Септуагинта

Септуагинта (часто сокращенно обозначаемая как LXX, "семьдесят") является эллинистической греческой версией Библии. Ее название возникло благодаря легенде, сохранившейся как в "Письме Аристея" (примерная датировка - конец II в. до н.э.), так и в талмудических источниках. Согласно этой легенде, перевод был выполнен семьюдесятью двумя старейшинами ("семьюдесятью толковниками"), приглашенными из Иерусалима в Александрию Птолемеем II Филадельфом (283 - 246 гг. до н.э.). Перевод был сохранен церковью, и для большинства ранних христиан составлял то, что они называли "Ветхим Заветом". Канон Септуагинты был шире, чем канон еврейской Библии, и включал разные апокрифические сочинения, часть из которых будет рассмотрена далее. Греческая Библия была построена по принципу разделения на жанры: закона, исторических книг, поэзии и пророчества. В результате порядок книг в Септуагинте радикально отличался от порядка книг в еврейской Библии. Порядок еврейской Библии основывался на времени канонизации той или иной книги и, как следствие, ее принадлежности к Торе, Пророкам или Писаниям. Это отражало степень боговдохновенности, которая приписывалась ее автору самой книгой или позднейшей традицией.

Септуагинта стала оформляться в III в. до н.э., явившись ответом на нужды александрийской еврейской общины. Изначально в целях богослужения и обучения была переведена только Тора. Возможно, что в число переводчиков входили ученые из Палестины, и не исключено, что сам проект получил поддержку со стороны царя. Однако не исключена также вероятность, что данный текст возник как устный перевод, использовавшийся при богослужении, и лишь позднее был отредактирован и записан. Во II в. до н.э. были также переведены книги поздних, а затем, и ранних пророков. Часть Писаний была переведена к началу II в. до н.э., в то время как другие появились по-гречески лишь в I в. Переводы различных библейских книг циркулировали в большом количестве не связанных между собой рукописей независимо друг от друга. Отсутствие стандартного фиксированного текста могло стать одной из причин того, что, в конце концов, греко-язычные ев реи предпочли Септуагинте другие переводы, возникшие позже.

Различия между Септуагинтой и еврейским текстом, который был признан авторитетным мудрецами Явны (ок. 100-80 гг. до н.э.), вероятно, привели со временем к более жестким возражениям против использования этого перевода.

Септуагинта не была просто дословным переводом. В ряде случаев переводчики использовали эллинистические греческие обороты, которые делали текст понятнее для греческого читателя, но в то же время незаметно изменяли его смысл.

Иногда переводчики привносили в текст эллинистические идеи или использовали для перевода еврейские тексты, отличавшиеся от тех, которые получили наибольшее распространение в Палестине. Последнее явление теперь во многом прояснилось благодаря свиткам Мертвого моря. В остальных случаях Септуагинта отражает знание палестинских экзегетических традиций, вошедших также и в раввинистическую литературу.

Часть современных исследователей утверждает, что текст еврейской Библии должен быть пересмотрен на основании текстуальных расхождений с греческим переводом. Действительно, некоторые из чтений Септуагинты подтверждаются в результате обнаружения древних рукописей. В то же время необходимо проявлять осторожность, учитывая запутанную историю греческого библейского текста и того факта, что в древности существовало несколько редакций библейского текста. В последние годы ученые особенно подчеркивают важность Септуагинты как документа эллинистического иудаизма. Рассматриваемая под этим углом, она является свидетельством длительной традиции библейской экзегезы в еврейской общине Александрии, демонстрирует духовную связь между египетской диаспорой и палестинской родиной и показывает, что греко-язычные евреи читали и изучали Священное Писание, дабы сохранить самоидентичность в чужом окружении.

Два новых греческих перевода были созданы во II в. н.э. Аквилой Прозелитом и Феодотионом; оба они были евреями. Эти переводы следовали еврейским текстам, которые сочли авторитетными палестинские мудрецы, и возникающей экзегезе Таннаев. Свитки Мертвого моря свидетельствуют о том, что имели место и более ранние попытки пересмотреть Септуагинту.

Симмах, который несколько позднее перевел еврейскую Библию на более литературный греческий язык, мог быть самаритянином, христианином или евреем. Все эти переводы отражали новые требования жизни. Евреи нуждались в переводе, который соответствовал бы доминирующему теперь раввинистическому подходу к иудаизму, христиане придерживались того, который следовал их интерпретации Священного Писания.

