Одной из самых красивых актрис европейского кино, Марине Влади, вдове Владимира Высоцкого, дочери русской дворянки и парижанина из украинских цыган исполнилось 70 лет.

Марина Влади — это не тот случай, когда о возрасте женщины нужно говорить намеками и комплиментами. Свой возраст она совершенно не скрывает. Может, потому, что у кого-то 70 лет — как один миг, а у нее — много жизней. На театральной сцене — с четырех лет, в кино — с десяти, и фильмов в ее фильмографии уже около ста. Снималась с самыми великими актерами у самых выдающихся режиссеров. А еще — писательский труд. Четыре мужа, три сына. И множество потерь и разочарований, которые выработали в ней защитную реакцию — надеяться только на себя, на свои здоровые славянские корни, доставшиеся от мамы — русской дворянки — и отца родом из украинских цыган. Его звали Владимир Поляков и он был известным исполнителем русских и цыганских романсов в Париже. Марина и две ее старшие сестры Эллен Валье и Одиль Версуа стали актрисами, еще одна сестра, Ольга, работала на телевидении. Одно время во Франции был очень популярен спектакль по пьесе Чехова «Три сестры», в котором играли сестры Поляковы.

Себя Марина Владимировна называет жестким человеком и в одном из немногочисленных интервью объясняет: «Прочтите мою последнюю книгу и вы задумаетесь: как человек может просто жить, ходить, разговаривать после того, что с ним было?»

Мы беседуем в ее квартире на Монмартре, где она живет уже лет десять. В манере говорить этой неординарной, красивой женщины чувствуется ирония и скептицизм, и все же иногда пробивается беззащитность. Недаром в конце нашей встречи она обронила фразу: «Я после всего не верю ни в Бога, ни в астрологию». 

Прежде всего — женщина

Марина Владимировна, у вас был большой красивый дом, теперь квартира, в которой комфортно и удобно. Наверное, обладаете обостренным чувством домашнего уюта?

Дом — это все. Я всегда знала, что у меня есть дом, где мои дети, мама. О чем говорить, когда ты в 15 лет имеешь возможность купить свой дом и поселить там своих сестер, родителей, друзей и собак, — это, конечно, здорово! У меня все это было. Но у меня были и другие дома. В той же России — квартиры и коридоры, где мы спали с Володей (Высоцкий. — «ДЕЛО»). Это тоже мой дом. И все же тот большой дом под Парижем был для меня особенным. А потом, спустя лет двадцать после смерти Володи, я решила оттуда уйти, так как было слишком тяжело, да и дети разъехались. Решила вернуться в Париж, где я родилась.

Вы долгое время ассоциировались с героиней купринской «Олеси» — Колдуньей, сыгранной в начале пути, в 1955 году.

Фильм «Колдунья» уже так далек от меня, несмотря на то что все время о нем спрашивают и во Франции, и в других странах. На каждой встрече со мной почему-то показывают фрагменты именно этого фильма. Считается, что это самая своеобразная роль Марины Влади. Мне тогда не было и 16 лет, и хотя я, как все девчонки моего поколения, много читала, в том числе и Куприна, но я не так много занималась психологией. Мне давали текст, и я его играла. Мне кажется, что до сих пор я так и играю — больше как человек, а не как актриса. Я вообще не очень люблю актрис, которые много думают и анализируют. Хотя есть и среди думающих людей прекрасные артисты. Но я не из них. 

У вас есть несколько сыгранных резко отрицательных героинь. Что помогает вам перевоплощаться в них?

Ну, я ведь и сама имею отрицательные черты. И так как характер у меня ужасный,  спокойно могу играть гадких женщин. На самом деле мы все неоднозначные люди, у нас есть все цвета. Чтобы получить один красивый цвет, нужно иметь много разных красок. 

Вы как-то говорили, что ради детей могли не поехать в командировку, отказаться от роли в кино.

