Daschka_Kaulitz все записи автора Глава 7.


День сегодня был какой-то хмурый и дождливый, погода удивительно не совпадала с моим собственным радужным настроением. Отпуск на неделю – да еще с братьями Каулитц, это же мечта! Жаль, конечно, что нельзя взять с собой Аннет, но и так я был вполне счастлив.
Глядя на Билла, чей багаж составлял три огромных чемодана, я с улыбкой вспомнил аханье Аннет: «Как же много вещей! Зачем тебе это все?». По сравнению с багажом Билла, моя спортивная сумка выглядела маленькой и какой-то одинокой.
Том хмурился и недовольно покрикивал на телохранителя. Я знаю, что братья не любят летать, но ведь сейчас Билл выглядел очень даже довольным, в отличие от брата. Потому явно раздраженное состояние Тома меня немного нервировало. И все не отпускало дурацкое ощущение, что он меня ненавидит.
Отец, сообщая мне о непредвиденном отпуске, добавил одну довольно странную фразу.
- Будь осторожнее с братьями, - хмуро сказал тогда он, рассматривая в окно далекую улицу. – Том бывает груб и резок, но почти всегда он честен. О Билле такого не скажешь.
Я непонимающе переспросил отца, что он имел в виду, но он лишь тряхнул головой, словно отгоняя какое-то дурное воспоминание, и сказал, что это все глупости. После чего весело заговорил о нашей свадьбе с Аннет, чем довольно сильно меня удивил. Ведь никогда прежде он так спокойно не говорил о моей невесте. А о нашей свадьбе он и вовсе не заикался.
Странное поведение отца немного омрачило мое ожидание поездки. И еще мне было как-то неловко смотреть на Билла. Мне очень не хотелось верить, что за его счастливыми широкими улыбками скрывается нечто другое.
Полет, в целом, прошел нормально. Билл, правда, сильно нервничал и комкал тонкими пальцами салфетку. Когда самолет попал в воздушную яму, Билл смертельно побледнел и вжался в спинку кресла, затравленно глядя на меня своими огромными карими глазами. Я не выдержал, встал с сиденья и, подойдя к Биллу, сел перед ним на пол, удобно устроившись подбородком на его острых коленках. Билл благодарно улыбнулся и прикрыл глаза, постепенно расслабляясь. Остаток пути мы провели в таком положении, весело болтая о какой-то ерунде.
В аэропорту нас встретил какой-то мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью, за спиной которого стояли три высоких, мускулистых телохранителя, удивительно похожих на «шкафа», постоянно сопровождающего близнецов.
Они отвезли нас в гостиницу, где нам уже сняли три номера «люкс», занимавших весь десятый этаж. Билл первым делом кинулся раскладывать свой гардероб, Том заказал в номер шампанское, а я подошел к окну и вдохнул свежий средиземноморский воздух. Было уже очень темно, но звезд почти не видно из-за множества неоновых вывесок и простых огней. Клубы, рестораны, бары, казино… мне все это было как-то неинтересно. Я хотел сходить к морю.
В дверь номера легонько постучали, отрывая меня от созерцания ночного города. Открыв ее я неловко застыл на пороге.
Это был Билл, но, встреть я его на улице, нипочем бы не узнал. На нем были надеты совершенно бесстыдно обтянувшие худую задницу черные кожаные штаны с очень сильно заниженной талией, выставлявшие напоказ татуировку в виде звезды. На плечи было накинуто нечто, смахивающее на старую рыболовную сеть из блестящих черных нитей. Массивный кожаный ошейник и множество браслетов-цепей довершали картину.
- Ты в э т о м собрался на улицу? – ошарашено спросил я, глядя в хитрые карие глаза, обрамленные сильно накрашенными ресницами.
- А что? – Билл захлопал глазками и бесцеремонно прошел в мой номер, остановившись у зеркала. – По-моему, все нормально, - он повернулся спиной к отражению и, изящно выгнувшись, уставился на собственный зад. – Очень… мило.
- Это можно назвать каким угодно, только не милым, - буркнул я, не в силах оторвать от него взгляда. На любом другом человеке этот наряд выглядел бы вульгарным, но Билл выглядел очень естественно и невероятно привлекательно. Я смущенно покраснел, наткнувшись на его насмешливый взгляд.
- Мне кажется, или тебе действительно нравится, как я выгляжу? – голос опытного искусителя, а не подростка. Я, словно загипнотизированный, смотрел ему в глаза.
- Нравится, - не стал отрицать я. – Но выходить из отеля в таком виде все-таки не стоит. Не так поймут.
Билл рассмеялся, прогнав мое странное наваждение. Он вновь превратился в милого, веселого Билла, с которым я дружил.
- А мне нравится, - он показал мне язык. – Ты со мной?
Я хотел отказаться, но отпускать Билла в таком виде было слишком небезопасно. И тяжело вздохнув, я переоделся.
- Хм, - задумался Билл, оглядывая меня с ног до головы. Я замер, с тревогой ожидая приговора. У меня всегда были нелады со вкусом, и в большинстве случаев мой внешний вид контролировала Аннет, проявляя неожиданную строгость.
- Пойдет, - кивнул Билл и, привычным движением головы откинув с лица прядь волос, стремительно вышел из номера. Я лишь тяжело вздохнул и направился за ним.
В клубе, чем-то понравившемся Биллу, было шумно и людно. Он, слава Богу, не стал тащить меня на танцпол, а отвел на второй этаж, где было сравнительно тихо. Там в спокойном полумраке стояли несколько столиков, отгороженных друг от друга тоненькими перегородками.
- Тут мило, - неуверенно произнес я, оглядываясь по сторонам. На сцене в это время рядом с ди-джеем извивались две почти голые блондинки с внушительными фигурами. Не то чтобы я не бывал в таких местах… просто каждый поход по подобным заведениям выбивал меня из колеи. Все-таки я намного больше ценил спокойный отдых в дорогих ресторанах и закрытых элитных клубах.
Билл фыркнул и оживленно огляделся по сторонам. Он-то выглядел весьма довольным, здесь он был как рыба, попавшая, наконец, в родной водоем.
Несколько минут мы молча потягивали наши коктейли, заказанные Биллом. Он размешивал свой напиток длинной трубочкой, украшенной яркими цветами, и хитро посматривал на меня, словно спрашивая: «И чем же ты, Шон Уилкс, истинный британский джентльмен, будешь здесь заниматься?». Я, если честно, сам задавался этим вопросом, не находя на него ни одного достойного ответа.
К нашему столику неожиданно подошел какой-то парень, очень смахивающий на гея. Он пристально посмотрел на Билла и спросил:
- Потанцуем?
Я хотел было вежливо объяснить парню, что он обратился не по адресу, но Билл вдруг поднялся и, соблазнительно улыбнувшись парню, утвердительно кивнул головой. Парень обнял Билла за тонкую талию и повел его на танцпол. Я в полном удивлении смотрел им вслед. Билл – гей?
