Восстание было подавлено, жестко и за короткий срок, всего три года назад мы, услышав новости о восстании в других провинциях, взяли свои охотничьи карабины и захватили администрацию города, вслед за этим по всем соседним городам произошли мятежи, и к концу недели центр провинции был взят без боя, а на следующий день к нам приехал глава всех мятежников - Аурелитано Буэндиа, назначил командующих, и, взяв с собой три тысячи добровольцев, отправился на воссоединение с армией восставших. Я был среди тех трех тысяч. Со временем я стал командовать отдельным батальоном, а когда дела пошли в гору был выбран и полковником. Теперь же все изменилось, и, наверное, мы, я и мой полк из сотни человек, остались последним клочком той силы, которой управлял полковник Буэндиа. Для нас все было решено, мы уже неделю скрывались в лесу от правительственных сил, с каждым днём все ближе к гибели. Пять дней назад, когда голодающие солдаты уже были готовы съесть меня и сдаться на произвол правительства, я принял решение: все те, кто еще мог надеется на помилование в виде каторги были отправлены домой, а остались пятнадцать матёрых бунтарей, для кого даже приговор к смерти через повешенье был бы лёгкой участью. Мы решили пробираться через лес в направлении гор и там попытаться перевалить в дружественную Елесуэну, единственной преградой на нашем пути была деревушка Ракон, не взяв её не перейдёшь через горы.
Мы надеялись на неожиданность, и наши надежды оправдались, мы уже захватили несколько домов, когда противник забил тревогу и тут мне доставили сообщение, что в деревне есть Они. Это было гибелью всех надежд, эти очаровательные девушки, одетые в белоснежные платья, были чем-то неземным. Смотря на Них, человек преполнялся любовью и терял волю, в Них не возможно выстрелить, скорее попадешь себе в ногу, чем в одну из Них, а потом Они убивали своих жертв. Я не слышал чтобы кто-нибудь уходил от Них живым, в войне Они не очень помогали правительственным войскам, поскольку Их было не много и при Их появлении в районе боевых действий мы предпочитали отступать. Но не в этот раз. По слухам Их можно нейтрализовать, испачкав их одежду чернилами, это казалось нелепыми домыслами, но более подходящего случая проверить это не представлялось.
Через полчаса мы были окружены на краю деревни патронов оставалось мало, но противник не атаковал, я чувствовал, что Они охотятся на меня, приказав своим людям наступать по краю деревни, я спрятался за перевернутым самосвалом и принялся ждать, достав из кармана своё перо - палёный китайский паркер с наглой надписью майд ин ЮК, ёще как-то давно сидя возле костра Полковник Сантро смеялся над моей привязанностью к этой безделушке, которую я никогда нигде не оставлял.
С каждой секундой чувство тревоги сменялось уверенностью и непоколебимостью. Я чувствовал их приближение, их было четверо, я не знаю откуда, но я это знал. Я не видел, я их чувствовал, как чувствуешь стул на котором сидишь. Вот они подходят к кабине, в сердце начинаю закипать чувства, резкий разворот и группа маленьких чёрных убийц срывается с кончика пера, слухи оказались правдой и три из них падают замертво, я себе этого никогда не прощу, но пока капли летели я успел сделать второй замах, и тут меня накрывает Чувство безвозвратной потери, мир опустел, потерял краски, пожухла трава, сгорел родной дом, пустота царапала грудь изнутри образовывая новые пустоты, я замер, перо скользнуло по пальцам и упало в только что пожухлую траву. Я не помню как падал на колени, и только преклонившись пред всеобъемлющим горем, я заревел. Слёзы текли по моим щекам обильнее, чем кровь течёт из прострелянного горла, не помню, проронил ли я хоть звук, когда оплакивал Их гибель. Я поднял глаза к небу и увидел уцелевшую. Пульс звоном колоколов возвестил, о наполнении свежевыжженных пустот новой любовью, я не мог вдохнуть, выдохнуть, пошевелиться, я смотрел Ей в глаза, Она мне. "Она любит меня" - молнией пронеслось в моём сознании, создавая такой гром, что я чуть не лишился сознания. Она плавно подошла ко мне, потеребила мои слипшиеся волосы, я тысячи раз окунулся в прохладные воды блаженства. Её улыбка осветила мою душу, делая все прожитое мной не просто бессмысленным, но и не существующим. Она слегка покачала головой, может еще и прицокнула язычком. Я был готов разорвать себя в клочья - она мной недовольна. Она достала баночку похожую на баночку из-под крема, это яд , я уже знал что это яд, и не сводя с меня глаз открыла банку и взяла на палец немного её содержимого, сострадающе улыбнулась, не показывая зубов, и нанесла яд на мои губы. Я вопросительно смотрел на неё, смотрел как и прежде, вопрос витал в воздухе. Она нахмурилась, нет, только начинала нахмуриваться, я, безгранично доверяя своей возлюбленной, облизал губы и тут же почувствовал действие яда, но это было далеко, на заднем плане, это было неважно, как и все остальное кроме Неё. Я обнял Её за талию, Она ответила, прижав мою голову к груди, я умер.