Purple_cry все записи автора

Название:  До конца

Фэндом: 30 Seconds to Mars

Автор: Небесный_Эльф

Герои: Джаред Лето, Шеннон Лето

Рейтинг: G, но за проскальзывающую местами жестокость, пожалуй R

Жанр: Ангст, drama, повествование ведется от третьего лица, местами POV Шеннона, кое-где POV Джареда

Содержание: Джаред на протяжении многих лет хранит тайну, о которой не может поведать никому. Шеннон не понимает, почему младший брат порой ведет себя так странно, он чувствует, что Джаред скрывает от него что-то важное. Тогда Джаред рассказывает брату все...

От автора: Вещь получилась не слишком позитивная, много переживаний, мыслей, рассуждений.

Предупреждение: Очень, очень… необычно…

 

Глава III

Воспоминания

 

     Шеннон – брат. Человек самый близкий, родной и любимый. Все детство и юность он был рядом со мной. В моменты отчаяния, когда казалось, весь мир отвернулся от меня, когда было невыносимо грустно и одиноко, Шеннон приходил ко мне, садился рядом, обнимал за плечи и смотрел на меня с такой любовью и сочувствием... Этот взгляд проникал глубоко в душу, успокаивая, заставляя вновь поверить в себя. Шенн мог даже ничего не говорить, мне всегда становилось легче от его присутствия, и он знал это. Минуты, проведенные рядом с этим человеком, были самыми счастливыми минутами в моей жизни. Я часто вспоминаю о нас, но вместе с теплыми, приятными воспоминаниями, возникает страх и боль – чувства, когда-то давно поселившиеся в душе. Я постоянно задаю себе один и тот же вопрос - А что если нет? Что если ничего не было? Что если все воспоминания о нашем совместном детстве, всего, лишь проекция моего сознания? Ведь возможно, мы сами придумываем все эти сказки о счастливом и безмятежном детстве. Кажется, что детство – самое прекрасное время в жизни любого человека, но каждый раз порывшись в воспоминаниях, я начинаю остро осознавать, что наше с Шенноном детство вовсе не было таким уж красочным. Единственное, что спасало нас в то нелегкое время и продолжает спасать до сих пор – это наша близость. Проходя вместе через радости и беды, мы были неразлучны.  Я повсюду должен был ощущать присутствие Шенна. Он словно частичка меня. За все эти годы мы здорово привязались друг к другу, Шеннон стал мне совсем как родной. Совсем как… осознавать это больно, но важно. Осознавать то, что большинство наших светлых воспоминаний -  это лишь мысли, которые мы когда-то внушили сами себе. Все только иллюзии и нечеткие образы безграничной братской любви. Тогда в это не хотелось верить. Мы и сейчас пытаемся забыть, пытаемся не думать об этом, мечтая лишь об одном -  выбросить воспоминания о том страшном дне и никогда к ним не возвращаться, но забыть правду и поверить в ложь,  не так просто.

 

Сидя с чашкой кофе в руках и наблюдая за каплями дождя, стекающими по оконному стеклу, я пытался понять, почему? Нахлынувшие вмиг воспоминания тянули за собой липкую паутину боли и страха, подбираясь ближе, расползающуюся по всему телу. Эта боль превращалась в субстанцию, вязкую и мерзкую, разливаясь по организму, пробегая по венам сотнями электрических разрядов, она отравляла меня.

Так хочется забыть, так хочется представить, что все это было только ночным кошмаром.

 

Обыкновенный семейный скандал. Их очередная ссора. Слышу, как за дверью нашей с Шенном комнаты раздаются крики и звуки разбитой посуды.

- Все! Хватит! Я так больше не могу! С меня довольно! – голос Констанс срывается на крик, следом слышен звон разбивающейся вдребезги тарелки. В последнее время их ссоры участились, отец все чаще стал появляться дома, предварительно набравшись в каком-нибудь баре, а бывало, мы не видели его целыми неделями.

- Хватит на меня орать, ты сама во всем виновата! – он тоже начинает кричать.

- Виновата в чем?

За дверью раздаются тяжелые шаги, отец рывком открывает дверь нашей комнаты и показывает пальцем в мою сторону.

- В этом!

Шеннон, до этого сидевший рядом со мной, непонимающе смотрит на разъяренного отца. Я подскакиваю от неожиданности.

- В этом! Это ведь ты притащила его сюда?! – повторяет он, все так же указывая на меня.

- Замолчи немедленно! Замолчи! – предупреждающе - властный тон Констанс, окончательно выводит отца из себя. Он с ожесточением ударяет женщину по лицу, подходит ко мне и, не обращая внимания на мой негодующий взгляд, хватает меня за воротник рубашки, притягивая к себе. Я чувствую исходящий от него запах спиртного.