Наблюдая за изящными телодвижениями Билла я вдруг почувствовал зависть. Мне тоже хотелось обнимать Билла, хотелось, чтобы все видели, что это чудесное, прекрасное, неземное создание со мной. Я даже потряс головой, чтобы выкинуть эти ужасные мысли. Какой бы ориентации ни был Билл, он мой друг. И вряд ли обрадовался, узнав о моих грязных мыслях.
Я отставил стакан, желая скорей уйти из ставшего вдруг душным и неуютным клуба. Но Билл заметил это и, шепнув что-то парню, бросился ко мне.
- Ты уходишь? – он выглядел таким расстроенным, что я против воли отрицательно замотал головой. Он облегченно вздохнул и усадил меня за стол.
- В чем дело?
Я пожал плечами. Ну, в самом деле, не отвечать же: «Я посмотрел на тебя не так, как положено смотреть на младшего друга».
- Ты не знал, что я гей? Тебя это так шокировало? – Билл пристально посмотрел мне в глаза и, словно найдя ответ, резко поднялся. – Знаешь, ты иди тогда. А я останусь.
Худенькие плечи подрагивали, он отвернулся от меня, уставившись в пол.
- Билл, успокойся, - сказал я, приняв решение. Мне ведь как-то все равно. Хуже относиться к Биллу я все равно не буду. Он посмотрел на меня глазами побитой собаки и уселся на свой стул, обиженно поджав пухлые губы.
- Это просто… неожиданно, - признался я. – Но мне правда безразлична твоя ориентация. Я все равно хочу с тобой дружить…
Билл коротко взглянул на меня и расслабился.
- А ты раньше ни разу не общался с геями? – сквозь обиженную маску вновь проглянуло извечное детское любопытство.
- Общался, - улыбнулся я. – Только они все были словно из анекдотов. Такие манерные полу трансвеститы.
Билл рассмеялся.
- Значит, ты общался не с геями, а с манерными полу трансвеститами.
Я расхохотался в ответ, и покинувшая было нас атмосфера дружелюбного спокойствия снова вернулась.
- А давно ты? – не сдержал я любопытства.
- Лет с тринадцати, - грустно улыбнулся Билл, погружаясь в воспоминания. – Я долго не понимал, почему мне так не нравится общество девчонок, хотя Том только о них и думал. А потом я познакомился с одним парнем, - глаза Билла заволокла романтичная дымка. Он словно полностью ушел в свои воспоминания. – Он был старше меня, из другой страны, почти не знал нашего языка. Кроме меня, у него не было ни друзей, ни даже просто знакомых, с которыми можно было бы пообщаться. Сначала мы просто дружили, а потом… потом я влюбился в него. Долго думал, что я какой-то ненормальный. Не хотел ему признаваться – думал, не поймет, - Билл вздохнул. – Когда я все-таки собрался с силами и все ему рассказал, он только рассмеялся и сказал, что все в порядке. Оказалось, я ему тоже нравился, ну и вот… - замялся Билл.
- И что дальше? – почему-то мне казалось, что у этой истории будет не очень веселый конец.
- А ничего, - Билл закусил губу, болтая трубочкой в стакане. – Он уехал в свою страну. Больше мы никогда не общались.
- Печально, - сочувственно улыбнулся я.
- Как и все в жизни, - горько сказал Билл. – Ведь только детские сказки заканчиваются словами «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день». В жизни все совсем иначе.
Я вдруг совсем по-другому взглянул на Билла. Мне он казался ребенком. Выросшим, умным, в чем-то даже умудренным, но ребенком. А сейчас я понял, что его детство ушло в тринадцать лет, вместе с первой любовью. Я протянул руку и как-то робко сжал его тонкую хрупкую ладонь, ободряюще глядя в большие глаза, полные грусти.
- Все будет хорошо.
- Ну, если ты так говоришь, - недоверчиво протянул Билл.
Мое сердце распирало от нежности и желания защитить Билла. В глазах странно пощипывало.
- Обещаю, - сказал я.
Билл благодарно посмотрел на меня. Его рука по-прежнему легко лежала в моей, и мне почему-то безумно не хотелось выпускать ее.

Глава 8
На плече сладко посапывала какая-то девица, а я сидел, откинувшись на спинку кровати, и нервно затягивался сигаретой. Билла все не было, и это чертовски меня беспокоило. Он не пришел ко мне ночью, а такого не было уже очень давно. Прежде он всегда заходил ко мне, для того, что бы просто поболтать или получить очередную порцию дикого секса.
Вообще, с появлением Шона в нашей жизни все покатилось вниз. Зачем, ну зачем же мы заключили это чертово пари? Не спорю, это забавно – наблюдать, как день за днем Шон все больше сходит с пути истинного. Наверное, Биллу все это кажется еще более смешным. Но стоит ли это моего спокойствия? Определенно нет.
Билл слишком много времени проводит с Шоном. Я, конечно, привык, что Билл вечно где-то ошивается, но раньше-то он не торчал постоянно с одним и тем же человеком, каким бы умным, талантливым, богатым он не был.
Наверное, мои чувства можно было бы назвать ревностью, если бы я их испытывал не к Биллу. Ну, стоит ли ревновать собственного брата-близнеца? К тому же, такого брата как Билл.
Девица на моем плече шумно вздохнула и перевернулась на другой бок, больно заехав мне локтем под ребра. Я стряхнул ее с себя, бросил окурок в переполненную пепельницу и подошел к зеркалу. Хмурый подросток, отразившийся в холодном стекле, лишь отдаленно напоминал меня. По крайней мере, давненько я не замечал у себя такого тяжелого, полного горечи взгляда.
Черт, черт, черт…
Я взял в руки сотовый телефон и с надеждой поглядел на экран. Ничего. Естественно, я бы услышал звонок, позвони мне кто-нибудь ночью. Я безвольно опустил руку с телефоном, и он выпал из моей ладони, сильно ударившись о пол. Ну вот, придется новый покупать, раздраженно подумал я и пинком отправил телефон под кровать.
Сейчас меня выводило из себя даже мирное сопение хорошенькой девушки, зарывшейся в мягкие подушки. Зачем я привел ее вчера? Сам уже не знаю. Просто, устав ждать брата, я зашел в первый попавшийся клуб и, буквально один раз улыбнувшись приглянувшейся красотке, уволок ее в номер, где трахал ее, пока она не вырубилась. А перед глазами стояла картинка: мой Билли, раскинувшийся под внушительной фигурой Шона.
До крови прикусив губу, я не выдержал и позвонил портье.
- Добрый вечер, это Том Каулитц, - выпалил по-английски я и, не дав портье вставить ни слова, спросил. – Билл Каулитц вернулся?
- Мы не разглашаем подобную информацию, - сухо ответил голос.
- А мне плевать, - я грубо оборвал его. – Так он пришел?
- Мы не разглашаем…
Я бросил трубку. Ну, погоди у меня, маленький засранец.
Даже не удосужившись толком одеться, я бросился вниз, вызывая у людей удивленные взгляды. От лифта до регистрационной стойки я почти бежал.