Филон Александрийский

Уникальная и выдающаяся личность Филона Александрийского (ок. 20 г. до н.э. - ок. 50 г. н.э.) доминирует над всей эллинистической еврейской литературой. Именно он попытался в своих работах систематически соединить иудаизм и философию эллинистического мира. Его наследие, составляющее в наши дни около двух тысяч пятисот страниц печатного текста, было сохранено благодаря Отцам церкви и почти полностью проигнорировано еврейским народом, который вновь открыл его для себя только в эпоху итальянского Возрождения.

Филон родился в аристократической семье в Александрии и получил как еврейское, так и греческое образование. В 38 или 39 г. н.э., когда в связи с антиеврейскими беспорядками, происшедшими в городе, еврейская община Александрии отправила посольство к императору Калигуле в Рим, Филон был назначен главой делегации. Успеха эта миссия не принесла, но она показывает, насколько высоко ценили Филона его соотечественники и насколько велико было его желание выступить в защиту своего народа. В последующие годы он продолжал литературную деятельность вплоть до самой смерти около 50 г. н.э.

Филон писал в очень непоследовательном и отрывочном стиле, постоянно перемежая библейскую экзегезу, придававшую форму большинству его работ, и философские объяснения, составлявшие интеллектуальный фон его интерпретаций. Его философия, принадлежавшая по большей части к платонической традиции, являлась смесью личного Бога еврейской Библии и абстрактного, идеального божества греческой метафизики. Обе концепции выразились в идее божественного логоса: Слова и Мудрости Всевышнего. Мысль о том, что логос является перворожденным сыном божества, привела к популярности Филона среди Отцов церкви.

Многие работы Филона связаны с библейскими текстами и представляют собой смесь правовых и философских толкований. Его книга "О творении" доказывает, что законы Библии согласуются с законами природы. Отдельные работы посвящены патриархам Аврааму, Исааку и Иакову, которые рассматриваются Филоном как воплощения закона и архетипы добродетели. В "Жизни Моисея" Филон описывает Моисея в платонических терминах как идеального законодателя, священника и пророка. Его "О десяти заповедях" и "Специальные законы" являются объяснением еврейского закона и практики на языке греческой философии.

В "Аллегорическом истолковании" философское образование Филона получает наилучшее раскрытие, так как именно здесь он интерпретирует первые семнадцать глав Книги Бытия как собрание философских и квазимистических концепций.

Чисто философские вопросы рассматриваются в таких трактатах как "О вечности Вселенной" и "О предопределении". Трактат "Против Флакка" детально описывает погром евреев в 38 г. н.э., а трактат "О посольстве к Гаю" повествует об упомянутой поездке Филона в Рим с целью протеста против погрома. Эта поездка по времени совпала с императорским указом установить его статую в Иерусалимском Храме. Филон верил в трансцендентного Бога. Его концепция логоса преодолевала пропасть между человеком и Богом, делая возможными близкие отношения между еврейским народом и Богом в том виде, как они описаны в Библии. Желание понять Бога становится целью еврейского религиозного сознания. Библия понимается аллегорически как описание духовного богоискательства. И как следствие этого Филон объясняет Библию на двух уровнях: буквальном и символическом. Такой метод позволяет ему дать эллинистическое оформление библейским Писаниям. Филон постоянно призывает к соблюдению предписаний еврейского закона, которому он иногда дает свои собственные интерпретации, а иногда объясняет его так же, как современные ему палестинские источники.

Столь же значимо его представление о душе. Согласно Филону, душа сошла в материальный мир, и каждый человек может вернуть свою душу Богу путем отказа от земных страстей. Этому процессу содействует стремление к интеллектуальному постижению Бога, но из описаний Филона становится ясно, что конечным этапом должен стать опыт мистического единения с Божественным. Он понимал пророчество именно как экстатическое состояние, в котором человек получает озарение божественным светом.

Заключение

На протяжении четырех или пяти веков иудаизм диаспоры в греко-римском мире являлся носителем богатой и цветущей культуры. В социальной, экономической и религиозной областях он попытался достичь синтеза между еврейской и эллинской традициями, который позволил бы ему успешно существовать в эллинистическом окружении, сохраняя и обогащая при этом свое еврейское наследие. В конце концов, общины эллинистической диаспоры исчезли благодаря влиянию христианства, ассимиляции и последствиям восстания диаспоры, но главным образом благодаря распространению за пределы Палестины раввинистической традиции. По сравнению с этими общинами вавилонское рассеяние, которое почти не испытало на себе давления эллинизма, стало тем центром, в котором в итоге возник величайший памятник раввинистического учения: Вавилонский Талмуд.

(продолжение следует)

http://jhistory.nfurman.com/