CrisM все записи автора

 

 

 

" Роковая Марина". Графиня Марина Александровна Гейден.

 

 

Графиня Марина Гейден в пожилом возрасте.

 

Я знаю, что, если напишу это, меня опять обвинят в плагиате. Но я все – таки – пишу. Что я знаю о ней? Не так уж много.

Роковая Марина. Виновница дуэли, унесшей жизнь старшего из братьев Юсуповых – Николая, отчаянного гуляки, бретера, романтического повесы, любителя красавиц, цыган, яхт, шампанского, театра. Он не шокировал её. Ничем. Напротив, обворожил. Она в него сразу влюбилась, как только увидела, хотя была помолвлена с другим и была уже назначена свадьба.

И ведь выросла отчаянная Марина в строгих правилах светских: семья - близко ко Двору, отец - свитский адмирал, дед по папеньке - генерал губернатор финский, мать Александра Владимировна - внучка легендарных сестёр Шернваль: Эмилии и Авроры, а от них рукой подать, так осязаемо время Лермонтова и Пушкина, Баранта и Дантеса!

Да. В те «маскарадные» времена обвораживались красавицами, писали им мадригалы, вдохновлялись взглядом, улыбкой, мазуркой, взмахом веера. Записка считалась апогеем романа, тайное свидание у колонны – скандалом, оброненный браслет – крушением репутации, позором семьи. Что же еще? Марина улыбалась, качала головою на покатых плечах, её профиль камеи чуть смягчался, щеки розовели.

***

Ей не писали мадригалов, о ней писали в дневниках и письмах, в газетах и придворных журналах в «мемориях», аристократически небрежных и бережных одновременно: князь Сергей Оболенский писал:

« В то время в Санкт-Петербурге было три сестры, пользовавшиеся успехом в обществе; одна из них, графиня Марина Гейден <…> более выделялась своей красотой. Она была соблазнительна, очень популярна и большая кокетка». А это строки из воспоминаний Вел. кн. Гавриила Константиновича: «После бала пошли ужинать в Греческий и соседние с ним залы. В тот вечер мне очень понравилась молоденькая графиня Марина Гейден, блондинка, в голубом платье, очень веселая. Через год она вышла замуж за конногвардейца, графа Мантейфеля...».

Николай Юсупов, старший наследник рода, возлюбленный Марины. (?)

****

Все было в ней, Марине, искристо и блистательно: чуть заметный акцент «северной дивы» в правильном русском, поворот головы, выбор духов- лёгкая горчинка с пряностью, как порыв северного бриза, - выбор туалета к балу, цветок в причёске, манера кокетничать, увлечение театром, льдистое, скрытое, не наверх, подспудное пламя души.

Его, это пламя, мало кто замечал, пожалуй, кроме проницательной красавицы бабушки Авроры, и она, всматриваясь во внучку в её увлечения, смех, голос, движения, часто качала головою.

Растормошить прабабушку Аврору, раздобрить на рассказы о семье было непросто, но Марине как то все же – удавалось. И тогда она заслушивалась, и жаром души и взора освещала прабабушкины воспоминания, в которых было многое. И все - причудливое и непонятное, и даже катастрофа – страшный пожар на пароходе «Николай Первый», и лермонтовская дуэль, и смерть красавицы Эмилии, настоящей прабабушки её, такая нелепая, от тифа, внезапная, мучительная.

И карточный долг прадеда, графа Владимира , который пытались уплатить, живя в деревне, закладывая все, и экономя на крохах, а он, долг, все рос и рос, и, в конце концов, до семисот тысяч дорос исподволь, и прадеда тогда за границу не пустили.