- Маленький ублюдок – эти слова тысячей острых лезвий впиваются в душу, я испуганно смотрю в его наполненные гневом и ненавистью глаза.

- Убери от него свои грязные лапы! – Констанс подбегает к отцу, пытаясь вырвать меня из его рук. Остолбеневший Шеннон стоит рядом, со страхом наблюдая за происходящим. Уже в следующее мгновение отец с силой отталкивает меня, я, не удержавшись на ногах, падаю на пол.  Шеннон буквально подлетает ко мне, помогая подняться. Я, потирая ушибленный затылок, во все глаза смотрю на отца. Сейчас, видя его искаженное злобой лицо, я одновременно ощущал непреодолимый страх и растущую с каждой секундой ненависть. 

- Папа… - я не успеваю договорить, отец обрывает меня на полуслове.

- Не смей меня так называть, - он продолжал пристально и злобно смотреть на меня, внезапно вмешался Шеннон.

- Но… папа, как, же нам тебя называть?! – Шеннон пытался говорить спокойно, но его голос заметно дрожал.

- Я тебе не отец…

- Тогда кто же?! До сегодняшнего дня ты был нам отцом, разве нет? – я не мог понять, о чем он говорит, я вообще не понимал, что здесь творится!

- Ему, но не тебе! Я не твой отец, а она не твоя мать!

- Я…я, не понимаю о чем ты? Ты пьян, верно?! Ты снова налакался всякой дряни и теперь несешь бред! – я посмотрел на Констанс, ища поддержки, но она похоже сама не понимала, что происходит. Констанс с ужасом смотрела на отца, прикрыв рот ладонью.

- Заткнись! Ты нам не сын, понятно?!

- Хватит! Прекрати! – Констанс со слезами в голосе просила отца остановиться.

- Мама, о чем он говорит?! Он ведь бредит, правда?! – с надеждой обращаюсь к Констанс, но она, кажется, не слышала моего вопроса.

- Нет! Сколько можно повторять! Мы усыновили тебя четырнадцать лет назад! – отец стоял на своем.

- То есть как? В каком смысле? Я не… я не понимаю! – все это казалось каким-то бредом! Шенн с ужасом смотрел на меня. Констанс стояла в углу комнаты и тихо плакала, прикрыв лицо руками.

- Ты нам не родной сын, Джаред! – это все бред какой-то! Бред! – Ты никогда не стал бы мне родным! – надменный тон отца, бездействие матери, ошеломленный брат, неужели это правда?!

- Закрой свой гребаный рот, жалкий пьяница! Он мой брат! – отец хотел ударить Шеннона, но тот увернулся. Шеннон стал подходить ко мне,  но я, оттолкнув его, стремглав кинулся к двери. Выбежав на улицу, я не оглядываясь, не обращая внимания на зовущие меня голоса, понесся вперед. Шел проливной дождь, было холодно и мерзко, но меня это не волновало. Я, спотыкаясь, сбивая на ходу прохожих, бежал вперед, я даже не понимал, куда бегу, просто бежал, лишь бы оказаться подальше от этого гребаного дома, от этих людей. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Я чувствовал, как бешено, колотится сердце, как  его удары отдаются пульсирующей болью в висках.  Одежда прилипла к телу, вода ручьем стекала с меня, становилось тяжело дышать, от холода ломило кости, но мне было все равно, в голове крутилась одна и та, же мысль. Ненавижу! Ненавижу этого ублюдка, которого называл отцом! Ненавижу людей, что врали мне! Я вдыхал холодный воздух и чувствовал, как он, проходя через мои легкие, ледяными иглами раздирал все изнутри. Тут я спотыкаюсь и падаю на мокрый асфальт. Когда я поднялся на ноги, то понял, что оказался достаточно далеко от дома, как и хотел. Это место было мне не знакомо. Я находился рядом с каким-то полу разрушившемся зданием. Чтобы укрыться от холода и дождя я забрался под навес, когда-то служивший крыльцом. Было невыносимо холодно, чтобы хоть немножко согреться, я сжался в комочек, обхватив колени руками. В следующий миг, неожиданно для самого себя я разревелся, глупо как-то, но я ничего не мог с собой поделать. Я испытывал невероятное одиночество, тоску и всем телом ощущал эту тупую, мерзостную боль, сковавшую сердце. Так просто потерять все в один момент. Потерять отца, мать, брата и что самое страшное, потерять веру. Все эти годы я жил лишь верой в то, что у меня есть семья, а в этой семье меня любят. Теперь, я просто не знаю чему верить, моя жизнь – это ложь. Мне лгут, и я лгу. Лгу самому себе. А Шеннон? Как же Шеннон? Выходит мы не братья?! Так вот почему мы так не похожи… больно, так больно, что хочется просто  умереть. Тогда представить все это казалось почти невозможным. Мои родители, кто они? Где моя настоящая семья? Как я оказался здесь? Почему я должен терпеть все это? Ответы на свои вопросы я искал всю жизнь, и только недавно я понял - о некоторых вещах лучше не знать. Пусть эти вопросы, останутся без ответов, так будет лучше. Для всех.

