verbava все записи автора Кристофер Мур – Sacré Bleu. Комедия д'искусства

Родители Люсьена иногда так поступали – говорили между собой как бы сквозь него, словно он был полой трубкой, которая попросту гасит жесткость их интонаций и слов. Он уже понял, что в таких беседах лучше всего просто пялиться в какую-нибудь дальнюю точку на стене и всеми силами делать вид, что ему все это безынтересно.

***

– У Богородицы много лиц, но ее всегда можно узнать по синей накидке. Говорят, что она – дух во всех женщинах.
– Смотри, а тут она вся голая, а у младенца Иисуса – крылышки, – сказал Люсьен.
– Это не Богородица, а Венера, и это не Иисус, а Купидон – римский бог любви.
– В ней тогда тоже будет дух Богородицы?
– Нет, она – языческий миф.
– А в маман? В ней есть дух Богородицы?
– Нет, Люсьен, твоя мама – тоже языческий миф.

***

Лапочка была миниатюрной и хорошенькой девочкой, а камнями кидалась не хуже любого мальчишки. В Люсьене она воспламеняла любовь столь глубокую, что у него просто спирало дух от потребности дергать ее за волосы и объявлять всему миру о ее страстных вошках. Люсьен был вполне уверен, что настанет такой день, когда ему придется взять ее в жены – если, конечно, она выучится на такую же мегеру, как его маман, чтобы погубить ему жизнь, как положено.

***

– Люсьен, ты слыхал выражение «заниматься любовью»?
– Да, папа. Это когда вы с маман целуетесь, щекочетесь и смеетесь. Режин тогда говорит, что ею вы и занимаетесь.
Папаша Лессар жестко сглотнул. Квартирка у них невелика, но он всегда считал, что дети уже спят… Вот мегера, вечно хихикает.
– Да, верно. Так вот изнасилование – это наоборот. Заниматься ненавистью.

***

Художник не может позволять безумию мешать ему творить искусство, ему просто нужно научиться направлять безумие в нужное русло.

***

Иногда днем, когда здесь нет клиентов и одни девушки, они забывают, что я еще тут. Расчесывают друг другу волосы, шепчутся о своей юности или чулки в лохани стирают. Они дремлют, обнявшись, или просто падают в постели и храпят там, как щеночки, а я сижу в углу с альбомом и голоса не подаю. Иногда тут единственный звук – это шорох моего угля по бумаге или тихий плеск воды в корыте. Здесь тогда воцаряется мир без мужчин – мягкий и милый, а девушки становятся нежными, как девственницы. Они тогда не шлюхи, какими стали бы, сделай хоть шаг наружу, или позови их мадам вниз снова, но они – и не что-то иное. Они где-то между. Не те, кем были раньше, и не те, кем стали сейчас. В такие мгновенья они – ничто. А я – невидим, и я тоже ничто. Вот истинный demimonde, Люсьен, и секрет его в том, что он не обязательно темен и безнадежен. Иногда он просто ничто. Его не отягощают ни возможности, ни сожаления. Быть ничем – еще не худшее, друг мой.

***

У обоих художников сделался такой вид, словно их подташнивало – будто их перегрузили информацией, и теперь ее следовало исторгнуть из организмов.

***

Едва постановили, что Люсьен и Анри – действительно жалкие созданья, чьи нравственные компасы вращаются вокруг отростка в паху, иными словами – мужчины, а Жюльетт сама по себе – существо, обладающее нравственностью абстрактной, если не отсутствующей абсолютно, хоть и не лишенное некоторой приверженности красоте, иными словами – муза, далее единогласно решили, что для дальнейшего осмысления и усвоения ее откровения им потребно большее количество алкоголя.

***

Не случайно, что все девушки Ренуара – как-то на одно лицо. Он выбирал их согласно этому идеалу. Сын приводит в книге его слова: «Нужно только найти свой идеал, потом на ней жениться – и можно любить их всех».

***

Вне контекста их времени импрессионисты, похоже, и впрямь – всего лишь производители «красивеньких картинок». Однако в свое время импрессионизм был квантовым скачком в живописи, а в конечном итоге – и в искусстве вообще. Импрессионистами становились люди различных занятий, разного социального и экономического положения, их взгляды и на общество, и на искусство противоречили друг другу, но у всех общим было одно – помимо бунта против традиции, то есть: они любили живопись. Изобретение ли фотографии тут помогло, средний ли класс, возникший из-за Промышленной революции, или просто краску стали продавать в жестяных тюбиках, отчего художники перестали быть прикованы к своим мастерским и отправились писать мир вокруг, – но время и события вступили в сговор и поддержали импрессионистов.

free_readings