Наверное, я всю жизнь была прежде всего женщиной, а не актрисой. Меня всегда больше всего интересовала собственная жизнь: мои дети, мои мужья. Но я ничем не жертвовала. Родила троих детей, долго их воспитывала, потом снова начала сниматься. У меня была хорошая актерская планета — я всегда, даже после длительного перерыва, могла возобновить карьеру. Это была моя работа, но ради нее я ни разу не отдала ни одного дня моей женской жизни. А ведь у нас, женщин, очень много обязанностей. Надо быть и матерью, и женой, и профес-сионалом. Вот мужикам в жизни легче. Возможно, через какое-то время они тоже будут заниматься и детьми, и домом…

А как вы воспитывали своих сыновей?

Я всегда считала, что детям можно помочь в жизни, но не нужно их воспитывать. Сейчас вижу их очень редко, потому что они всегда в разъездах. Один — музыкант, живет на юге Франции, другой был актером, но сейчас живет на Таити своеобразной жизнью, как он сам говорит, «моя жизнь — мой шедевр». А третий — в Южной Америке. Там же живет моя единственная внучка, которой 18 лет. Но очень много внуков у моих покойных сестер (у Влади были еще две внучки — дочки старшего сына, но они погибли в автокатастрофе, а он сам выжил лишь чудом. — «ДЕЛО»).

Вы же снимались вместе с нашим земляком Николаем Гринько в фильме Сергея Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа» о взаимоотношениях Чехова и Лики Мизиновой.

Я чувствовала себя там тепло и уютно. Гринько был очень интеллигентный, спокойный, во всяком случае, внешне. Внутри он, может, был и бешеный, как мы все, но он этого не показывал. Замечательный партнер. До предложения Юткевича я хорошо знала Чехова, потому что много его читала и играла (в театре — «Три сестры», в кино — «Степь». — «ДЕЛО»). Это приглашение было необыкновенным счастьем, но согласие мне далось трудно, так как нужно было уезжать из Франции, по крайней мере, на год. А у меня три еще маленьких мальчика... В общем, я уезжала в Россию на год, а, встретив Володю, осталась на двенадцать лет...

«Вишневый сад» — история семьи

Судя по вашим двенадцати книгам, главной вашей страстью стало писательство.

Более того, я себя уже лучше чувствую не на съемочной площадке, а за рабочим столом. И это естественно, потому что когда ты пишешь — ты один, и сам отвечаешь за то, что делаешь. Ты свободен и ответственен — это и легче, и труднее. А в кино я не свободна. Любой актер нуждается в группе, и он работает вместе с другими.

А это возможно рассказать — как пишет книги Марина Влади? По утрам каждый день по несколько страниц или по ночам, по вдохновению?

Я пишу чаще всего вечером или ночью, но пишу везде, так как не сижу на месте, — в гостинице, самолете, где придется. Но когда я этим занимаюсь, то не работаю в театре или кино, потому что не могу смешивать разные профессии. Когда задумываю книгу, куда-нибудь уезжаю, например, в Италию. Избегаю людей, рядом только собаки. Ведь пишу как человек кино — сначала вижу свою будущую книгу в виде фильма. А потом уже беру ручку и сажусь писать, выпуская этот энергетический заряд. Кстати, на компьютере я не вижу свои книги. Первая — это воспоминание-память (нашумевшая книга о жизни с Высоцким «Владимир, или Прерванный полет». — «ДЕЛО»). Потом был роман «Путешествие Сергея Ивановича».

Казалось бы, странно для женщины, актрисы взяться за такую тему — про Афганистан?

Конечно, я никогда в жизни не воевала и не была в Афганистане, но так много слышала об этих мальчишках, что захотелось о них рассказать. И я вошла в образ героя, 18-летнего мальчика. Три года писала. Потом были другие книги.

Один из ваших последних романов — «Мой вишневый сад» — это дань любви к Чехову?

«Мой вишневый сад» автобиографичен. Я решила рассказать историю своей семьи, продлив жизнь героев «Вишневого сада», который я много раз играла. А история моих близких очень похожа на эту чеховскую пьесу, ведь у моей бабушки под Курском был такой же большой вишневый сад. Мой дед — генерал белой армии, а мама — главная героиня книги — выпускница Смольного института, пережившая революцию и Гражданскую войну. В конце книги, как и в жизни, она встречается с Володей, благословив меня на жизнь с ним.

