(продолжение)

 

Глава 13

Мы гуляли по Питеру, смеялись и ели мороженое, целовались на мостах и гонялись друг за другом в парке меж деревьев, нюхали цветы, что растут у подножия Медного всадника и прятались между колонн Казанского собора.

Ко мне пришла вторая юность, и я, с радостью старался ей соответствовать, шутил и дурачился от души, под переливы Иринкиного смеха. У входа в метро "Площадь мира" Ирина остановилась и спросила.

- Лёшенька, а давай, к тебе? Сейчас сядем в метро и попробуем вместе попасть в твоё будущее, а?

- Вместе! Конечно, моя хорошая! То ко мне будем ездить, то к тебе!

Мы спустились на станцию, и тут я вспомнил:

- А сумка? Там же всё: и деньги, и документы, и связь.

- Ты всегда такой рассеянный с улицы Бассейной?

- Поверь мне, милая, это приобретается с годами. Но рядом с тобой я постараюсь от этого избавиться. Ты заметила? Я сегодня курил только один раз.

- Лучше бы ты вообще не курил!

Дома я выкуриваю пачку в день. А с тобой... Забываю.

Так и забудь.

Ради тебя... Я даже... Хочешь, я вообще брошу.

- Хочу, но я больше хочу, чтобы это исходило не от меня, не как требование или принуждение, а от тебя самого.

- Иринка, мне кажется, что такой потребности организма в никотине, как после тридцати лет курения у меня сейчас нет, а с психологической тягой, мы с тобой, уже как-нибудь справимся. Нам с тобою всё по плечу! Мы вместе и мы молоды.

- Алёша, вот ты сейчас произносишь "мы", а оно это самое слово, такое, казалось бы, простое - всего два звука, но уже звучит иначе. Не так, как раньше. Я догадываюсь, что ты скажешь... Но всё равно, в этих двух буквах, для меня, заложен уже, куда больший смысл, чем вчера или неделю назад. Не перебивай... Наверное, ты уже ощущал похожее чувство... Но для меня-то это впервые!

- А я и не перебиваю. Я только хотел поцеловать тебя.

- Ну не здесь же!

А сама спрятала лицо у меня на груди, скользнув губами по шее.

От конечной станции метро "Петроградская" идти оказалось намного ближе, всего метров триста. У входа в парадное, встретили Маринку с сыном. Мишка, без разговоров, вскарабкался ко мне на руки. Девушки занесли в лифт велосипед, а я, наслаждаясь молодой силой и отсутствием одышки, взлетел с Мишкой на руках, на третий этаж по лестнице, как белка по стволу дерева. Я даже успел открыть им тяжелую наружную дверь лифта, после того, как тот, клацнув, остановился на этаже.

- Подождёшь меня у Маринки?

- Как скажешь...

Ирина пошла к себе, а я понёс ребёнка к Марине. Мишка, попав в родную обстановку, ужом соскользнул на пол. А меня заинтересовала старая радиола. Когда я бывал в гостях у своего деда, я, подкручивая ручку настройки, слушал "вражьи голоса". Там ещё был светящийся зелёным сектор "колдовского глаза" - индикатор качества приёма радиостанции.

Маринка как всегда зашла со спины.

- Ну что сердцеед, соблазнил девку?

- Девушка, вам это кто-нибудь сказал или вы сами придумали?

Ответил я ей пока ещё, кажется, неизвестной фразой из "Кин-Дза-дза".

- Ты меня за колхозницу не держи. Я тебя насквозь вижу.

- А теперь, Марина, ответь мне честно. Что ты там увидела - внутри меня, своим рентгеновским зрением.

- Честно, говоришь? Вот вроде бы во всём – отличный парень! Сама мимо не прошла бы… Но, приглядишься, а от тебя таким вековым опытом тянет, что чувствуется - не одна сотня девок прошла через твои руки. Странный ты… Очень странный. И вроде не плохой. Но что-то в тебе не так. Не знаю в чём дело, но не такой как все.

- Марин, это плохо?

- Не знаю. Но помни, если ты Иринке сделаешь больно – я тебя из-под земли достану! И поверь, я это действительно могу.

Неожиданная атака соседки застала врасплох. Это было бы похоже на ревность, если бы не оставила меня вчера Ирина ночевать, предварительно пошушукавшись с молодухой. Ещё утром я пребывал в уверенности, что у меня есть союзник. Что изменилось за ночь? О чём они успели переговорить в лифте? Откуда взялась эта агрессивность?

- В чём дело Марина? Это ревность?

Она вспыхнула краской. Видимо, не так далеко от истины.

- Маринка, мне понятно твоё отношение к ней. Ты хороший друг… И мне тоже, лучше держать тебя в друзьях, нежели становиться с тобой врагами. От дружбы с тобой - приятного намного больше. Не хочу даже думать, что когда-нибудь мы сможем стать с тобой врагами.

- Хорошо сказал… Умный ты мужик… Вот! Вот оно! Ты как бы старше кажешься, стоит с тобой заговорить, закроешь глаза и как бы рядом не парень, а уже видавший виды мужчина. Как будто огонь, вода и медные трубы у тебя уже за спиной.