- Я вам только что звонил. Теперь-то вы мне ответите?
Портье неодобрительно покосился на меня и скорчил казенную физиономию.
- Мы не…
- Пошел к дьяволу, - свистящим шепотом проговорил я и достал из кармана припасенные сто евро. – Сейчас ответишь?
Он замялся, умиленным взглядом смотря на помятую бумажку. Я почти видел ангела и черта, нашептывающих что-то ему в оба уха. В результате победил чертенок.
- Он вернулся вчера ночью, еще до полуночи, с господином из другого «люкса», - елейным голосом пробормотал портье, пряча в карман банкноту.
- Спасибо, - сказал я с такой интонацией, что даже тупой различил сквозящее в моих словах «дьявол тебя задери». Портье поежился и отвернулся от меня, любезничая с какой-то старой теткой, от которой несло приторно-сладкими духами на весь холл.
Я с трудом оторвался от стойки и медленно направился к лифту.
На мой настойчивый стук Билл не открыл, и я, уверенно распахнув дверь, без разрешения вошел в его номер. Разворошенная постель – значит, Билл ночевал здесь. Но один ли? Я нахмурился.
Услышав звук работающего душа, я направился в ванную. Но перед самой дверью я замер, расслышав тихий стон. Потом еще один. Странное возбуждение охватило меня, и я осторожно приоткрыл дверь.
Билл стоял под струями воды, прислонившись спиной к стене, и медленно ласкал себя. На его лице было какое-то практически страдальческое выражение. Он приоткрывал рот от наслаждения, ловя губами теплые струи, бьющие из душа.
Я почувствовал какую-то щемящую нежность к этому странному, непонятному мне человеку, по злой иронии судьбы вдруг оказавшимся моим братом. И я шагнул в душ, накрывая своей рукой тонкие пальцы Билла на его члене. Он приоткрыл глаза и слабо улыбнулся, снова откинув голову назад. Я медленно ласкал его, заставляя издавать божественно сладкие стоны, возбуждавшие меня еще сильнее. Он кусал губы, извиваясь в моих руках, и я уже почти ничего не соображал, окунувшись с головой в какое-то жаркое марево, пеленой застилавшее мои глаза. Но, когда я потянулся к нему за поцелуем, Билл вдруг увернулся и вырвался из моих объятий.
- Что? – непонимающе спросил я, обиженно глядя на соблазнительно припухшие и искусанные губы брата. Он мотнул головой и очень тихо ответил.
- Не надо, - я потянулся к нему снова, но он вновь отвернулся и уже громче повторил. – Не надо. Просто трахни меня, если хочешь.
В глазах защипало, но я предпочел думать, что это из-за воды. Я развернул Билла к стене и, слегка надавив на тонкую гибкую спину, заставил прогнуться вперед. Билл прислонился лбом к мокрому кафелю и тихонько попросил:
- Ну, давай же, братишка.
Я зажмурился и резко вошел в его пышущее жаром тело. Двигаясь быстро и жестко, я трахал его – своего собственного брата, наверно единственного близкого мне человека. И все было бы как раньше, если бы не слезы, текущие по моим щекам, и странная пустота внутри.
Билл, как обычно, кончил первым, задрожав и обмякнув в моих руках. А я еще долго врывался в его обессилевшее тело, до крови прикусывая губу. Наконец, испытав долгожданное облегчение, я сильно сдавил Билла в объятиях и, уткнувшись лицом между острых лопаток, беззвучно прошептал:
- Люблю тебя…
- Что? – спросил Билл, осторожно разжимая мои руки, оставившие на его теле красные пятна, которые уже к вечеру станут красочными синяками.
- Ничего, - помотал я головой, пытаясь осмыслить собственные слова.
- Ну, я пошел? – зачем-то спросил он. – Мы с Шоном договорились сходить на море…
- Иди, - пожал я плечами. Билл улыбнулся и вышел из ванной.
А я включил душ и встал под ледяные струи, обжигавшие мою кожу. Но я ничего не чувствовал – лишь какое-то странное тревожное чувство внутри не давало мне покоя. Чувство, очень похожее на горечь поражения.
Когда я вышел из душа, Билл уже ушел. Даже не удосужившись вытереться, я упал на не заправленную кровать.
«- Что это было?
- Ты про что?
- Это – “люблю”?
- А это… ничего. Просто реакция на оргазм.
- Но раньше такого не было.
- Раньше много чего не было.
- Значит, я не люблю его?
- А разве ты это умеешь – любить?»
Я поморщился, прервав глупый мысленный диалог, и прикрыл лицо руками. Действительно, разве я умею любить? Разве любовь вообще существует?
Как бы то ни было, я к Биллу не могу испытывать – смешно даже подумать – любовь. У нас с ним…а, собственно, что у нас с ним? Дружба? Ха-ха. Братские отношения? Ха-ха-ха.
Друзей уважают. Друзей ценят. Да, в конце концов, друзей не трахают, как только выдастся удачный случай. И братьев, кстати, тоже.
Тогда что у нас с Биллом за отношения?
Мы… мы просто партнеры. Да, хорошее слово, очень удачно передающее саму суть наших отношений. Мы партнеры: в сексе, в работе, в наших маленьких невинных развлечениях. Не больше.
Господи, какое пустое и равнодушное слово! Но нас в самом деле иначе и не назовешь…
И что же тогда получается? Что нас ждет впереди, если друг другу мы лишь… партнеры? Не слово, а плевок в душу.
Я даже потряс мокрой головой, стараясь вытрясти эти глупые мысли. Зачем думать о будущем? Лучше наслаждаться настоящим. Carpe diem, детка.
И я сам не заметил, как задремал.
Меня разбудил пронзительный звонок сотового телефона. Машинально я взял трубку.
- Алло? – хриплым со сна голосом пробормотал я.
- Билл, какого черта? – раздался в трубке знакомый голос. Напрягшись, я сообразил, что это Дэвид. – Ты совсем из ума выжил? – похоже, это очень злой Дэвид. Я уже хотел было сказать, что я – не Билл, но он еще сильнее заорал в трубку. – Поверь, малыш, лечь под Уилкса было не лучшим способом добиться отпуска. И какого хера тебе понадобилось устраивать этот спектакль? Если ты хочешь весь мир убедить, что ты – шлюха, то это у тебя прекрасно получается! Ты…
Я нажал отбой и засунул трубку под подушку. Так-так-так. Вот значит, каким образом ты, Билли, добился этих импровизированных каникул. А говорил-то: «Я тут не при чем. Совпадение, хотя, признаюсь, весьма удачное».
Удачное. Весьма.
Дверь номера распахнулась, и вошел радостный Билл. При виде меня, его улыбка потускнела.
- Где ты был?
- С Шоном на море, - он пристально вглядывался в меня, словно стараясь прочесть мои мысли. Не пытайся, малыш, ничего у тебя не выйдет.
- Как у вас с ним?
- Скоро сдастся, - самоуверенно заявил Билл, присаживаясь на край кровати.
