Малая Арнаутская: как она только не называлась в разные годы — Суворовская, Воровского, Малиновского, снова Воровского, и, как говорят в Одессе, обратно Малая Арнаутская. 

Почему Малая Арнаутская? Произошла она от Арнаутской слободы, где жили арнауты (албанцы). Впоследствии при создании улиц это название оставили. Ещё лет пятьдесят назад здесь можно было увидеть широкие тротуары из плиток итальянской лавы. Сейчас она практически вся под асфальтом. 

Прогулку по Одессе можно начать со здания «Мигдаля» (Малая Арнаутская, 46а), имеющего свою богатую историю. В 1909 году еврейская община, объединявшая производителей и продавцов кошерного мяса, построила для своей синагоги новое, внушительных размеров здание из неоштукатуренного известняка с декором из красного кирпича. Известняк пропитывали олифой, чтобы не дать сырости проникнуть в камень. Своим архитектурным оформлением это здание несколько напоминало старые синагоги Западной Европы. Кроме синагоги в здании располагалось общество взаимной помощи мясопромышленников и мясоторговцев, своего рода прообраз будущих профессиональных союзов. 

В начале 1930-х годов синагога была закрыта, а ее последний староста Гер-Лейб Веприк впоследствии погиб в годы Катастрофы. Некоторое время здесь размещалась школа ДОСААФ, затем — другие организации. В 1991 году здание передали еврейским культурно-просветительским организациям. 

Внутри здание было сильно перестроено. Молитвенный зал был разделён по высоте: так появился второй этаж, вторая лестница была убрана, остались лишь несколько колонн, разделявших молитвенный зал на три части. Также появились кабинеты, классы и вспомогательные помещения. 

    Зелёное здание по Малой Арнаутской №40 знаменито уже тем, что здесь жил прообраз Остапа Бендера, некто Остап Шор. Также здесь находился кинотеатр (как тогда говорили, «иллюзион») «Шантеклер» — комната с киноаппаратом. Один из многих в «той» Одессе, одесситы во все времена любили кино. 

А напротив, в 45 номере, жил раввин Фридман — последний раввин закрытой советской властью синагоги портных на улице Осипова. Так вот, его правнучка Хая стала женой нынешнего раввина этой же синагоги Авроома Вольфа. 

Одноэтажные домики... сколько им? Это можно определить по окнам. Если они не углублённые, вровень со стеной, то такому зданию не меньше 150. В одном из таких, по адресу Малая Арнаутская, 41 находилось еврейское учебное заведение, дававшее начальные знания русского 
языка и естественных наук. 

А вот колодцы в Одессе — это редкость, хотя... Вполне работающий колодец можно найти в одесском дворике на всё той же Малой Арнаутской №17. Качество воды в городе оставляет желать лучшего, и это относится и к колодезной. 

Девятый номер по Малой Арнаутской — это «литературный» дом во всех отношениях. Вначале здесь поселился писатель и издатель Иегошуа Равницкий. Именно он первым издал произведения Хаима Бялика. Позже сам Бялик стал соседом Равницкого. Также здесь жил бухгалтер Файнзильберг, один из сыновей которого, Иехиэль-Лейб стал известен нам как Илья Ильф. Между прочим, в соседнем 11-ом номере находилась мясная лавка Бендера. Однако, единственный, удостоившийся мемориальной доски, это Дмитрий Ульянов... (остатки этой доски вы и видите на фотографии). Мемориальная доска Хаиму-Нахману Бялику была установлена на этом доме 24 мая 2002 года, уже после написания этой статьи. 

Упомянув Бендера, подвернулся повод рассказать про «контрабанду, которая делается на Малой Арнаутской». Здесь делали стаканы из бутылок, отрезая им горлышко; полупустые коробки спичек — 2 крест-накрест в первом ряду. В доме №74 фабриковали слабительные таблетки, в №10 чеканили фальшивые монеты, а на Малой Арнаутской №16 И. Ильф и Е. Петров поселили подпольного миллионера Корейко. А саму улицу «обозвали» Малой Касательной, образовав название от Малой Арнаутской и Косвенной улиц. 

На улице Белинского, что пересекает Малую Арнаутскую, в четвёртом номере находился дом для бедных евреев, где каждый мог получить жильё по символическим ценам. 


ПРОГУЛКА ПО МАЛОЙ АРНАУТСКОЙ

Окраинное расположение, близость черты порто-франко, моря, вокзала, "Привоза" формировали нравы, обычаи, традиции не страдавших чопорностью коренных обитателей улицы и ее инфраструктуру, ориентированную на торговлю провизией. Сегодня трудно поверить, что когда-то тут было до сорока мясных, столько же бакалейных, двадцать молочных лавок и еще с полста торговых заведений, где можно было купить все: от кайенского перца до одесских бубликов, включая вино, рыбу и конфеты знаменитой фабрики братьев Крахмальниковых, чей магазин находился в собственном их доме No109. 

