Интересно как этот человек рассказывает о себе: Курт Воннегут «О себе». Предисловие к сборнику рассказов. (1972г, ему 50 лет) К.В. «Мой отец и дед по отцу были архитекторами в Индианаполисе, штата Индиана, где я и родился. У деда по матери был пивной завод. Дед получил золотую медаль на парижской выставке за свое пиво, под названием «Либер лагер». Секрет состава — добавка кофе. Мой единственный брат старше меня на восемь лет, он — известный ученый. Его специальность — физика чего-то, относящегося к облакам. Зовут его Бернард, и он куда занятнее меня. Помню, как он мне написал, когда его первого сына, Питера, принесли из роддома: «Теперь, — начиналось письмо, — я главным образом убираю какашки откуда ни попало». Моя единственная сестра была старше меня на пять лет. Умерла она сорокалетней. Росту в ней тоже было больше шести футов, примерно на один ангстрем или вроде того. Красоты она была небесной, и удивительно грациозна — не только в воде, но и на суше. Она была скульптором. Крестили ее «Алисой», но она всегда говорила, что никакая она не Алиса. Я соглашался. И все соглашались. Быть может, когда-нибудь, во сне, я открою, как ее звали по-настоящему. Последние ее слова перед смертью были: «Не надо боли». Убила ее раковая опухоль. И теперь я понимаю, что брат с сестрой определили основные темы моих романов: «Убирать какашки откуда ни попало» и «Не надо боли». Рассказы этого сборника — образцы того, что я продавал, чтобы обеспечить себе возможность — писать романы. Тут собраны, так сказать, «плоды частного предпринимательства». - Если бы мне предложили рассказать о себе многим людям, дали бы бумагу и ручку и неограниченное время на то чтобы обдумать ответ – то стал бы я говорить о том что у деда по матери был пивной завод? О рецепте состава пива, о том что моя сестра была красива и умерла от рака? Нет, я бы точно не стал этого делать, разве что если бы испытывал гордость за то что дед владел пивным заводом и жалость к себе за то что умерла моя сестра. Можно возразить что Воннегут описывает это не как значимые для него события, а как ситуацию которая привела его к важному выводу в его жизни...но что это за вывод?«И теперь я понимаю, что брат с сестрой определили основные темы моих романов: «Убирать какашки откуда ни попало» и «Не надо боли». К.В. «Когда я пишу, я просто становлюсь самим собой.»- А что происходит все остальное время? Я не хочу относиться к человеку так чтобы то что он пишет считалось «главным, определяющим личность и самым хорошим», а все остальное – второстепенным. Это не так, это не два разных челвека.Даже если предположить что все так как описывает Курт, то что получается – быть самим собой это «убирать какашки откуда ни попало»? Если даже пишуший Воннегут оказывается непривлекательным человеком, то есть основания предполагать что его жизнь и его восприятия еще более непривлекательны вне его литературной деятельности. К.В. Моя сестра курила слишком много. Мой отец курил слишком много. Моя мать слишком много курила. Я курю слишком много. Мой брат тоже курил слишком много, а потом бросил, что было чудом, вроде евангельского чуда о хлебах и рыбах. Как-то в гостях, на коктейле, ко мне подошла хорошенькая девушка и спросила: — Чем вы теперь занимаетесь? — Самоубиваюсь сигаретами, — сказал я. Ей показалось, что это очень остроумно. А мне — нет Я подумал — как гадко презирать жизнь настолько, чтобы непрестанно сосать канцерогенные штучки. Курю я «полл-молл» Настоящие самоубийцы говорят — «полл-молл» Дилетанты называют этот сорт «пэль-мэль»- Удивительная лживость – конечно Курт считает это остроумным, иначе бы не стал он незнакомой девушке на коктельной вечеринке отвечать «самоубиваюсь» на вопрос «чем вы теперь занимаететсь». Можно предположить обратное – он действительно не считает это остроумным и считает что презирать так свою жизнь действительно гадко. Можно ли предположить что человек, считающий что действительно гадко так относится к ценной ему жизни, будет совершенно безэмоционально рассказывать и способах самоубийства? Я считаю что такое возможно в другом случае – когда человеку безразлична его жизнь и то что в ней происходит, когда нет в ней ни радости ни желаний, когда единственное что остается – это относится к ней как тому чем можно производить впечатление на коктельных вечеринках. К.