Есть у деревенских жителей привычка - смотреть не на часы, а на солнышко. Время на селе определяется его ходом, от рассвета до заката. Все живое живет по солнышку. Нынешней весной наблюдал - как только рассветные лучи коснулись березы, на которой всю ночь пел соловей, певец тут же умолк. Словно выключили. А в городе мы все больше превращаемся в ночных существ - телевизор, Интернет и тп - на небо некогда глянуть. Восходов почти не видим.
Эта моя заметка - о Солнце, часах и времени. Она вышла в "Жизни" в конце мая - ее герой, Александр Болдырев, замечательный человек, который делает солнечные часы. На моих фото он и его творения.

"Хранитель времени

Биолог Александр Болдырев нашел способ соединить нас с вечностью

Ученый делает уникальные часы, которые заводит сама Вселенная



Александр Болдырев никогда не носит часы – на запястье его руки нет следа от ремешка хронометра.

- Зачем? Мне эта механика ни к чему! – говорит 58-летний биолог. – Лежат где-то дома швейцарские часы, купил на выставке у одного итальянца, уж очень тот уговаривал. Вернее, стоят – без завода стрелки мертвы. А я люблю часы вечные!

Болдырев делает хронометры, которые будут исправно работать сотни, тысячи лет - и не соврут ни на секунду. Ведь его часы – солнечные.

В мастерскую Болдырева (две комнаты в обанкротившейся конторе «Звенигородхлебопродукт») мы поднимаемся по скрипучей лестнице. Александр шугает подвернувшуюся под ноги кошку:

- Пошла вон!

И извиняется за запах тлена:

- Мышей дохлых, видимо, где-то прячет, зараза!

Я отшучиваюсь в ответ:

- Распад плоти тоже хронометр…

Александр улыбается:

- Что такое время, никто из ученых толком до сих пор не смог объяснить. C точки зрения философии это смена состояний объектов и процессов. С позиций классической физики – непрерывная величина, которой измеряют последовательность событий. Эталон времени – секунда, это 1/86400 часть средних солнечных суток. Более точно ее сейчас измерили, взяв за эталон процессы, происходящие в атоме цезия. Ну а я «нарезаю» время по Солнышку, как в древности…

Я смотрю на известняковые и мраморные постаменты солнечных часов, на каменные и бронзовые циферблаты с высеченными цифрами и линиями. И понимаю, что слово «нарезать» Александр употребил не случайно. "Камнерез", "хронорез" – вертится на языке.

Но произношу другое:

- Все в природе живет по солнышку. Вы - биолог, это хорошо знаете. Без Солнца не было бы самой жизни.

- Согласен. И время человек в древности научился измерять по положению светила, по своей тени. Кстати, единицы времени тогда были своеобразные, тесно связанные с расстоянием. На Руси была кова – это период между сменой подков у коня.

- А у современного человека – сменой работы, - хитрю я. – Как получилось что вы, успешный ученый, кандидат наук, вдруг сделали крутой вираж, подавшись в скульпторы, стали членом Союза художников?

Жизнь

Болдырев морщит лоб, затягиваясь сигаретой. Видимо, прикидывает как помягче ответить. И выдает наболевшее:

- Терпеть не люблю начальство! У меня с ним разные цели. Мои научные руководители были симпатичные ребята - в экспедициях кормили комаров вместе со мной, много работали и думали. Они добрались в своем деле до самых вершин. Дело не в них, а во мне. Не люблю, когда меня используют в качестве инструмента. Особенно, когда истинная цель работы известна только начальству.

Знаешь, какое самое счастливое время для меня было? Когда, бросив науку – все, надоело, гиря до полу дошла! – я конюхом работал. Тишина, покой, природа – и лошадь, которая все пронимает…

Болдырев не был неудачником в науке. Выпускник МГУ, он успешно работал в Институте имени Северцова в Москве и Институте экспериментальной патологии и терапии в Сухуми.