- Замечательно. А как с его отцом?
Улыбка сползла с его лица.
- О чем ты?
Я поднялся с кровати и встал перед Биллом, наклонившись к его лицу.
- Приятно было трахаться с этим боровом? Тебе понравилось? – от ярости я почти шипел.
- Пошел ты, – Билл попытался подняться, но я схватил его за плечи и с силой толкнул в стену.
- Шлюха! – я ударил его по лицу.
Он скривился и вызывающе уставился на меня.
- А ты не знал? – даже с некоторым ехидством поинтересовался он.
- Подстилка! – второй удар, и Билл упал на пол, ударившись о тумбочку.
- С ума сошел? – он попытался подняться, но я пнул его в живот. Он скорчился на полу, сжался в маленький комочек, обхватив колени руками.
- Что тут происходит? – я обернулся. На пороге стоял Шон, с ужасом взирая на сцену братских разборок.
- Ничего! – ненавидяще сказал я, снова пнув Билла в живот. И упал на кровать от резкого удара по лицу. На белоснежные простыни закапали красные капли. Я шмыгнул разбитым носом и рукой оттер кровь с лица, презрительно наблюдая за тем, как Шон бережно поднимает Билла с пола.
- Ты в порядке? – Шон дождался осторожного кивка Билла и обратил свой пышущий яростью взор на меня. – Если я еще раз увижу подобное…
- То что? – насмешливо спросил я.
Шон растерялся и, ничего не ответив, вывел еле стоящего на ногах Билла из номера. Я откинулся на кровать и бездумно уставился в потолок, глотая соленую кровь вперемежку с собственными слезами.

Глава 9
- И что это было? – даже чуточку грубо спросил Шон, осторожно прижимая к моему лицу лед. Я поморщился – обжигающий холод и ноющая боль не особо приятное сочетание.
- Братская ссора. Просто ссора.
- Просто ссора? – взвился Шон.
- Да, просто ссора, - отрезал я и отстранил его руку. – Не принимай все так близко к сердцу.
Шон непонимающе посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами и вышел в ванную, засунув гудящую голову под холодную воду.
Что вдруг нашло на Тома? Я понимаю, не очень приятно узнавать подобные вещи, но он то привычный к подобному. Брат всегда нормально реагировал и на более ужасные мои поступки. А сегодня… Я хорошо знаю Тома, и то, что он испытывал, было не просто злостью, а бешенством. Почему?
Не то, чтобы мне было особо интересно. Но, каким бы мазохистом я ни был, все равно предпочитаю знать, за что меня бьют.
Я закрыл кран и посмотрел на себя в зеркало. Тушь и подвозка размазались, помада тоже. Спутанные черные пряди облепили лицо. На левой щеке краснел след от удара. Красавец, ничего не скажешь.
Наскоро вытерев волосы полотенцем (и запутав их еще сильнее), я устало опустился на пол. Зря, наверное, я не рассказал Тому про Уилкса. Но мне самому было противно, и я предпочел запихнуть этот эпизод в дальний уголок своей памяти и просто не вспоминать. И тем более не хотелось оповещать брата – он мстительный, он бы точно попытался как-то ответить Уилксу.
Я знаю, ведь сам я всегда мстил за Тома.
Это было незадолго до того дня, когда нам должно было исполнится восемнадцать. Я очень хотел получить от Тома какой-нибудь необычный подарок, и мы заключили очередное пари.
Во всех газетах тогда писали о Марии Лихт – дочери одного очень крутого бизнесмена и политика. Эта красивая семнадцатилетняя девушка участвовала в предвыборной программе своего отца. Ей приходилось постоянно давать интервью, что она делала с большим удовольствием.
Что можно спрашивать у красивой семнадцатилетней девушки? Естественно, о ее любовных похождениях.
В одной из статей Мария была показана прямо-таки ангелочком: утверждала, что ни разу даже не целовалась, и провозглашала твердое «нет» сексу до свадьбы.
Конечно, мы с Томом сначала посмеялись над статьей. А потом подумали, что это может быть забавным – показать всей Германии падшую Марию. Естественно, сделать ее падшей предстояло Тому.
И вот мы заключили пари. Точнее, целых два. Первое: Том утверждал, что сможет соблазнить Марию за две недели. Второе: я был убежден, что Марию уже не раз… соблазняли. Кто выиграет хоть одно пари, может просить у другого любой подарок на день рождение.
Вышла ничья. Том, конечно же, справился с соблазнением. Но я оказался прав: Мария была не девственницей. Сильно не девственницей. Том немного… обиделся на нее за это. И подсунул в газету сенсацию о «самой знаменитой девственнице Германии». Пресса не умолкала несколько недель. Почти в каждом мало-мальски крупном издании мелькали фотографии Марии и ее отца.
Естественно герр Лихт проиграл выборы. И не нашел ничего умнее, как обрушить свою злость на моего брата.
Первого сентября я ждал Тома в нашей квартире, мы собирались как следует отпраздновать вдвоем. Он пришел на три часа позже, весь избитый, правой рукой придерживая вывернутое под странным углом запястье левой. Лицо его было белее мела.
Я бросился к брату, но он оттолкнул меня и почти рухнул на пол. Мне пришлось долго расспрашивать его, пока он не рассказал мне, что произошло.
Лихт отловил его и долго ругался, приказав своим телохранителям избить Тома. И в довершение, когда ему надоело разглагольствовать над телом стонущего Тома, он приказал одному из охранников сломать Тому левую руку. Лишь чудо его спасло– Лихту позвонил важный деловой партнер, а телохранитель – молодой парень – оказался нашим фанатом. Он лишь вывихнул Тому левое запястье.
Смотря на чуть не рыдающего от облегчения Тома, я не испытывал никакого презрения к брату. Ведь я прекрасно понимал, что значат для него руки.
И я не собирался прощать это гребаному уроду Лихту.
Отомстил я по-своему. Познакомился с ним в каком-то элитном клубе, пару раз стрельнул глазками, похлопал ресницами, повертел перед ним попкой – и Лихт был готов ползать предо мной на коленях. На следующий день я пришел к нему в офис, где довольно долго соблазнял его, пока он наконец не накинулся на меня. Тогда я позвал охрану. На следующий день во всех газетах были статьи о неудачном изнасиловании бедного мальчика Билла Каулитца известным политиком Фридрихом Лихтом. К статьям прилагались фото - красный и злой Лихт с ненавистью смотрящий на меня, плачущего и избитого.
Карьера Лихта полетела ко всем чертям. Был суд, на котором я, честно глядя в глаза сурового судьи, прерывающимся голосом рассказывал подробности «изнасилования». Были свидетели, утверждавшие, что Лихт регулярно посещает элитные бордели, выбирая там самых худеньких и юных мальчиков. Были другие иски от старых партнеров Лихта, ранее не смевших перечить ему. Припомнилась и «опороченная» Мария.
А Тому я не стал рассказывать, что Лихт был невиновен. Зачем?
