Э́йфелева ба́шня (фр. la tour Eiffel) — одна из самых узнаваемых достопримечательностей Парижа. Она уже давно известна как один из символов Франции, но история создания и постройки Эйфелевой башни не была простой.  По началу, у этого грандиозного проекта была масса противников. Многим казалось, что Эйфелева башня будет уродовать прекрасный облик Парижа.  И лишь спустя время многие французы смогли оценить это прекрасное сооружение.

 

. Эта самая высокая «дама» Парижа могла бы порассказать немало историй о себе и своем городе. На закате прошлого века Франция собиралась отмечать столетие революции 1789 года. По этому случаю было решено организовать Всемирную выставку и придумать для нее нечто необыкновенное, уникальное. В конце концов остановились на смелом, даже дерзком по тем временам проекте французского инженера, уроженца города Дижона Гюстава Эйфеля. Прошло более двух лет, пока на левом берегу Сены не устремилась к небу 300-метровая ажурная стрела весом в 75 тысяч тонн - Эйфелева башня. Ее сооружали по принципу детского конструктора: из готовых деталей. Правда, на эту «игрушку» ушло 15 тысяч отдельных металлических элементов и два с половиной миллиона заклепок! У парижан, еще передвигавшихся по городу в конных омнибусах, захватывало дух от такого технического размаха.

Как это нередко случается с поистине грандиозными и необычными проектами, Эйфелева башня столкнулась при своем рождении не только с массой технических трудностей, но и с откровенным противодействием весьма авторитетных и влиятельных лиц.

В 1887 году на имя генерального директора строительства Всемирной выставки Альфана пришло письмо от группы видных деятелей. Они возмущались сооружением в самом сердце столицы «бесполезного и чудовищного сооружения», которое, как полагали авторы протеста, даже «торгашская Америка» не пожелала бы иметь у себя.

 «Когда иностранцы посетят нашу выставку,— говорилось в послании,— они удивленно воскликнут: «Как! И этот ужас был избран французами, чтобы дать нам представление об их столь хваленом вкусе?..» Впрочем, чтобы лучше понять наши доводы, достаточно представить себе потрясающе нелепую башню, господствующую над Парижем, словно мрачная и гигантская заводская труба, подавляющая своей варварской массой Собор Парижской Богоматери, Сен-Шапель, башню Сен-Жак, Лувр, Дом Инвалидов, Триумфальную арку, все поруганные отныне памятники, все наши, приниженные теперь, архитектурные творения, которые исчезнут в этом ошеломляющем кошмаре».

Кто же подписал этот кипящий благородным негодованием и ядовитым сарказмом протест? Вот лишь несколько имен: Шарль Гуно, Александр Дюма, Леконт де Лиль, Сюлли Прюдом, Ги де Мопассан… Словом, целая плеяда выдающихся мастеров культуры – гордость французов. Их явно не привлекала Эйфелева башня!

Никто, казалось, не смог бы устоять перед мнением таких авторитетов. Как же поступил месье Альфан? Он переправил грозное послание тогдашнему министру торговли, а тот, в свою очередь, ответил ему письмом с таким советом: «Единственное, что я прошу Вас сделать,— это получить протест и сохранить его. Он должен фигурировать в экспозиции выставки. Столь изящная и благородная проза, подписанная известными во всем мире именами, не сможет не привлечь толпу и, возможно, удивит ее».

Рассказывают, что один из самых яростных противников проекта Эйфеля нашел весьма оригинальный способ прятаться от «безобразного скелета»: он просто-напросто обедал в ресторане на самой башне!
«Это единственное место в Париже, где я не вижу ее»,— язвил он. Это был Ги де Мопассан.