Продавали на Малой Арнаутской и книги, обувь, уголь, часы... Тут был Дом старообрядческой церкви, синагога красильщиков, мастерские, аптека, гостиница "Майбах", баня, фотография "Заря", постоялый двор, книгоиздательство, прачечная и трактир "Лондон" на углу Ришельевской, ласково именуемый "Лондончик"... Всего этого предостаточно было бы для какого-нибудь провинциального городка, некое подобие которого и являла собою Малая Арнаутская. 

Впрямь, ежели соотнести большой город со страной, то главная улица - Дерибасовская ли, Крещатик, Невский - это столица, а остальные - не всем известная провинция. Когда Илья Ильф появился в редакции московского "Гудка", кто-то "блеснул" эрудицией: "Из Одессы? Так вы говорите по-малороссийски?" . - "Я говорю по малоарнаутски", - ответил Ильф, но оценил каламбур лишь Валентин Катаев. 

Детство Катаева прошло на Базарной и в Отраде, откуда рукой подать до Малой Арнаутской. Тут " в старом греческом доме с внутренним двором" разворачиваются эпизоды его повести "Белеет парус одинокий", а в книге "Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона" остались подробности, которые, думаю, уже никто не помнит: "Выла Малая Арнаутская... Мы входили в деревянную застекленную галерею... В галерею выходило множество окон и дверей, большей частью распахнутых... Из каждой двери неслись звуки молотков, лязганье громадных портновских ножниц, треск раздираемого коленкора... и резкие кухонные запахи, смешанные с чадом керосинок "Грец". 

Бытовую эту зарисовку дополняет панорама Малой Арнаутской из "Золотого теленка", со знанием дела выписанная И.Ильфом и Е.Петровым: "Малая Касательная улица была совершенно пуста. Июньское утро еще только начинало формироваться. Акации подрагивали, роняя на плоские камни холодную оловянную росу... В конце улицы, внизу, за крышами домов пылало... море". Несмотря на упоминание моря, неискушенному в топонимике Одессы читателю не раскрывается "псевдоним" улицы, составленный из "половинки" Малой Арнаутской спародированной Косвенной. 

Другое дело роман "Двенадцать стульев", в котором Бендер открытым текстом сообщает, что "всю контрабанду делают в Одессе на Малой Арнаутской улице". С тем же успехом он мог обвинить в этом соседнюю Большую Арнаутскую или, скажем, Костецкую, но что было, то было. Когда-то на Малой Арнаутской, 74, фабриковали слабительные таблетки, выдаваемые за "патентованные заграничные", а хозяин буфета не гнушался скупкой краденого, в доме No 110 чеканили фальшивую монету, отец и два сына из дома No 13 специализировались на квартирных кражах, а в доме No 77 проживал их "коллега"... В эту компанию вполне вписался бы подпольный миллионер Корейко, которого И.Ильф и Е.Петров "поселили" в доме No16. Но улица, конечно же, не была сплошь криминальной. 

Дом No9 слыл "Литературным". Первым обосновался тут писатель, редактор, издатель Иегошуа Равницкий, коему обязан дебютом в печати великий еврейский поэт Хаим Бялик. Позже Бялик стал соседом Равницкого, поселившись в квартире No 12. Но Илюшу Файнзильберга из квартиры No 25, который еще не стал Ильей Ильфом и занимался литературой исключительно "в режиме пользователя", именитые соседи, похоже, интересовали не более, чем проживавшие в этом же доме акушерка, инженер, приказчик, ротмистр, штабс-капитан, юрист... Все они сообразно профессии занимались своим делом, и только доктор Дмитрий Ульянов усердно трудился над разрушением собственной страны, за что впоследствии и удостоился мемориальной доски - единственный из жильцов дома. 

А рядом, в доме No 11, жил сотрудник "Одесского листка" Григорий Модель. Много лет он печател материалы о порте, знал его до последней причальной тумбы и умер, оставив детям лишь свое доброе имя да коллекцию трубок, которые знакомые капитаны привозили ему со всего света. В этом же доме была мясная лавка Бендера, и фамилия, известная в Одессе уже в середине прошлого века, может быть, запомнилась Ильфу и "дожидалась" своего часа еще со времени его жизни в "литературном" доме на Малой Арнаутской. 

Но внешность, нрав, манеры "великого комбинатора" списаны не с однофамильца, а с тезки - с Остапа Шора, приятеля молодых одесских литераторов и брата Натана Шора, талантливого поэта, псевдонимом Анатолий Фиолетов подписывавшего свои акварельной прозрачности и детской нежности стихи: 

Молодой носатый месяц 
Разостлал платочек белый 
У поджножья скользкой тучи 
И пресел, зевнув в кулак... 

