1.
- Этот вот и есть мой Боец? – спрашивает мальчик с волосами цвета морской волны, скрестив руки на груди. Нацуо фыркает.
- Ш-ш, - говорит он достаточно громко, чтобы другой мальчик его услышал, не обращая внимания на стоявшую рядом Нагису. – Ты знаешь, у «этого вот» тоже имя есть?
- Надо же? – его возможная Жертва выглядит заинтересованной, краешки его губ трогает усмешка. Он переводит взгляд на Нагису-сенсей и приподнимает одну бровь. – О’кей, я его беру.

2.
Нацуо получает рану в одной из их первых общих битв. Не то чтобы это была вина Йоджи: он на секунду замешкался с приказом, и, когда Нацуо спросил у него, что же делать дальше, он не ответил. Противники в это время нанесли удар, и, не успел он и глазом моргнуть, как Нацуо заслонил его собой. Он закрывал лицо рукой, между длинных пальцев сочилась кровь.
- Болван, я – твоя Жертва, - отсчитывает он Нацуо уже в больнице. Бойцу вкололи на всякий случай антибиотики, хотя он и не чувствует боли. Нацуо открывает уцелевший глаз и устало усмехается.
- Тогда в следующий раз не медли.
Йоджи фыркает и ничего не говорит, только отставляет в сторону стул и ложится рядом с Бойцом на больничной кровати.

3.
Единственное, чего они не могут чувствовать – это боль. Но они способны ощущать тепло, удовольствие, счастье и радость; они часто касаются друг друга, чтобы сполна насладиться каждым доступным им чувством.

4.
Их имена не появлялись до тринадцати лет, до самой их битвы с Соби. То поражение с тех пор было для них больной темой, и, вместо того, чтобы соединять метки на телах друг друга, они крепко держались за руки во время дуэлей заклинаний, пока следы от чужих ногтей не врезались в кожу навсегда, заменив Истинное Имя.

5.
«Зеро» значит «Ничто». Тень, пустота. То, что можно в любой момент заменить, и то, что никак не влияет на ход событий.
Но это также обозначает круг, нескончаемый, неразрушимый. Их.

6.
Неприятно даже думать о том, что на свете есть еще Зеро. Нацуо считает, что существование «других» отбирает у них самих то, что является их по праву. Он не говорит об этом вслух, но Йоджи, кажется, придерживается того же мнения – судя по тому, как крепко он сжимал его ладонь в своей руке.

7.
После битвы с теми Зеро - дряхлыми старушонками, Нацуо осознает две вещи. Первое – когда-нибудь он убьет их за то, что они посмели причинить вред его Жертве. Второе – ничто в мире не страшит его больше возможности потерять Йоджи.

8.
С тех пор он начинает питать к Соби некое уважение за то, что он смог выжить после смерти Возлюбленного.

9.
И Нацуо, и Йоджи могли бы заявить во всеуслышание, что их бесит то, что Соби смог завести себе другую Жертву, что теперь он – Возлюбленный Нелюбимого… Но Рицка такой симпатичный и так весело бывает его дразнить, что они продолжают держать язык за зубами.

10.
Нацуо не заморачивается такой ерундой, как ревность, глядя на то, как Йоджи поддразнивает Рицку. Он принадлежит Йоджи, а Йоджи – ему, и плевать, что твердили им учителя в школе про Жертв и Бойцов. Они – Зеро, и они вместе.

11.
Но это не значит, что он не может вызвать в Йоджи ревность, уделяя Рицке повышенное внимание, «прилипая» к очаровашке Нелюбимому и заигрывая с ним.

12.
Или то, что он спокойно относится к тому, когда Йоджи задерживает взгляд на Соби.

13.

Йоджи нравится расчесывать пальцами волосы Нацуо. Он медленно и ловко распутывает каштановые пряди, проявляя необычайную для него осторожность, чтобы ненароком не потянуть слишком сильно. Когда он справляется со своей задачей и слышит ровное дыхание довольного Нацуо, Йоджи ухмыляется и падает на спину рядом с Бойцом. Тот что-то раздраженно бормочет.

14.
Они не раз вызывали друг друга на «поединок»: кто выпьет больше пива без неприятных последствий вроде обморока или тошноты. Иногда Кио наблюдал за тем, как они пьют пиво, словно воду, с несколько нездоровым интересом. Потом они еще много раз проводили подобные соревнования, только с шоколадом и мороженым.

15.
От похмелья они не страдали… Но по утрам им не хотелось вылезать из-под одеяла, так что Нацуо утыкался носом в шею Жертвы, та обвивала его руками за талию, и они спали чуть ли не двадцать часов в сутки.

16.
Иногда Нацуо хочется ощущать боль. Не потому, что он мазохист, просто он знает, что Йоджи это бы понравилось.

17.
И никто из них не ожидает, что им будет тяжело покидать дом Соби. Йоджи нервно потирает костяшки пальцев о футболку, и Нацуо касается его руки, в конце концов они крепко сплетают пальца в замок.
- Что это за чувство такое? – спрашивает смущенный и раздраженный Йоджи.
- Черт его знает, - отвечает Нацуо и прижимается к нему ближе. И становится немного легче.

18.
Нацуо не свойственная ревность, поэтому то, что Нагиса нянчится с Йоджи, его не трогает, хотя обычно она носится так только с Бойцами. Наоборот – ему нравится мягкая улыбка, появляющаяся на губах Жертвы в такие моменты, и он думает о том, сможет ли он когда-нибудь вызвать у Йоджи такую улыбку.

19.
- Я – это не я совсем, - бормочет Йоджи. Он только что рассказал своей Паре о сестре Нагисы, и в голосе у него смирение. Нацуо округляет глаза и обнимает Жертву, как теплое одеяло, и прижимается лицом к его шее.
- Идиот, - говорит он, продевая пальцы сквозь длинные пряди серебристых волос, спадающих Йоджи до талии, потом находит зубами аккуратное ушко, прикусывает, потом тянет за него. – Йоджи – это Йоджи. Отныне и навсегда.
Он ощущает, что Йоджи на минутку расслабился и прильнул к нему ближе, но потом его бесцеремонно заваливают на кровать, и напускно-сердитый Йоджи вопрошает: «Кого ты там назвал идиотом?», и все опять прекрасно.

20.
- Мы вернулись домой… так ведь? – однажды ночью спрашивает Нацуо. Жертва не знает ответа, и это его злит; он просто пожимает плечами. Через пару мгновений Нацуо придвигается ближе, вжимаясь в спину Йоджи, и тихо вздыхает, когда Жертва берет его за руку и переплетает их пальцы.