- Это, наверное, лестная оценка в твоих устах? Я тебе скажу сейчас то, что, возможно, реабилитирует меня в твоих глазах: я, кажется, по уши влюбился в твою соседку и очень… очень не хочу, чтобы кто-то вставал между нами. Иринка мне нужна и дорога, необходима, как глоток чистого воздуха, как ключик чистейшей родниковой воды, как спасение..

Не знаю, поверила она мне или нет, в дверь заглянула Ирина и позвала с собой.

Мы катались в вагонах метро, сидя на тех местах, где я задремал в Москве, но перехода в моё время - всё никак не получалось. Мы не один раз пересаживались с ветки на ветку, хотя меня и не покидало ощущение, что надо придерживаться красной. Той, что проходила через Чернышевскую.

Ближе к ночи я увидел поезд, который шел не до конечной станции, а до "Лесной". Меня осенило - в Москве, в моём времени, поезд тоже не доходил до конца ветки, явственно вспомнилась табличка за стеклом кабины машиниста. Увлекая Ирину за собой, перебежал на противоположную сторону платформы, и едва успели запрыгнуть в проём закрывающихся дверей. Места в конце вагона были свободны. Моя Мечта, обхватив мой локоть обеими руками, шепнула мне в ухо:

- Ты думаешь, это тот самый? Тот, что нам нужен?

Быстрой тенью в мыслях пронеслись призрачные сомнения, и всё встало на свои места, ну, или почти всё. Не хватало лишь маленького штриха, одного единственного кусочка этого сложного пазла, но я всё же уверенно кивнул головой. Её ладони лишь плотнее обхватили мой локоть, показав решимость ещё вчерашней школьницы.

- Я немного волнуюсь. Что там, как там. Мы не потеряемся? Без тебя, мне это "там", совсем ни к чему.

- Не бойся, всё будет хорошо...

В какой-то момент у меня едва заметно закружилась голова, что-то толкнулось в желудке. Ирина перехватила мой тревожный взгляд и крепко зажмурилась. Прикрыл глаза и я.

- Станция Чернышевская...

Я потащил свою мечту к выходу.

- Что-то не так?

- Не хватает... Чего-то не хватает. Я упускаю какую-то маленькую деталь, какую-то мелочь, и не могу понять какую.

- А может получиться так, что назад пути у тебя вообще нет?

Я задумался. Ирина взяла меня за руку и заглянула в глаза.

- Ведь есть и хорошее, в том, что ты не сможешь вернуться. Тогда ты останешься, а я буду рядом с тобой

- Есть... Месяц, два… Может полгода. А дальше - я буду валить лес, где-нибудь под Магаданом или гнить в психушке, а ты будешь любить меня с другого конца страны и совершенствовать эпистолярный жанр ...

- Ну почему ты видишь всё в таком мрачном свете?

- Как ты думаешь, милая... Что произойдет, если отделение милиции однажды посетит ангел? В точности такой, каким его рисуют...

- Все обалдеют.

- Это первая реакция, а потом?

- Потом его станут изучать ученые.

- И всё закончится тем, что ему ампутируют крылья для подробного изучения, а самого запечатают в сумасшедший дом. Так и со мной. Нигде в стране нет сведений, где я обретался до двадцати лет. А это приведёт к закономерному выводу, что я прибыл с той стороны "железного занавеса". И учитывая идеальное московское произношение, лишь укрепит КГБ в уверенности, что у меня совершенная подготовка. Все мои объяснения приравняются к не совсем удачно выполненной "легенде" шпиона. И если я окажусь в сумасшедшем доме - это будет самым приятным для меня местом, где я буду безопасен для этих "учёных".

- Ну почему все так плохо? Неужели не может быть иначе? Почему за наше маленькое счастье ты должен будешь заплатить такую цену? Давай не будем думать о плохом… Будем только о хорошем!

- Давай, только о хорошем…

- Я посмотрел ей в глаза и её только-только народившаяся, радостная улыбка растаяла на губах, как зимняя снежинка.

- Я постараюсь что-нибудь придумать…

Мы шли по набережной под оранжево-сиреневым небом Питера, держась за руки, и молчали. Но это лишь со стороны... Мы разговаривали без слов, а едва уловимые движения пальцев сомкнутых ладоней заменяли нам жесты. Говорили самыми простыми фразами: "Мне так хорошо с тобой", "Мне тоже", "Я тебя люблю", "Я тоже не знаю, как теперь жить без тебя"... И все слова Великого и Могучего не могли передать красоту и нежность этих жестов-мыслей-фраз".

Это было и приятно, и странно. Странно оттого, что прежде ничего подобного я не испытывал, и даже не предполагал, что такой контакт возможен. А приятно - потому, что это было, как откровение свыше, и нужно было бездарно прожить большую половину жизни, чтобы, наконец, испытать такое. И понять, как легко можно пройти мимо той, что была предназначена именно тебе, а ты - ей...  не обратив должного внимания на невзначай сбившееся с ритма сердце.

 

(продолжение следует)