В начале девяностых, когда наука в России осталась без финансирования, Болдыреву предложили место профессора в университете в Новой Зеландии. Райское место и обещания сладкие – жилье, деньги, гражданство. С английским у него проблем не было, все бумаги на эмиграцию уже оформлены. Но Александр остался в России. На вопрос – «Почему?» - ответил просто, без пафоса: «Тут моя Родина…»

И остался в Москве без гроша в кармане. Сейчас то время вспоминает, как анекдот:

- Нужно было кормить семью, вот я и придумал бизнес: развесил по району объявления о том, что недорого утепляю окна. Резал поролон на ленты и приклеивал на рамы. В конце первого дня вынул из кармана деньги. Их оказалось больше, чем моя месячная зарплата. Потом вспомнил о том, что в юности неплохо рисовал – стал разрабатывать интерьеры. Дело пошло, даже создал фирму по производству винтовых лестниц. А в конце девяностых произошло событие, которое круто изменило все. Мой приятель, которому разрабатывал интерьер, попросил меня сделать солнечные часы. Я ответил: «Легко!» И соврал – оказалось, что даже в Ленинской библиотеке по технологии изготовления солнечных часов ничего нет!

Только в Политехническом музее отыскалась старинная книга по гномонике. Это наука о солнечных часах, ее название происходит от гномона – детали часов, которая измеряет тень. Потом, как появился у меня Интернет, перелопатил там все на английском и немецком. И открыл для себя почти ушедший от нас мир солнечных часов. Это потрясающий синтез точной науки и искусства. Солнечные часы были элементами архитектурных сооружений, центром скульптурных композиций. Когда стал делать солнечные часы, увлекся. Сейчас счет идет на сотни.



Часы

Александр мечтает украсить своими часами российские городские парки и площади. Пока заказчики в основном частные, но понемногу приходят и муниципальные заказы. Болдырев показывает фотографии своих работ, говоря о них с нежностью, словно о детях:

- Эта композиция, единственная с тремя гномонами, установлена в Москве, в розарии парка Сокольники. Вот эти показывают время в Омске, а эти – в Архангельске, вот эти в – Благовещенске, а эти – в Екатеринбурге.

Есть мои часы и в Бельгии, и в Швеции, и в США. Каждые уникальны не только по исполнению. Солнечные часы всегда рассчитываются для географической точки, на которой они будут работать.

- И заводить их не надо, - перебиваю я. Солнышко заводит. А может, и сам Господь Бог.

Болдырев подхватывает тему:

- Кстати, в России на некоторых храмах есть солнечные часы. В Троице-Сергиевой лавре, например. Я тоже часы для церкви делал. Хотя по убеждениям атеист, с некоторыми священниками дружу. Вопрос времени ни одна религия стороной не обходит.

Мы беседуем долго. Светило уже клонится к закату, а Болдырев увлеченно рассказывает о солнечных часах, их истории и роли в мировой цивилизации.

- Всюду люди использовали Солнце для измерений времени, от Китая до Древней Греции. Солнечные часы - точный астрономический прибор. Покажут не только время, но и азимут Солнца, его высоту над горизонтом, зодиакальное созвездие, в котором в данный момент находится солнце, дни весеннего и осеннего равноденствия, дни летнего и зимнего солнцестояния. И любые даты - день рождения владельца, например.

…Я слушаю мастера и в голове рождается неожиданный образ. Солнечные часы похожи на канцелярскую кнопку. Кнопку, которой Болдырев скрепляет эпохи. Идеалы, стремления, мечты – все вновь и вновь повторяется. Жизнь - вечный круг, и Солнечные часы напоминают это. Они – тропинка в Вечность…

Александр словно улавливает мои мысли.

- Солнечные часы – маленькая модель мира. Звезды и планеты вращаются вокруг их стрелки. Солнечные часы - это символ того, на чем построена наша цивилизация. Символ знания.

Если человек хоть на секунду задумался о мироздании в наше сумасшедшее время, это уже хорошо. Может, и он, и мир станут чуточку лучше.
Григорий Тельнов, газета "ЖИЗНЬ".