Прабабушку - красавицу сопровождали брат и сестра, младшая, тоже красавица, которая встретила на пустынном берегу, закутанная в плед, босоногая, свою судьбу, суженого, укрывшего её в свой мундир, рыцаря поневоле. Или - не поневоле? У всех у них, Шернвалей, Гейденов, Мусиных-- Пушкиных судьба была причудлива на амурные прихоти, росчерки судеб: прадедушкин сын, Алексей Владимирович, женатый на кузине, Катеньке Мусиной Пушкиной - вскоре после свадьбы помешался, потому как Катенька прелестная от него - сбежала, так и не дождавшись позволенного развода.

Графиня Гейден во время эмиграции.

 

И она, она, Марина, встретив Николая Юсупова, красавца, задумчивого и горделивого, не привыкшего отступать, дразнящего и волнующего всякими эскападами и слухами о разных дерзостях влюбилась без памяти, голова кругом.

Готова была тотчас же, откуда угодно, сбежать с ним, хотя уже была помолвлена с графом Арвидом, и была назначена на середину апреля свадьба. Арвид, холодный, изысканно светский сдержанный, терпеливо, как военные лишения, сносил бесконечные откладывания свадьбы, недомолвки невесты, смущение родителей. Уже готовили и дом, и приданное, а она, Марина, все отчаянно мечтала сбежать с Николем, сбежать, куда угодно, на край света.

В свадебное путешествие они поехали вдвоём с мужем, в Париж. И там, холодея от невыносимого, до озноба, презрения, смешанного с жалостью и страхом, Марина поняла, что не любит, совсем, стала умолять о разъезде, о разводе. Арвид впервые вспыхнул глазами и скулами, назвал её сумасшедшей, неловко смахнул со стола кофейную чашку и велел горничной позвать графине врача.

Граф А. Мантейфель, супруг Марины.

 

Николай приехал за Мариною следом, остановился в скромном отеле, где они тайком встречались. Сначала - тайком. Потом, презрев условности, уже открыто посещали театры и концерты. Светские знакомые недоуменно отшатывались, увидев их вместе. Марина бледнела, кусала губы, Николай, посмеиваясь, строчил письма матушке, в которых настаивал на браке с графинею Гейден после ее развода.

Родные - отказывались верить, княгиня – мать Зинаида Николаевна умоляла сына одуматься, не терять благорасположения Государыни Александры, которой нравился князь Юсупов, как щедрый меценат, благотворитель, талантливый артист, блиставший на частной сцене и в любительских спектаклях в труппе Алексея Стаховича.

Князь Николай даже своею недюжинною игрой привлек внимание Станиславского, но обречённо морщился – и драматическому его таланту не суждено было бы расцвести – ни к тому совсем обязывала громкая родовая фамилия! Недаром, князь подписывал свои пьесы, скетчи и стихи псевдонимом: «Роков». И так тоже – дразнил Фатум?

***

А к чему фамилия обязывала никто указать князю достоверно - не мог. И тот продолжал дразнить Судьбу, светскую скуку, старуху - смерть, кого то и что то еще. Никто не мог предположить, к чему приведёт на самом деле эта блестящая и роковая игра.

Марина, кстати, сама играла вместе с князем Николаем в одной из пьес комических, и как раз - старуху с клюкою. Поти что – смерть. Рок. Играла хорошо, с искрою, в ней самой таился недюжинный драматический талант. И в этом они с князем счастливо сошлись.

А в чем же - еще? В восприятии жизни и любви, как некоего мига, искры пламени, рока? Марина никогда не знала точно.

Влюбленные обречённо вернулись в Россию, их роман гибельно продолжался, они дразнили своими тенями и силуэтами рестораны, гостиницы, оперы и концертные залы обеих столиц попеременно. Арвид Мантейфель решился было на развод, тем более, что отец Марины, граф Гейден, и сам отчаянно влюбился во фрейлину двора Оленину и уже не так строго смотрел на эскапады дочери, намереваясь оставить императорскую службу.

Но тут «встали в позу» товарищи графа Мантейфеля по полку, и убедили Арвида, что он должен вызвать князя Юсупова, артиста и позера, на дуэль, за оскорбление гвардейской чести и достоинства.