 

Вам, наверное, хорошо известно такое чувство: смотришь на серое небо, ждешь, что вот-вот выглянет солнце, ждешь час, другой, но солнца все нет. Тогда надежда увидеть чистое, безоблачное небо начинает угасать, а потом и пропадает вовсе. Через некоторое время, ты замечаешь, что тучи действительно рассеялись, и показалось голубое небо. Такое же чувство возникло и у меня, когда я увидел Шенна. Он был тем самым солнечным лучом, так внезапно ворвавшимся в мою душу.

- Джей, ты с ума сошел, что ты здесь делаешь? – его голос испуганный и удивленный, но в то же время в нем чувствуется нотка неописуемого восторга, думаю, он рад, что нашел меня.

- Шенн? – он словно разбудил меня от страшного сна. Шеннон подбежал ко мне и сев рядом, крепко обнял.

- Джей, я так волновался! Ты меня здорово напугал… Да ты весь дрожишь! Сейчас, погоди минутку – Шенн снял куртку и протянул ее мне.

- Одень! – это не предложение, это приказ.

- Ну, з-зачем, я не замерз вовсе… - соврал я, хотя у самого зубы стучали от холода.

- Я сказал, одень! – спорить с братом было бесполезно, поэтому я послушно взял у Шенна куртку и натянул на себя. Посмотреть на брата было почему-то страшно, и я еще сильнее сжавшись, стал разглядывать трещины в деревянном полу.

- Зачем? – глупый вопрос, почему он спросил? Он ведь знал ответ,  наверняка знал.

- Как ты нашел меня?

- Я чувствовал, что ты отправишься сюда, - забавно. Как я мог не догадаться…

- Послушай, Джаред, я… ну, так вышло… понимаешь…

- Выходит, мы не братья… - мой голос прозвучал настолько тихо, что я сам еле расслышал слова.

- Джей…

- Выходит, мы вообще не родственники… - первый раз за все это время я взглянул на Шенна. Он был так серьезен… слишком серьезен.

- Все это не имеет значения, - сказал он.

- То есть, как не имеет? – Шенн говорил так спокойно и сдержанно… На минуту мне даже показалось, что ничего не произошло.

- Не имеет, потому что мы навсегда останемся братьями, что бы они не говорили. Я всегда буду любить тебя, слышишь? Всегда!

- Значит, ты… не бросишь меня?

- Нет! Что бы ни случилось, я буду с тобой! Обещаю! – на этих словах, брат крепко обнял меня. Я всем телом прижался к нему, по щекам вновь заструились слезы, сдерживать их я уже не мог, да и вряд ли хотел этого, говорят,  в слезах тоже есть некоторое наслаждение.  Слышу его тихий шепот:

- Обещаю.

Ты обещал, Шенн…

 

Мы так и просидели на крыльце до позднего вечера. На город стали спускаться сумерки, заблестели первые звезды. Помню, когда-то мы с Шенном могли часами наблюдать за небом. Днем рассматривали облака, вечером закат, а ночью звезды и луну. Небо, оно казалось таким необъятным, прекрасным, отчасти пугающим. Это было так давно… Теперь все изменилось, жизнь как будто разделилась на два периода – до, и после. Словно появилась некая грань между прошлым и настоящим.

 Однажды мы вот так же сидели и молча и смотрели куда-то вдаль, каждый думал о чем-то своем. Вдруг Шенн спросил у меня:

- Как ты думаешь, что такое счастье?

Тогда я не ответил ему,  потому что был слишком мал, и не до конца понимал его вопрос.  Ведь в детстве, единственным счастьем казалась мама и добродушная улыбка бабушки, но теперь я знаю свое счастье. Каждый понимает счастье по-своему, кто-то считает, что счастье – это отсутствие бедствий. Для других счастье - это состояние души. Все это верно конечно, но для меня единственное счастье – это Шенн. Я буду счастлив до тех пор, пока брат будет рядом.

 

Прошу, будь со мной. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня… за ложь.