- Ты как? – спросил Шон, осторожно прикрывая за собой дверь. Пройдя в комнату, он сел на кровать.
Плохо. Я поругался с Томом – единственным близким мне человеком. И я не понимаю, почему.
- Все в порядке, - я улыбнулся ему. Шон улыбнулся в ответ.
- Помирился с братом? – руки Шона на коленях сжались в кулаки.
И не пытался. Для нашего «перемирия» намного больше подойдет ночь.
- Нет. Но мы помиримся, - убежденно ответил я, скорее для собственного успокоения, нежели отвечая Шону.
- Надеюсь, - процедил сквозь зубы Шон.
Я еле удержался от язвительного замечания. Да что этот Шон возомнил о себе? Что он, вообще, знает о нас с Томом? Что он понимает в наших отношениях?
- Так и будет, - ответил я и отвернулся к окну. Шон заметно напрягся и уставился на меня глазами побитой собаки.
- Что-то не так?
Все не так.
- Нет, все в порядке, - я ослепительно улыбнулся Шону, с удовольствием глядя на его явную радость. Он уже хочет меня, хоть и боится признаться в этом. Я понял это еще когда он взял меня за руку в клубе.
- Хорошо, - с облегчением улыбнулся в ответ Шон и снова замялся. – Ты сегодня вечером занят?
Разумеется, болван. Я буду мириться с собственным братом.
- Конечно, нет. А есть предложения? – я близко-близко придвинулся к нему, почти касаясь его плеча подбородком. Он шумно вздохнул и сжал замком руки.
- Хочешь сходить куда-нибудь? Хоть во вчерашний клуб?
Я-то не очень, а вот ты, дорогой мой, похоже только об этом и мечтаешь.
- С удовольствием. Только переоденусь.
Я встал с кровати и подошел к шкафу, стараясь не замечать обжигающего взгляда Шона. Наскоро натянув первые попавшиеся брюки и рубашку, я пригладил волосы и повернулся к так мило покрасневшему Шону.
- Как тебе?
- Замечательно, – даже не глядя на меня, буркнул Шон. – Прости, я выйду ненадолго?
Я кивнул, и он пулей вылетел из комнаты. Устало опустившись на помятую кровать, я постарался успокоить бешено колотящееся сердце. И выкинуть из головы дурацкие мысли о Томе.
В клубе было еще более шумно, чем накануне. Все столики наверху были заняты, и нам с Шоном пришлось пристроиться на одном из широких кожаных сидений, опоясывающих танцпол. Потягивая какой-то коктейль, я обдумывал свое поведение.
Я мог бы уже сегодня соблазнить Шона, он был вполне к этому готов, но… но я хотел получить от него нечто большее, чем просто секс. Я хотел добиться его любви, его страсти, его ревности.
Поэтому, решил я, не стоит торопиться. Сегодня я покажу ему того Билла, которого он никогда прежде не видел.
Я оглядел танцпол в поисках кого-нибудь симпатичного. Одна парочка парней, сладострастно извивающихся и обтирающихся друг о друга под бодрый ритм какого-то супермодного клубного микса, показалась мне вполне подходящей.
- Подержи, я хочу потанцевать, - капризно заявил я, сунув в руки Шона недопитый коктейль, и, нарочно виляя бедрами, двинулся к облюбованной паре. Спиной я почти чувствовал напряженный взгляд Шона, но был уверен, что обернись я, он тут же опустит взгляд.
- Присоединиться можно? – спросил я по-английски, нагло притискиваясь к парням. Один из них, смуглый и темноволосый, оглядел меня с ног до головы и, видимо удовлетворившись результатом, кивнул. Второй, блондин, положил мне руки на бедра и прижал к себе.
Боже, эти парни явно знали свое дело! Они не столько танцевали, сколько задались целью завести меня. Надо признаться, что они своего добились. Вскоре я совершенно не соображал, что делаю, и просто бесстыдно терся о них, с наслаждением чувствуя на своем теле настойчивые прикосновения двух пар рук и чьи-то горячие губы на своей шее.
С трудом собрав в кучу оставшиеся крохи разума, я обернулся туда, где сидел Шон. Он упорно не смотрел на меня, судорожно сжимая в ладонях треснувший бокал. Я ухмыльнулся и, отстранившись от своих горячих партнеров по танцу, подошел к Шону.
- Чего сидишь-скучаешь? – нарочно развязно спросил я. Шон покраснел и, выразительно покосившись на мою шею, деланно равнодушно ответил.
- Мне здесь нечем заняться. Так что, похоже, я жду тебя.
Я широко улыбнулся и обернулся на парней, ожидающих в сторонке.
- Знаешь, тебе, наверное, не стоит меня ждать. Я…
- Как скажешь, - прервал меня Шон и резко поднялся с сиденья. – Приятно провести вечер!
И он быстрым шагом вышел из клуба.
Я устало потер ноющие виски и криво усмехнулся подошедшим ко мне парням. Мое желание удачно завершить сегодняшнюю ночь общением с ними, мгновенно улетучилось. К тому же, я совершенно некстати вспомнил Тома, который, скорее всего, валяется сейчас в своем номере и переживает из-за нашей ссоры.
- Знаете, наверное, я пойду. Танец был классным, спасибо, - я пожал плечами и хотел было уйти, но брюнет цепко схватил меня за запястье.
- Куда-то собрался?
Блондин зашел сзади и крепко обхватил меня за талию.
- Мне надо. Отпустите, - ледяным голосом процедил я, смерив брюнета презрительным взглядом. Обычно, это помогало.
- Мальчика дома ждет мамочка, - саркастично произнес блондин за моей спиной. – Но вот, в чем дело… - выразительная пауза, - она вряд ли его сегодня дождется…
И он потащил меня куда-то в сторону от танцпола.
- Что ты собираешься с ним делать? – с интересом спросил брюнет, по-прежнему крепко держа меня за запястья. Я дернулся и получил от блондина звонкий шлепок по заднице.
- А ты как думаешь? У нас же сегодня мальчишник, не забыл? Я обещал Марку, что приведу шлюшку посмазливей. Он вполне подойдет, - и я получил еще один шлепок.
- Какого…- я хотел было возмутиться, но блондин зажал мне рот рукой. Меня почти трясло – от ярости или страха.
- Не спорь, детка. И не сопротивляйся – тебе же будет лучше.
Дальше все превратилось в кошмарный сон. Меня втолкнули в какую-то полутемную комнату, полную пьяных мужиков. После блондин вывел меня в центр комнаты и, словно заправский сутенер, устроил аукцион. От пошлых комментариев и похотливых взглядов мой мозг совершенно отключился, и я словно на время забылся в каком-то полубреду, почти не чувствуя на себе чьи-то потные руки и чей-то огромный член, пронзающий меня. Потом был еще один, и еще…
На третьем мое сознание сжалилось надо мной, и я провалился в пустую темноту, успев лишь прошептать имя брата…
Мне почудилось, или предо мной и вправду мелькнуло озабоченное лицо Тома?