В.Один мой родственник втайне пишет историю некоторых членов нашей семьи. Кое-что он мне показывал, а про моего деда-архитектора сказал: «Он умер лет в сорок с чем-то и, по-моему, рад был избавиться от всего этого. Под «всем этим» он, как видно, подразумевай жизнь в Индианаполисе. Такой страх перед жизнью иногда копошится и во мне. Стыд и позор, что мне иногда тоже хотелось уйти «от всего этого», но теперь больше не хочется. У меня шестеро детей — трое мои собственных, трое — от покойной сестры. Дети замечательные. Мой первый брак оказался удачным, и до сих пор очень удачен. Моя жена все еще красивая»- Интересно, можно любить или хотя бы интересоваться тем чего ты боишься? Может, конечно, Курт просто хотел так произвести впечатление на людей – его сложная и тонкая конституция иногда так отзывается на обстоятельства жизни, но я знаю на собственном опыте – невозможно удачно производить впечатление на людей и в конечном итоге не начать верить то что говоришь.Тут как ни крути и какие обьяснения не придумывай – Курт не врет, он действительно иногда испытывает очень непривлекательный набор восприятий к тому что называет свеой жизнью...страх, ненависть и жалость к себе.Что поддерживает Курта в этой жизни? По его словам - ответственность за детей, что жена от его первого брака по прежнему красивая и брак длится долго.Получается что БОЛЬШЕ КУРТУ НЕ ДЛЯ ЧЕГО ЖИТЬ. Наверно есть какие-то меклие радости в жизни, но то что он перечислил это основное.Я не хочу прожить свою жизнь чтобы послужить живым подтвержденеим того что нет ничего более важного чем устойчивый брак и дети. Но Курта это устраивает. Вот еще одно интересное высказывание Курта:«А во мне шесть футов два дюйма росту, вешу я около двухсот фунтов, двигаюсь неуклюже, только плаваю хорошо. Вот вся эта, временно взятая напрокат, туша и пишет книжки. Зато в воде я прекрасен.»- Мне неясно как возможно так жить – сознательно выбирать испытывать отвращение к своему телу, тратить оставшееся в жизни время на самоубийство, считать что «взятая напрокат туша» служит для того чтобы писать книги, а писание считать «убиранием какашек откуда ни попало»?Мне всегда казалось преувеличением характеристика некоторых людей как трупов – но что здесь еще можно предположить? К.В. «В Нью-Йоркере» про мой роман «Благослови вас бог, мистер Роузуотер» написали, что это — сплошное самовлюбленное подхихикиванье. А вдруг и эта книжка такая? Тогда уж пусть читатель, для ясности, вообразит меня в виде американской девицы с олеографии, которая стоит на коленях, в ночной рубашке, у ручья и не то смотрит на рыбок, не то любуется собственным отражением. - Курта абсолютно устраивает то что его книжка может оказаться многостраничным самолюбованием. Вместо того чтобы задать себе вопрос – «а вдруг это действительно так?» Курт предлагает всем не воспринимать это серьезно; если уж вам это так не нравится то представьте меня девицей в ночной рубашке у ручья которая «то ли на рыбок смотрит, то ли любуется собой». Он ничего не хочет менять, его такая повальная неискренность устраивает, и выход прост – «не судите меня строго». *** Целиком предисловие можно прочитать здесь http://vonnegut.ru/bio/bio_osebe.htm