая во временном ослеплении, броситься в объятия друг друга, лишний раз доказывает нехватку внутренних ценностей, ведущих к погоне за яркими внешними раздражителями. И наоборот, утрата любви вместо вздоха облегчения (избавление от переживаний, возвращение нормального состояния) вызывает у такого человека депрессию, поскольку снова ставит его перед лицом собственной пустоты. Любовь не позволяет человеку слишком легко рвать свои привязанности. Но поскольку ни одна из Любовей не является вечной, то у влюблённого на горизонте всегда маячат печаль и страдания, связанные с потерей объекта любви. Такой „дамоклов меч“ оптимизма не прибавляет и психической стабильности никак не способствует.

На вопрос „А как же секс?“ отвечу просто. Секс — тоже из категории удовольствий со всеми их закономерностями, но с романтической любовью он реально никак не связан . Получать наслаждение от секса можно просто с приятным человеком, необязательно с горячо любимым. А вот словить микроб без презерватива — это реально . Гонококки не задают вопросов, ощущал ли человек влюблённость во время полового акта или занимался ЭТИМ без любви. Лезут ко всем без разбора.Так что эйфорию дурной любви можно сравнить с действием наркотика, а последующий скоропалительный брак — с тяжелым „отходняком“. Будь моя воля — учил бы желающих вступить в брак обсуждать важные вещи до его заключения.— Трезво обговорите, как вы собираетесь жить вместе. Не можете сами — поможет психолог. Не сделаете этого — начнёте „стукаться“ о проблемы с первых дней совместной жизни. Не бойтесь, если в результате обсуждения наступит некоторое разочарование: оно бы неизбежно наступило после заключения брака с утроенной силой.— Вы должны быть готовы, что через некоторое время после начала супружеской жизни сильные чувства неизбежно ослабнут. Готовы ли вы к этому и как собираетесь жить в данном случае? Известно ли вам, что именно в семье, в общении с близкими люди часто выглядят наиболее неприглядно, без зазрения совести наступая друг другу на больные места? – Вы принадлежите к разным полам, а значит по-разному биологически устроены. У вас разная наследственность, родители и история жизни. Вследствие этого у вас будут возникать разногласия по многим вопросам. Как вы собираетесь их решать?— И т. д., и т. п. Перечень важных тем можно продолжать.

Мудрый человек сумеет приспособиться и сносно существовать в самых тяжёлых условиях. Ведь у него есть главное — внутренняя гармония. Древнегреческий философ Эпиктет считал, что даже в тяжёлой болезни можно увидеть пользу — как возможность стать спокойным и терпеливым. А угроза смерти может научить мудрого человека стать духом выше её. „Человек разумный, — пишет Эпиктет, — обладает как бы волшебной палочкой, которой он может обратить в золото всё то, до чего ею дотронется“. И далее: „Настоящее горе — не от того, что случается с нами, а от того, что мы неразумно думаем о случившемся“. Так что человек сам несёт ответственность за большинство своих страданий и негативных эмоций.

Умные люди на Западе, осознав невозможность достижения счастья через материальное изобилие, обращают свой интерес к непритязательной жизни, при которой высвобождается время и энергия для гораздо более важных вещей. Граждане понимают, что важнее меняться самим, чем стараться ненадолго почувствовать себя лучше после очередной покупки. Цель принципа добровольной умеренности заключается в том, чтобы, упростив жизнь, ощутить себя её хозяином, быть сильным, беззаботным, непринуждённым. Возвращается понимание того, что свободное время—одна из высших ценностей, поскольку с его помощью можно совершенствовать себя, обогащая сердце и душу. Несколько близких друзей и подруг, умные книги, возможность заниматься любимым делом, наслаждение природой — вот что даёт ощущение истинного счастья. "Простота— это древний, даже фундаментальный идеал", — пишет Дэвид Ши в своей книге "Простая жизнь" и продолжает: "Греки (и не только они—Л.Л.) говорили о "среднем пути", который лежит между роскошью и жизнью, полной лишений".

Как говорил Ларошфуко, "умеренность в жизни похожа на воздержание в еде: съел бы ещё, да страшно заболеть". Древние философы во главе с Аристотелем считали умеренность (наряду с мудростью, мужеством и справедливостью) одной из главных добродетелей. На мой взгляд, умеренность как раз и есть важнейшее проявление мудрости. Глядя на современных людей, я жалею лишь о том, что они становятся "умеренными" после долгого периода невоздержанности, вследствие чего приобретают букет болезней и просто вынуждены ограничивать себя. Перефразируя известную поговорку, о них можно сказать следующее: "Насильно умеренно мил не будешь". Ограничение своих потребительских инстинктов они рассматривают не как возможный путь к более духовно насыщенной жизни, а как катастрофу, "падение вниз". Таких остаётся лишь пожалеть: без набитого брюха им жизнь не мила. Неслучайно психологи, говоря о крайних проявлениях того или иного качества, всегда советуют искать (или формировать) такое же по силе противоположное качество, чтобы создать баланс в психике человека. Например, искать разумный, взрослый компромисс между "телесным" и "духовным", "личным" и "общественным". Ведь понятие баланса как раз подразумевает нахождение субъекта в некой "центральной" (или близкой к ней) точке своей психики, из которой он при желании может двинуться в любую сторону, причём "зайдёт" настолько далеко, насколько ему подскажут обстоятельства и здравый смысл. А затем вернётся обратно в "центр", точку душевного равновесия, покоя и комфорта. Так достигается внутренняя целостность. Иначе получается неуравновешенность — едва ли не в прямом смысле этого слова.


Скачать книгу:1.2 мб http://www.onlinedisk.ru/file/407530/
Нашла здесь:http://nedorazvmenie.livejournal.com/1078962.html#cutid1