Уже более восьмисот лет стоит в Суздальской земле, на берегу реки Нерль, церковь Покрова Богородицы. В ясные летние дни, при безоблачном небе, среди зелени обширного заливного луга ее стройная белизна, отраженная гладью небольшого озерка (старицы реки Клязьмы), дышит духовным светом и поэзией. В суровые зимы, когда все вокруг бело, она словно растворяется в бескрайнем снежном море. Храм настолько созвучен настроению окружающего пейзажа, что кажется, будто он родился вместе с ним, а не создан руками человека.



Во времена князя Андрея Боголюбского на Владимирской Руси приобретает известность событие из Византийской истории X в.: явление Богоматери во Влахернском храме Константинополя святым Андрею Юродивому и Епифанию при нападении на греков сарацин в день 1 октября — «Влахернское чудо». Тогда же во Владимире учреждается праздник Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы (1 августа). В Византии на этот день приходилось празднование Животворящего Креста. Все эти празднования — «Влахернского чуда», Спаса и Богородицы, Животворящего Креста — объединяет идея Божественного покровительства, которая со временем оформилась в особый праздник Покрова Богородицы.

Появление нового богородичного праздника во Владимиро-Суздальском княжестве представляется явлением закономерным, вытекающим из политических устремлений князя Андрея. В «Слове на Покров» есть моление о том, чтобы Богородица защитила Божественным покровом Своих людей «от стрел, летящих во тьме разделения нашего», моление о необходимости единения русских земель.

Легенда гласит, что храм в устье Нерли был посвящен победоносному походу владимирских полков в Волжскую Булгарию в 1164 году, и булгары, в качестве своего рода контрибуции, якобы возили сюда камень. В благополучном исходе этого военного похода современники видели явное свидетельство покровительства Богоматери владимирскому князю и Владимирской земле. Косвенным указанием на связь праздника и церкви Покрова с военными мероприятиями князя Андрея могут служить зарисованные Ф. А. Солнцевым фрагменты ныне уже утраченной фресковой росписи барабана нерльского храма. В простенках между окнами здесь помещались не апостолы и не пророки, а мученики похода «за веру христианскую».

Павшие владимирские воины (и среди них княжич Изяслав, сын Андрея Боголюбского) и должны были быть сопричислены при этом к лику мучеников. Храм Покрова на Нерли так легок и светел, словно сложен не из тяжелых каменных квадр. Все конструктивные и декоративные средства выражения подчинены здесь одной цели — передаче изящной стройности здания, его устремленности ввысь. Ритм архитектурных линий Покровской церкви, построенной в 1165 г., можно уподобить ритму уносящихся под своды песнопений молящихся в честь Девы Марии. Это как бы материализовавшаяся в камне лирическая песнь. Недаром древние воспринимали художественный образ архитектурного сооружения как «гласы чудные от вещей», подобные гласу труб, славящих Бога и Его святых.



Церковь Покрова на Нерли — шедевр мирового зодчества, вершина творчества владимирских мастеров эпохи расцвета Владимиро-Суздальского княжества. Это маленькое, изящное здание построено на небольшом холме, на приречном лугу, там, где Нерль впадает в Клязьму. Когда во время весеннего разлива вода подступает к самым стенам церкви, тогда над водной гладью одиноко высится сверкающий белизной, легкий одноглавый храм, словно свеча, вырастающий над просторами заливных лугов во всей своей ясности и красоте.

Нельзя не согласиться с поэтичным высказыванием почитателя владимирской архитектуры и истории Надежды Гроды: «И храм тут с большим смыслом поставлен: путь по Нерли в Клязьму — это ворота земли Владимирской, а над воротами так церкви и подобает быть.

Не зря для нее и посвящение выбрано Покрову. Покров есть защита и покровительство, русским людям надежда и милость, от врагов укрытие и оберег. Греки Покров не праздновали, это праздник чисто русский. Вот и встал храм в устье Нерли, у впадения ее в Клязьму, замыкая важную водную магистраль Владимиро-Суздальской земли. Рядом, всего в полутора километрах, высились башни и главы дворцового замка князя Андрея. Здесь корабли, шедшие по Клязьме, поворачивали к княжеской резиденции, и церковь служила как бы выдвинутым вперед элементом роскошного ансамбля, его торжественным монументом».



Задача, поставленная перед зодчими князем Андреем, выбравшим место для закладки храма, судя по всему, лично, была очень сложной, поскольку намеченное для постройки место лежало в заливаемой пойме. Н. Н. Воронин пишет: «Они заложили обычный фундамент из булыжного камня глубиной 1,60 м, оперев его подошву на слой тугопластичной юрской глины, обнаружив хорошее понимание строительной геологии. Для большей прочности они ввели внутри ленточные фундаменты, связывавшие фундамент стен и столбов. Далее они возвели в два приема основание стен храма из чисто тесаного камня высотой 3,70 м и дважды обсыпали его снаружи и внутри глинистым супесчаным грунтом, плотно утрамбовывая его. Так вырос искусственный холм, надежно прикрывавший от весеннего разлива лежащие в его массиве основания храма общей глубиной 5,30 м. На этом фундаменте, поднятом над отметкой разлива, и был поставлен храм с его галереями.

Зодчие не ограничились этим — они облицевали поверхность холма белокаменными плитами и проложили такие же, как в Боголюбовском дворце, каменные желоба для отвода осадков. Так холм был одет белокаменным панцирем. Можно себе представить, каким сверхъестественным чудом казался людям XII века этот храм, неподвижно стоящий над бурными водами разлива на своем каменном острове. Да и сейчас мы отдаем дань любви и уважения художественному дару и смелой инженерной мысли владимирских зодчих. Их труд оправдал себя, и их постройка гордо прошла невредимой через восемь столетий, когда каждую из восьмисот весен ее подножие штурмовали пенистые воды двух рек — Нерли и Клязьмы».

Вздыбленных барсов на щитах Андреевых ратников видели под своими стенами Киев и Новгород, и золотое солнце южных степей текло по копьям суздальских дружин. Из далекого Вышгорода вывез князь в Залесский край знаменитую византийскую икону Богородицы с Младенцем, которой суждено было стать под именем «Владимирской» настоящим палладиумом Древней Руси.

Прибытие иконы ознаменовалось чудесами, в которых владимирцы могли усмотреть особое расположение к ним Царицы Небесной. В атмосфере этих чудес и возникла церковь, посвященная новому празднику в честь Богородицы — Покрову. Церковь Покрова достойно венчает короткий, но исключительно плодотворный градостроительный период князя Андрея Боголюбского. Совершенная красота, таинственная глубина рельефов, мемориальный и церковно-исторический смысл — так много всего соединилось в этом небольшом, одиноко стоящем храме.

Царственная ступенчатая церковь продолжала Боголюбовский замок и стольный Владимир, а пристань на оживленном речном пути обеспечивала князю могущество. Сейчас, спустя зека, ничто не напоминает о политической злобе дня, лишь совершенная красота смягчает и трогает душу.

Инициативу учреждения праздника приписывают самому Андрею Боголюбскому и владимирскому духовенству, обошедшимся без санкции Киевского митрополита и Константинопольского патриарха. Праздник призван был свидетельствовать об особом покровительстве Богородицы Владимирской земле. Известно, что главный храм Владимира, Успенский собор, также был посвящен Богоматери — в отличие от соборов Киева, Новгорода, Полоцка, Пскова и других княжеских столиц.