Глава 10
Я медленно шел к гостинице, задумчиво глядя под ноги и безуспешно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. В глазах странно пощипывало, словно злые слезы рвались наружу.
Почему Билл остался в клубе с этими… подонками? Понятно же, что они и пальца его не стоят… Просто два каких-то озабоченных придурка, мечтавших только о том, чтобы зажать Билла в каком-нибудь темном углу. Неужели он этого не видел?
Я пнул некстати подвернувшийся под ноги камень и взвыл от боли. Черт! Черт…
Не знаю почему, но одно упоминание его имени заставляет меня волноваться. Находясь в его обществе, я ежесекундно сдерживаю себя от… От чего? Я даже не знаю… Но один взгляд его карих глаз заставляет мое сердце сжиматься.
Я же вижу то, чего не видит даже его обожаемый братец. Билл одинок, слишком одинок. Ему больно, он страдает – это видно в его глазах. А Том… Я сжал кулаки. Если бы не Билл, я бы убил Тома на месте, когда застал их дерущимися. Хотя, дракой это было назвать сложно. Том же попросту избивал своего брата.
А Билл еще хочет с ним помириться! И даже убеждал меня, что это была просто «братская ссора»! Интересно, кого на самом деле Билл хотел в этом убедить: меня или себя?
Я остановился прямо посреди улицы, не обратив никакого внимания на косо смотрящих на меня пешеходов. Не могу так больше. Не могу.
Я хочу защищать Билла, хочу болтать с ним о разной ерунде, хочу ходить на его концерты и одобрять его парней. Я совсем не хочу испытывать к Биллу таких странных, грязных чувств. Он мой друг, друг. Просто ДРУГ. Не больше.
Я совершенно измотался. Сегодня, когда Билл разделся передо мной, я пулей выскочил в коридор, пытаясь успокоиться. Гораздо больше мне хотелось вернуться в номер, обнять Билла, прижать его к стене…
Хватит! Я со всей силы врезал себе по лицу, вызвав удивленные взгляды прохожих. Если я не могу быть другом Билла, я просто постараюсь избегать его. Так будет лучше.
Сжав кулаки, я быстрым шагом направился к гостинице – собрать вещи, позвонить в авиакомпанию и заказать билет до Германии. Уехать, и как можно скорее.
Я быстро отметился у портье и почти бегом направился к лифту, но столкнулся с кем-то и чуть не упал на пол.
- Извините… - бурнул я, не поднимая взгляда.
- Да пошел ты! – я удивленно уставился на того, с кем столкнулся. Это же Том!
- Сам иди! – я оттолкнул его и пошел к лифту, но он ухватил меня за плечо.
- Где Билл?
- Дай пройти!
- Я спрашиваю, где Билл? – Том, казалось, был готов убить меня на месте. Я хотел огрызнуться, но что-то в его глазах заставило меня ответить.
- Остался в клубе. С двумя своими новыми приятелями, - я хотел сказать это спокойно, но мой голос предательски дрогнул.
- Какими еще приятелями?
- Не знаю. Но вечер они точно решили закончить в приятном обществе твоего брата!
Том резко побледнел и отпустил мое плечо.
- Ты идиот, - выкрикнул он, присовокупив фразу на немецком, смысл которой я не вполне понял. В любом случае, ничего лицеприятного для меня.
- Быстро веди меня туда! – Том бросился к выходу из гостиницы. Мне волей-неволей пришлось побежать за ним.
- Что случилось? – на бегу спросил я у Тома. Он смерил меня презрительным взглядом.
- Ты и вправду такой кретин, или притворяешься?
Я пожал плечами, чувствуя, что сейчас не время для ссор. Том лишь хмыкнул и выплюнул:
- Куда? Показывай!
Я отвел его в клуб, где Том опытным взгядом тут же осмотрел весь танцпол и столики. По его разочарованному лицу я понял, что Билла он не нашел.
Том что-то у кого-то спрашивал, бегал по клубу, а я так и не мог понять, что же случилось. Почему Том так обеспокоен? Он же знает не больше моего… Или это все из-за их умения чувствовать друг друга?
- Идем, - процедил Том, толкая меня в какой-то темный коридор. Быстрым шагом мы шли мимо каких-то комнат, из-за дверей в которые то и дело раздавались пьяные выкрики и похотливые стоны. Остановившись у одной из дверей, Том решительно вошел внутрь.
В открытой двери я разглядел сборище полупьяных мужиков, стоящих вокруг чего-то и радостно выкрикивающих какие-то пошлости. Том оттолкнул одного из них, и я увидел то, что находилось в центре круга. Белое тело, в кровоподтеках и засосах, откинутая назад голова с пышной копной черных волос. Мутные карие глаза словно не видели всего происходящего…
Я остался стоять у распахнутых дверей, судорожно впиваясь пальцами в дверной косяк. Меня мутило и больше всего мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
- Веселье окончено, мальчики, - с ненавистью проговорил Том, оттаскивая от Билла его насильника.
- Какого… - возмутился было мужик, но Том резко выхватил из кармана нож.
- Только подойди, и я навсегда сделаю тебя импотентом, - шуточные интонации, но от одного взгляда в глаза Тома мне стало не по себе. Парни, видимо, тоже поняли, что Том не шутит, и расступились, позволяя Тому подхватить на руки измученное тело Билла.
Я первым выбежал на улицу и поймал такси, упорно пытаясь отогнать назойливо стучащую в висках мысль «Это ты во всем виноват». Том осторожно положил Билла на заднее сидение, бережно обнимая его и нашептывая какие-то нежные слова. Я сел на переднее сидение и уставился в окно, провожая взглядом мелькающие неоновые вывески.
Когда такси остановилось у отеля, Том первым вышел из машины и аккуратно поднял на руки Билла, коротко кинув мне:
- Заплати.
Я сунул удивленному водителю сто евро и бросился вслед за Томом, еле успев заскочить в закрывающиеся двери лифта. Том еле стоял, все-таки ему было тяжело держать брата, но на мое предложение помочь он ответил:
- Ты сегодня уже один раз помог, - и он смерил меня давящим взглядом, выдержать который у меня не было сил.
Все-таки я был чертовски виноват.
В номер Билла Том меня не пустил, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Я устало вздохнул и направился в свой номер, чтобы провести ночь наедине со своей совестью…
Я всю ночь не мог заснуть, а если и проваливался в какое-то нелепое подобие сна, я слышал громкий голос, безжалостно возглашавший «Это ты во всем виноват». Мне мерещились огромные тени по углам, и казалось, сама Тьма тянет ко мне свои липкие руки.
Лишь под утро я чуть-чуть задремал, но не прошло и получаса, как я проснулся от выплеснувшейся мне в лицо ледяной воды.
Перед моей кроватью стоял бледный и чертовски злой Том.
- Слушай меня внимательно, я не буду повторять дважды, - тяжело произнес он, возвышаясь надо мной. – Не смей даже близко подходить к моему брату. Сегодня же ты уберешься из отеля и из нашей жизни. Если я хоть раз еще тебя увижу…
- Не надо угроз, я и так уеду, - быстро проговорил я. Том ухмыльнулся.
