ПАТРИЦИЯ ГЭФНИ
ТАЙНЫЙ ЛЮБОВНИК
В ее позе, казалось, было больше интимности, чем в прикосновении руки минуту назад.
Она оглянулась через плечо – и если раньше он гадал, возникло ли что-нибудь между ними, то теперь был уверен: возникло. Едва заметная, колдовская улыбка тронула ее губы, и она скрылась внутри церкви.
Если разочарование имеет свой цвет, то это синевато-серый – такими на мгновение стали ее глаза под густыми ресницами, словно тень от облака набежала на гладь чистого глубокого озера.
Он вновь, как в первый раз, уловил исходящий от нее аромат роз, слабый, как шепот.
– Мне кажется, с тех пор, как мы встретились, я потеряла рассудок.
Выражение его лица, которое она только что гладила, глубоко ранило ее. Губы, минуту назад такие нежные, были решительно сжаты. В его глазах Софи прочла покорность судьбе и еще усмешку. Но что хуже всего, они говорили ей: «Прощай!»
Она полюбила человека, которого даже не могла пригласить в дом.
Любовь – слишком большая драгоценность, чтобы скрывать ее, независимо от того, какие благородные побуждения заставляют человека идти на это.
Любовь – необыкновенное чувство, в котором переплелись восторг и мучительная тревога.
беды не уходят по одному нашему желанию
Иногда Софи казалась ему длинноногим красивым диким пони, чем застигала врасплох, ибо обычно являла себя миру совершенно иной – уравновешенной, сдержанной деловой женщиной. Он любил в ней это сочетание двух разных ипостасей, всю очаровательную противоречивость ее натуры, и его охватывал восторг при мысли, что она принадлежит ему. Ему одному.
Размолвка не имеет значения. Она его – в горе и в счастье.
Разгоряченное тело быстро остыло. Она укуталась в одеяло, свернулась калачиком, натянув рубашку на колени. Но теплее не стало, возможно, из-за того, что душа еще не оттаяла.
– Я могу вернуться поздно, – предупредил Коннор Софи, стоя в дверях. Не обращая внимания на Трэнтера, он мягко добавил: – Будешь меня ждать?
Она медленно кивнула: буду очень ждать, и наградой ей была такая нежная улыбка, что у нее сердце окончательно оттаяло.
Ни он, ни она по-прежнему не могли разговаривать о любви – осколки горького прошлого еще устилали их дорогу. Но они, по крайней мере, шли по ней рука об руку и, что важно, в одну сторону.
– Тогда я оставляю вас наедине, чтобы вы могли поболтать без помех, – сказала она мягко и направилась к двери. За маской вежливости Коннор уловил тщательно скрываемое жгучее любопытство, но только потому, что так хорошо знал ее. Прежде чем она успела закрыть дверь, он послал ей знак – приподнял брови, – означавший:
не имею ни малейшего понятия, зачем он явился. Таким вот умением понимать друг друга без слов и проверяется подлинная близость супругов, подумал он. Замечательная все-таки вещь – брак.
Границы между ними размылись и исчезли. Ее кожа, его кожа – все было едино. Он больше не думал о том, что их ждет, ему хотелось только одного: чтобы она была рядом.
– Софи, – окликнул он шепотом. Никакого ответа.
– Я люблю тебя, Софи. Она осталась недвижима, только ресницы затрепетали. Он понял, что она уснула.
Такое ощущение, будто я тоже умерла. Я так одинока! Мое одиночество как смерть, и оно невыносимо, невыносимо!
Они стояли, не глядя друг на друга; рука Коннора легко лежала на руке брата. Он чувствовал, как подступает то страшное одиночество, та черная зияющая пустота, которую он испытывал всякий раз, когда терял кого-нибудь.
"Не ищи меня, Кон. Я как старая собака, которая прячется, чтобы умереть в одиночку. Я должен был уйти,
и, думаю, в глубине души ты это понимаешь. Но ты навсегда останешься в моем сердце. Твой любящий брат Джек".
Она закрыла глаза – неожиданно увидела лицо Коннора, его слезы. Ему повезло, он может плакать. Ей этого не дано. Надо быть живым внутри, чтобы плакать.
– Несмотря на все сказанное, я тем не менее признаюсь, что по-прежнему хочу служить в палате общин. А если совсем откровенно, то очень хочу. Но скажу вам вот что. Если вы решите, что не сможете поддержать мою кандидатуру, мистер Ноултон, этот день и этот час останутся в моей памяти как самые счастливые в жизни, что бы ни случилось в дальнейшем, потому что сегодня я вновь обрел жену. – Он улыбнулся Софи, которая не сводила с него сияющих глаз. – Можете предложить мне пост премьер- министра, сэр, и, честно вам скажу, он ничто по сравнению с этим событием.
Не власть, которой человек добился, не состояние, которое он сколотил, не заслуженная слава дают ему удовлетворение, когда в конце жизни он удаляется на покой. Но те, кого он любил. Кто любил его. Ничто и отдаленно не сравнится с этим.
Смелость может проявиться в самое неожиданное время и в ком угодно. Это счастье, что она в нужный момент родилась в сердце Джека Пендарвиса. Сегодня мы благодарим его со всею искренностью и почтительностью и открываем в его честь этот памятный знак, который будет служить свидетельством его подвига еще долго после того, как уйдет последний из нас. Благодарим тебя, Джек. И да хранит тебя бог.
– Меня беспокоит другое: важнейшая задача на сегодня – увеличить население графства. Я со своей стороны считаю, что именно этим мы и должны немедленно заняться дома. Софи, я обожаю тебя! – Счастливый смех сопровождал его слова. Как она любила, когда он смеялся!
Серия сообщений "Автор - Патриция Гэфни":
Часть 1 - Идеальная любовница (Уикерли - 2)
Часть 2 - Тайный любовник*(Уикерли 3)
Часть 3 - Любить и беречь(Уикерли 1)
Часть 4 - Одинокий волк
...
Часть 9 - Леди удача
Часть 10 - Роковое сходство
Часть 11 - Патриция Гэфни. Одинокий волк (Аудиокнига)