Я имел честь и удовольствие знать престарелого Остапа в бытность его в Москве, где, предаваясь одесским воспоминаниям, он однажды поведал, что некоторое время они жили "на Малой Арнаутской угол Ремесленной, там, где "Шантеклер", знаете?" 

Об иллюзионе "Шантеклер" в доме No 40 я был наслышан от некоего благообразного пенсионера с криминальным прошлым. "Ах, как мы когда-то взяли в "Шантеклере" два сеанса подряд", - вздыхал он и в сотый раз, наверное, рассказывал, что прибыл он "со товарищи" к иллюзиону точно к концу сеанса, отобрали все ценное у выходящих зрителей, то же проделали со входящими и "пошли себе спокойно в "Лондончик". "Шантеклер" охотно посещали окрестные жители, особенно ребята. Двое из них связали с кино свою жизнь: Константин Исаев - сценарист сногсшибательных боевиков нашего детства "Подвиг разведчика", "Секретная миссия" и Лев Ротштейн, который прошел с кинокамерой дорогами войны, вернулся в Одессу и остался ей верен до конца. Котя и Люся - так называют их старожилы дома No 51, потому что "это же мальчики с нашего двора!" 

Дворы Малой Арнаутской! Тут жили арнауты, коим улица обязана названием, греки, евреи, караимы, русские, украинцы, чехи... День начинался пронзительным "Молоко, кому молоко!", заканчивался вкрадчивым "Риба, дамы, риба", а в промежутках звучали голоса торговок, нищих, уличных мастеров и говорливых соседок: "Липкая бумага! Купите и спите спокойно!", "Мадам Клубис, почем сегодня чирус?", "Подайте, ради Христа небесного, какую-нибудь крошечку", "Рая, я иду с Лялькой на Ланжерончик, так дайте своего Жорика!", "Стеклы вставляем!", "Дети, побежите узнать или открыто у Царева". 

Имелась в виду примусная мастерская старика Царева, у которого в доме No 55, как говорили, была партизанская явка в годы войны. А в начале века в этом доме квартировал ученик Художественного училища Алексей Крученых, будущий известный поэт-футурист, коллекционер литературных раритетов, московский старожил, чудак. Я все хотел порасспросить Крученых о житье-бытье в Одессе, но когда собрался, угодил аккурат к его похоронам, на которых поэт Б.Слуцкий читал как нельзя более подобающее сему случаю ахматовское "Когда погребают эпоху..." 

Применительно к изящной словесности должно помнить и пристава Берга, в доме которого на углу Итальянской, ныне Пушкинской, по словам профессора Константина Зеленецкого, хранилась железная трость А.С.Пушкина, оставленная им в Одессе. Легендарная реликвия отыскалась в другом месте, но отрадно, что имя поэта может быть упомянуто в истории Малой Арнаутской... 

Если же вспомнить, кто жил на Малой Арнаутской, не покажется большим преувеличением утверждение, что одна половина одесситов - родственники, другая - друзья и знакомые. Так, в доме No 7 жила Клара Инбер, чей племянник женился на Верочке Шпенцер, вошедшей в литературу под фамилией мужа. Среди жильцов дома No 20 был Иосиф Радзинский, родственник друга Э.Багрицкого журналиста Станислава Радзинского, отца известного драматурга. 
Домом No 68 владел Петр Андреевич Бабичев, брат которого,Федор, престранный субъект, был знакомым Юрия Олеши. Можно предположить, что, когда под пером Олеши рождались персонажи романа "Зависть" братья Бабичевы, он перекрестил Петра Андреевича в Андрея Петровича, а помешанному Ивану придал некоторые черты Федора. 
В доме No 95 жил Иосиф Атлас, состоявший в родстве с Доротеей Атлас, автором превосходной, недавно переизданной книги "Старая Одесса, ее друзья и недруги"... 

Книги живут дольше домов, дома - дольше людей. На свете нет уже никого из упомянутых на этих страницах. А на улице еще можно увидеть приземистые одноэтажные дома, сводчатые подворотни с тумбами по бокам, ажурные ворота с инициалами первых хозяев дома, "авторскую" доску на фасаде "Инженер барон Дистерло 1897"... Есть тут и немало нового, но когда оно погружается в ночь, когда улица по самые крыши наполнена бередящим память ароматом акаций и лунный свет отблескивает в стеклах деревянных галерей, как палубы опоясывающих дворы, тогда кажется, что и не исчезала старая, милая, тихая провинция у моря - Малая Арнаутская, имя которой лихорадило много лет - Суворовская, Воровского, Малиновского, снова Воровского, и теперь, как говорят в Одессе, обратно Малая Арнаутская...

Ростислав АЛЕКСАНДРОВ