- Естественно. Ведь это ты виноват в том, что случилось с Биллом.
И еще раз смерив меня презрительным взглядом, он вышел из моего номера, громко хлопнув дверью.
Я закрыл лицо руками, чтобы только не видеть своего отражения в зеркале. Уехать. Да, сегодня же. Решившись, я вскочил с кровати и бросился беспорядочно скидывать вещи в чемодан. Когда все было упаковано, я остановился. Стоит ли просто так уезжать?
Ведь больше всего на свете мне хотелось хоть еще раз увидеть Билла. Хотя бы для того, чтобы попросить у него прощения.
Приняв решение, я поставил чемодан в угол и уверенно зашагал к номеру Билла.
У самой двери уверенности поубавилось. А если там сейчас Том? Или, еще хуже, Билл не хочет меня видеть? Я осторожно постучал в дверь и, так и не дождавшись ответа, приоткрыл дверь.
В номере не было никого, кроме спящего Билла. Во сне он улыбался – еле заметной, грустной улыбкой. Я облегченно вздохнул и на несгибающихся ногах подошел к кровати, осторожно присев на самый край. Грудь Билла равномерно вздымалась и опускалась, уголки губ слегка подрагивали. И я вдруг понял, что не хочу никуда уезжать. Я хочу просто сидеть рядом со спящим Биллом, умиротворенно наблюдая за его сном.
И пусть мое сердце колотится, как сумасшедшее, и кажется, что своим стуком оно разбудит сладко сопящего Билла. И пусть мои руки дрожат, не смея даже прикоснуться к нему.
В коридоре раздались шаги, показавшиеся мне оглушительно громкими. Я подскочил на кровати, мой взгляд заметался по комнате, остановившись на просторном шкафу-купе. И, не медля ни секунды, я юркнул туда, не до конца прикрыв дверь, чтобы через щель наблюдать за происходящим.
Том – не зря я спрятался – подошел к кровати Билла и, совсем как я минуту назад, опустился на краешек и любовно посмотрел на брата. В его взгляде было столько нежности и любви, что я вздрогнул. Том невесело усмехнулся чему-то и, протянув руку, отвел с лица Билла упавшие черные пряди. Потом склонился над ним, и…
В моем кармане громко завибрировал телефон. Я попытался вытащить его, но чуть не выронил и замер в смешной позе. Мне казалось, что я произвел более чем достаточно шума, чтобы быть обнаруженным. Но Том, похоже, ничего не слышал. Он еще минут пять просидел рядом с Биллом, ласково держа его за руку и нашептывая какие-то глупые нежности.
Как только Том вышел, я почти вывалился из шкафа, вынужденное заточение в котором показалось мне чуть ли не вечностью. Опять присев на кровать, я невольно залюбовался возвышенно-одухотворенным лицом Билла. Почему-то таким я не видел его прежде. Разве только… да, на концерте. Именно таким Билл выглядел, когда пел. «Как ангел», - вспомнились мне чьи-то слова. Точно, как ангел.
И совсем не понимая, что делаю, я наклонился и легонько прикоснулся губами к приоткрытому рту Билла.
Господи, что же я делаю? Зачем я это делаю?
Резко поднявшись, я почти выбежал из номера, даже не задумываясь о произведенном шуме.
В моем номере все было так же, но это казалось мне странным. Я уставился на свое красное лицо в зеркало. Оно тоже было прежним. Все было прежним.
В кармане снова зазвонил телефон. Я автоматически взял трубку.
- Здравствуй, милый! Как отдых?
Аннет.
Ее голос подействовал на меня, как холодный душ. Черт, Аннет… Моя любимая девушка, моя невеста…
- Прости, мне сейчас некогда, - быстро проговорил я и, даже не выслушав ее ответ, нажал «отбой».
Чемодан, казалось, весил целый центнер, если не больше. Я с трудом тащил его по коридору.
Дверь в номер Билла была приоткрыта, и я осторожно заглянул в нее.
Билл, все еще немного бледный, но, кажется, вполне здоровый, ходил из угла в угол, разговаривая с кем-то по телефону.
- Просто нужно получше поискать!
Голос Билла был каким-то злым, истеричным, словно у совершенно отчаявшегося человека.
- Нет, черт побери, мне не нужен отрицательный результат! Ищите!
Билл остановился у зеркала. Его пальцы, сжимавшие телефон, побелели.
- Да мне плевать на ваше мнение! Он существует!
Последние слова Билл прокричал на высокой плаксивой ноте и швырнул трубку в стену. Я замер в дверях, не решаясь пройти дальше.
Билл подошел близко-близко к зеркалу и уставился на свое отражение. На его лице отразилось сильнейшее отвращение. В глазах что-то блеснуло, и я с удивлением увидел, как по его щеке катится слеза. Он всхлипнул и со всей силы ударил рукой по зеркалу.
- Он существует! Существует…
Билл плакал, задыхался от слез, разбитыми в кровь руками колотил зеркало, снова и снова, словно не обраая внимания на осколки, все глубже впивавшиеся в его ладони.
Я даже не понял, как оказался рядом с ним и крепко обнял его. Он уткнулся мне в шею и, по прежнему выкрикивая что-то несвязное, колотил израненными руками по моей спине. Я ласково гладил его, безуспешно пытаясь успокоить. Постепенно Билл затих в моих руках, тихонько всхлипывая на моем плече.
Погладив пушистую черную макушку, я слегка отстранился, глядя в сияющие от слез карие глаза. И, не удержавшись, поцеловал его в подрагивающие соленые губы.
Губами собирая с его лица слезы, я судорожно шептал ему что-то. Нос, щеки, подбородок, прядка волос, снова губы – нежно, очень нежно покрывал я его лицо короткими поцелуями, пока Билл не перестал всхлипывать и не подался мне навстречу, раскрыв моему поцелую свои нежные губы. Мою грудь распирало неведомое доселе чувство счастья – полного, беспечного, невероятного.
- Шоон, - тихо простонал Билл, пока я поцелуями спускался к его шее. Тонкие пальцы запутались в моих волосах, больно дергая их, но я не обращал на это внимания…
Сзади скрипнула дверь, и мое огненное счастье прервал громкий голос Тома:
- Какого черта…

Глава 11
В динамиках ныла какая-то очередная слезливая попса, от которой меня невыносимо тянуло блевать. Но может быть, меня тошнило от самого себя.
Билли, братишка, что же ты делаешь? Что делаю я? Во что мы превратили нашу жизнь?
Я ударил рукой по подушке и тут же уткнулся в нее лицом.
Я, пожалуй, ничуть не лучше похотливого урода Уилкса. Даже хуже. Он, по крайней мере, честен. А я…
Моя месть, в теории казавшаяся идеальной, на самом деле оказалось невыносимо мерзкой и бьющей в первую очередь по самому мне. Нет, правда, Биллу ведь было не впервой оказаться пущенным по кругу. Он, черт побери, еще со школы к этому привык, и даже научился наслаждаться этим.
