У круглой башни
Консьержери
В воде расквашены
фонари.
Антуанетта глядит в окно.
Парижа нету:
в воде черно.

Тиха стихия без «высших мер»:
Листы сухие, да хрип химер.
То факел бьётся,
то ночь слепа…

Потом ворвётся в тюрьму толпа –
Ворота – грудью в булыжный двор:
Веревки – судьи,
нож – прокурор!

Жесток и жуток Париж в ночи,
И проституток ждут палачи…
Годна в кассандры любая сводня:
Причины – завтра,
башку – сегодня.
 

Обратным шагом наш мир творится:
Из книг – бумагу,
Из фильмов – лица,
А из Адама наделать глины
Готовы яма и гильотина.
Суд? Это завтра.

 

А нынче – крак!
Причины? Завтра,
А нынче – так:
Судьба готова,
Привычный ход
Сквозь Гумилёва
К Шенье ведёт…
Ведь жизнь – козявка,
И C’ est exact :
Причины завтра,
сегодня – факт.

 

На Гревской площади
Бьет барабан,
Чернеют лошади
И шарабан.
Жесток и жуток, Париж – ничей:
Ни проституток, ни палачей…

А на бульваре висят вдвоём
Две жалких твари: Ночь и Вийон…

картины LUIGI LOIR.

СНЕГ В ПАРИЖЕ
Марии Синявской–Розановой

Ночным десантом, саранчой,
Над каждой лужей,
Над Эйфелевой каланчой,
над углем кружев,
На зеркала, на фонари в ночи речистой,
Белея падали в Париж
Парашютисты,
И возле каждого кафе
Заложниц брали,
В чертовок превращая фей,
чтобы не врали...

 

Снег предлагал антистриптиз,
Привычки руша,
Ломился чистотою риз
В чужие души.
Он верил только сам себе -
О, как бесстыже
Хозяйничал в чужой судьбе
Тот снег в Париже!

Рябил чернильный сон воды,
Бродил садами,
Морозил груди и зады в кинорекламе,
Как пьяный гангстер ослеплял автомобили,
Химерам пасти залеплял,
чтобы не выли...

 

Хоть час – да мой! Хоть до зари
грязь будет белой!
И старым липам в Тюильри
причёски делал.

 

Людовик, бронзовый старик,
не веря в утро,
Надменно пудрил свой парик
неверной пудрой,
А завтра – завтра хоть потоп
Всё к чёрту слижет,
Зато сегодня он... Зато...
Он – снег в Париже!

 

Снег, сотрясатель бытия афиш и спален,
Он был мой брат,
Он был как я, парадоксален,
Как знак 13 на часах,
Как в Ницце – лыжи,
Как хиппи в Муромских лесах,
Как... снег в Париже!

картины Eugene Galien-Laloue (Эжен Гальен-Лалу).

 

Туман в Париже  

Туман в Париже течёт с каштанов и с Пантеона.
Он серый – серую Сену лижет тихо и сонно.

Давай зигзагами через реку идти мостами.
И каждый раз будет новый берег перед глазами.

 

Он постепенно к нам из тумана кусками зданий…
Он постепенно кусками зданий к нам из тумана…

Окошко… дерево… между ними, наверно, пусто -
Одни фрагменты – и не собрать их в одном экране.

 

Одни фрагменты. И не включаются в ткань романа.
То выступают, то исчезают: страницы Пруста.

Мир фрагментарен. И не выстраивается томами.
Туман в Париже… И не собрать их…Париж в тумане.

картины Jean Salabet
 

Шарманщик стоит на углу у Мадлен,
Хриплые вальсы крутит
В калейдоскопе окон и стен
И голых платановых прутьев.
Сидит на шарманке дымчатый кот,
Рыжая такса зевает и ждет...
Тяжелый, старинный, сверкающий вальс
Крутится над головой –
Он – не для нас и не для вас...
Постой, постой, постой...

 

Желтым высвечен Эйфель – он косится вдаль,
И соломенным кружевом кажется сталь,
Над мостами – пунктирные дуги огней,
Под мостами – кружащийся отсвет теней,
И тяжелый, как Сена, сверкающий вальс
Раскрутился над головой –
И пускай не про нас, и пускай не про вас –
Постой, постой, постой!

 

«НО ПАРИЖ, НО ПАРИЖ»
– под шарманку кружишь,
Отраженный жонглирует свет,
И мелькают, вращаясь, колонны Мадлен
В ярком калейдоскопе и окон, и стен –
Где же лучше?
Или там, где нас нет?
Но – старинный, тяжелый, сверкающий вальс,
Но – шарманщик,
хоть он – не про нас, не про вас,
Но – вращаются над головой
И огни, и мосты, и река, и коты –
Постой, постой, постой...

картины А. Маскаева