МОСКВА, 1918 г.

  

   1 января (старого стиля).

   Кончился этот проклятый год. Но что дальше? Может, нечто еще более ужасное. Даже наверное так.

   А кругом нечто поразительное: почти все почему-то
необыкновенно веселы,-- кого ни встретишь на улице, просто сияние от
лица исходит:

   -- Да полно вам, батенька! Через две-три недели самому же совестно будет...

   Бодро с веселой нежностью (от сожаления ко мне, глупому) тиснет руку и бежит дальше.

  


----------


  
   Нынче опять такая же встреча,-- Сперанский из "Русских
Ведомостей". А после него встретил в Мерзляковском старуху.
Остановилась, оперлась на костыль дрожащими руками и заплакала:

   -- Батюшка, возьми ты меня на воспитание! Куда ж нам теперь деваться? Пропала Россия, на тринадцать лет, говорят, пропала!

   7 января.

   Был на заседании "Книгоиздательства писателей",-- огромная новость: "Учредительное Собрание" разогнали!

   О Брюсове: все левеет, "почти уже форменный большевик". Не
удивительно. В 1904 году превозносил самодержавие, требовал (совсем
Тютчев!) немедленного взятия Константинополя. В 1905 появился с
"Кинжалом" в "Борьбе" Горького. С начала войны с немцами стал
ура-патриотом. Теперь большевик.

  
   5 февраля.

   С первого февраля приказали быть новому стилю. Так что по-ихнему нынче уже восемнадцатое.

   Вчера был на собрании "Среды". Много было "молодых".
Маяковский, державшийся, в общем, довольно пристойно, хотя все время с
какой-то хамской независимостью, щеголявший стоеросовой прямотой
суждений, был в мягкой рубахе без галстука и почему-то с поднятым
воротником пиджака, как ходят плохо бритые личности, живущие в скверных
номерах, по утрам в нужник.

   Читали Эренбург, Вера Инбер. Саша Койранский сказал про них:

  
   Завывает Эренбург,

   Жадно ловит

   Инбер клич его,--

   Ни Москва, ни Петербург

   Не заменят им Бердичева.

align="right"