Полное дерьмо.
А вот мне было страшно и больно видеть его таким: избитым, изнасилованным, уничтоженным морально. И в тот момент мне почему-то было совершенно плевать на то, что это я способствовал этому…
Когда-то давно, еще во времена наших вполне братских отношений с Биллом, мне приснился сон. Я видел себя взрослым, даже старше, чем я сейчас, бредущим по колено в кровавом месиве. С неба крупными каплями лилась соленая кровь, орошавшая мои плечи и сияющую корону на голове.
Глупый, дурацкий, совершенно детский сон. Но в ту ночь я проснулся с диким ощущением липкого, раздирающего душу страха. Лишь присутствие Билла, сладко сопящего в свою подушку, позволило мне успокоиться.
До сегодняшнего дня я не вспоминал этот сон.
Билл, мой маленький, любимый, особенный во всем братик… больше всего мне хотелось войти в его номер, сжать в своих объятиях, и не выпускать никогда. Вместо этого я раз за разом повторял себе слова, сказанные Шону: «Ведь это ты виноват в том, что случилось с Биллом».
Но это я попросил двух извращенцев в клубе устроить маленький «спектакль», неожиданно вышедший из-под контроля.
Поднявшись с кровати, я быстро прошагал в ванную и сунул гудящую голову прямо под холодные струи. Дреды противно прилипли к шее, лицо по-прежнему горело, а собственное отражение было мне настолько противно, что я спешно отвернулся от зеркала.
Я хотел не этого. Черт побери, действительно не этого! Господи, если ты существуешь, ты меня слышишь? Не этого!
Даже утро не принесло мне желаемого облегчения. Более того, сжигающее душу чувство вины стало еще сильнее. Но почему-то я смог найти в себе силы, чтобы шагнуть в номер брата.
Застыть на пороге, любуясь бледным лицом.
На негнущихся ногах подойти к кровати, присев на самый краешек.
Дрожащей рукой убрать с лица брата пушистые пряди волос, наслаждаясь каждым прикосновением…
Поцеловать – так, как никогда прежде – всего лишь легко касаясь искусанных алых губ, сдерживая прерывающееся дыхание.
И уйти. Просто уйти.
Я долго гулял по незнакомым мне улицам, выводя из себя телохранителя, молчаливо шествующего за мной. На набережной, где ровным пестрым рядком выстроились торговцы разными сувенирами, я слился с толпой, волнами накатывающей на прилавки и сметавшей с них разные мелочи для близких людей.
Мне нестерпимо захотелось купить что-нибудь.
Для мамы, радостно охавшей перед поездкой – большую керамическую вазу с ярким узором, которой, как она говорила, как раз не хватало для завершения дизайна гостиной.
Для отчима – смешную фигурку папуаса, крохотной ладошкой бренчащего по маленькой гитаре.
Для Густава – подписанный диск «металлики». Явная подделка, конечно, но тем не менее…
Для Георга – футболку с надписью «Pussycat Dolls».
Для Дэвида – красивую рамку, в которую я решил вставить свою любимую фотографию Билла.
Смешно, но все эти маленькие сувенирчики, которые я упорно не хотел отдавать понести телохранителю, буквально грели мне душу. Я даже купил для каждого маленький пакетик, в который собирался упаковать все подарки.
У ювелирного магазина я резко остановился, вспомнив, что не купил подарок Биллу. Хитро посмотрев на витрину, я, кажется, понял, каким именно будет этот подарок…
Беспорядочно и неаккуратно свалив все сувениры на кровать, я сунул коробочку для Билла в карман и решительно, пока не успел передумать, направился в его номер. Сердце почему-то билось где-то в горле, и больше всего я боялся, что Билл кинет мне мой подарок в лицо, криво усмехнется, спрашивая: «Откупиться захотел?».
А я этим подарком не хотел загладить вину. Просто вдруг вспомнил, что почему-то ни разу ничего не дарил Биллу. Только на день рождения и по разным праздникам, а без повода – ни разу.
Дверь приоткрылась с легким скрипом, болезненно резко отозвавшимся в моей голове. Я замер на пороге, не в силах поверить своим глазам, желая только одного – убежать отсюда.
- Какого черта… - вырвалось у меня.
Шон резко отстранился, воинственно глядя на меня. Но мне было плевать на него, мой взгляд был прикован к Биллу, на лице которого было выражение, которое никогда не появлялось у него в моем присутствии…
- Том, - как-то жалобно протянул Билл, все еще цепляясь своими тонкими пальчиками за Шона.
А я просто глупо стоял, не в силах вымолвить ни слова.
Шон осторожно отцепил от себя Билла и вышел из номера, нарочно сильно толкнув меня плечом. Я не удержался на ногах и врезался в стену, все еще не отводя взгляда от брата, понуро сидящего на полу.
- Что он здесь делал? – я еле смог произнести пересохшими губами эту простую фразу.
Билл пожал плечами и поднялся с пола, усевшись на кровать. Только сейчас я заметил раны на его руках.
- Что ты здесь делал? – я присел возле него на колени и осторожно взял его ладони в свои. Билл скривился от боли, но тут же на его лицо вернулось то самое выражение, которое я всегда ненавидел. Выражение наглого самодовольства.
- Небольшая истерика, - он равнодушно пожал плечами и высвободил ладони. – Теперь-то все в порядке…
- Ну да, - хмыкнул я, оглядев комнату. Разбитое зеркало усыпало осколками почти весь пол.
- Ерунда! – отмахнулся Билл. – Позовем горничную, она приберет.
Мы замолчали. Я – неловко, Билл – холодно-отстраненно.
- Как ты? – вырвалось у меня.
- Как всегда, - спокойно ответил Билл, но в его глазах я разглядел боль. Неужели эта боль была всегда, только я ее не замечал? Или не хотел замечать?
- А… - я окинул взглядом его руки, безумно желая вылечить их одним взглядом.
- Не стоит, - отрезал Билл, словно прочитав мои мысли.
- Как хочешь, - пожал я плечами и вдруг разозлился сам на себя. – Хотя, нет уж.
Я резко поднялся, в ящике нашел аптечку и сел на кровать рядом с Биллом, проигнорировав его насмешливый взгляд.
- Что-то ты сам не знаешь, чего хочешь, братишка, - он игриво улыбнулся, придавая фразе какую-то двусмысленность.
- Зато я знаю, чего я не хочу, - отрезал я. Ухмылка исчезла с его лица. Он серьезно и как-то изучающе посмотрел на меня, словно не узнавая.
И замолчал на все время, пока я обрабатывал и перевязывал глубокие порезы.
Напоследок я чмокнул Билла в щеку и потрепал его волосы.
Про подарок, тяжелым грузом лежащий в моем кармане, я совершенно забыл, вспомнив лишь на пороге своего номера. Устало сжав в ладони коробочку, я решил, что любым способом постараюсь выиграть наше пари. Потому что я уже придумал, что потребовать от Билла.