Картель был отослан. Марина, узнала обо всем, послала князю Феликсу, брату любимого, отчаянное письмо, писала его долго, начерно, рвала, писала снова, просила предотвратить приезд князя в Петербург, но дуэль все равно состоялась.

Как потом узнала Марина, Николай Феликсович дважды выстрелил в воздух, готов был принести графу извинения и говорить с ним о том, чтобы несчастная Марина получила развод, но Мантейфель настоял на продолжении дуэли и сокращении дистанции до десяти шагов. Так он был оскорблен.

****

Узнав, что Николай Феликсович убит, Марина Александровна едва не помешалась от горя, в отчаянии металась по дому, потом решилась написать письмо Феликсу Юсупову с просьбой позволить ей проститься с возлюбленным: «... я должна приложиться к его гробу... я должна видеть его гроб, помолиться на нем. Вы должны понять это, Феликс, и помочь мне. Устройте это как-нибудь ночью, когда все будут у Вас спать! Помогите мне пробраться в церковь, сделайте это для меня, сделайте это для Вашего брата!». Ничего этого, разумеется, сделано не было. Марине отдали лишь обрывок записки князя Николая. Недоконченное письмо, в котором она прочла одну фразу:

"Дорогая моя Марина! [...] Мне страшно тяжело, что я не увижу тебя перед смертью, не могу проститься с тобой и сказать тебе, как сильно я люблю тебя…"Этот обрывок клочок бумаги Марина хранила всю жизнь. Больше ей ничего было хранить, увы!

***

Похоронили князя Николая Юсупова в Архангельском, родовой усадьбе, под Москвой.

От графа Мантейфеля отвернулись все, и даже сослуживцы, он ушел из полка и уехал в свое родовое имение в Латвии, затем эмигрировал во Францию, где и скончался в 1931 г.

После скандала и смерти князя Николая Юсупова Марина стала полным изгоем в светском обществе. Её нигде не принимали, о ней старались даже не говорить. Несчастная «роковая Марина» получила развод, но зачем он ей был нужен теперь?!

***

Отвергнутая всеми, кроме родных, Марина, их хлопотами и участием, провела некоторое время в санатории для восстановления разрушенного эмоционального состояния и здоровья, затем уехала из России. В эмиграции во Франции жила на юге страны, в Ницце. Участвовала в культурной жизни местной русской колонии. Выступала в концертных программах Литературно-артистического общества в Ницце (1955–1964), читала свои личные воспоминания о двух русских императрицах. Была активным участником «Дамского общества в память императрицы Марии Федоровны» , помогала нуждающимся соотечественникам скромными суммами, деятельным и сердечным участием в их судьбе.

После отъезда из России Марина Гейден даже приезжала в Женеву, где собиралась стать актрисой. Но ее отец, узнав об этом, послал дочери большую сумму денег, после чего она оставила эту затею.

Графиня Гейден долгие годы сохраняла бодрость духа и элегантность, устроила свою личную жизнь, выйдя замуж за полковника Чичагова, достойного офицера русского корпуса. Родила сына, но потеряла его младенцем. Написала мемуары, очень красивую и печальную книгу под названием « Рубины приносят несчастье». Кажется, она так не переведена до сих пор на русский.

***

Когда знакомые с историей её семьи и рода люди, говорили ей, что её судьба в чем то неумолимо похожа на судьбу её названной бабки, Авроры Карловны Шернваль -Демидовой, тоже пережившей смерть возлюбленных и ребенка, единственного сына, Марина Александровна слегка улыбалась и говорила: «У каждого свой путь. Мне, должно быть, было так написано на роду.»

Она не знала, что пройдут годы, и её станут называть «роковой Мариной». А, может быть, все - знала, но не придавала этому значения. Она никогда не считала себя “famme fatale”. Она просто -любила.
 

https://zen.yandex.ru/media/ladydi_17/-rokovaia-ma...eiden-5d875bc33642b600ac894c49