Два года назад вышла самая печальная книга Марины Влади «На пляже, человек в черном». В ней она с беспощадной откровенностью рассказала о своей болезни, от которой в свое время лечила и Высоцкого, алкоголизме. У нее это началось с болезнью мужа Леона. С диагнозом рак печени он прожил четыре года, и Марина, чтобы заглушить боль и страх за него, начала пить. После его смерти она два года жила в одиночестве и была в настоящем алкогольном плену. От полного отчаяния и самоубийства ее спасли собаки, за которыми надо было ухаживать, и другая страсть —  писательство. В этой книге, как и в предыдущей, мемуарной «24 кадра в секунду», она снова-таки вспоминает о Высоцком, с которым связано и ее последнее возвращение в театр. В парижском «Буфф дю Нор» она играет моноспектакль «Владимир, или Прерванный полет» по своей одноименной книге. Именно в этом театре Высоцкому устраивали выступления во время его приездов в Париж.  

Высоцкий для парижан

В последние годы вы больше работали в театре, нежели в кино. Какие спектакли вам ближе всего?

Очень люблю роль Марины Цветаевой. Пьесу о ней специально для меня написала одна молодая писательница. Роль тяжелейшая. Еще бы, играть такую гениальную поэтессу! Я безумно волновалась. А когда выходила на сцену, сзади чувствовала всех партнеров и... Володю. Успех был очень большой, хотя французская публика совсем не знала, кто такая Марина Цветаева. Часто возвращаюсь к чеховскому «Вишневому саду». Я вообще все время ищу связь с Чеховым, так как очень его люблю. Кстати, французы всегда охотно предлагают мне роли русских женщин.

Как возникла идея вашего моноспектакля о Высоцком?

Такой спектакль мне подсказали наши друзья. Я загорелась им и делала с большим энтузиазмом. Но играть очень тяжело, потому что во время его постановки я, как ни сдерживалась, много плакала. Да и сегодня, когда играю, часто дрожит голос.

Вы писали, что Владимир Семенович часто вам снится. Это по-прежнему происходит?

Сейчас это случается еще чаще… 

А в чем для вас счастье?

Вся жизнь — это огромный труд, есть и тяжелые моменты, и хорошие. У меня, конечно же, колоссальная амплитуда счастья и трагедии. Но думаю, что если жизнь ровная, спокойная, то она скучная. Так что я предпочитаю свою амплитуду, хотя она бросает меня иногда в жуткое состояние. А вообще мне кажется, что самое большое счастье — это жить. Вот моих сестер уже нет, потому я особенно остро это понимаю. И нужно жить не только за себя, но и за них. Это колоссальная ответственность. И большое счастье.

Info. Марина Влади 
(настоящее имя Марина Полякова-Байдарова)
Французская актриса

Родилась 10 мая 1938 в Клиши, в Верховьях Сены.
Дочь эмигрантов — русской балерины и музыканта из семьи украинских цыган.
В детстве занималась в хореографическом училище при Гранд-Опера в Париже.
В кино с 11 лет. В СССР стала популярной после выхода на экраны фильма «Колдунья» (1956 год).
В 1970 году вышла замуж за Владимира Высоцкого. В середине
80-х годов написала книгу «Владимир, или Прерванный полет», за что родственники Высоцкого подали на нее в суд.
Сейчас пишет книги, играет на театральной сцене.
Замужем была четыре раза. Родила трех сыновей.

 В первый раз Марина Влади вышла замуж в 17 лет за своего земляка, актера и режиссера Робера Оссейна (его мама была киевлянкой), который был старше ее на 11 лет. Своих сыновей они назвали русскими именами — Игорь и Петр.
 Вторым мужем Влади стал летчик, владелец авиакомпании в Африке Жан-Клод Бруйе. От него она родила еще одного сына — Владимира.
 Третий брак с Владимиром Высоцким был самым испепеляющим. Влади называет Владимира «гением». Говорит, что любила до беспамятства.
 Четвертым мужем  Влади был онколог Леон Шварценберг, с которым она прожила  23 года.

Актерская карьера
Марина Влади сыграла более чем в 100 фильмах. Известность пришла в 1955 году после роли в фильме «Нечистый, убирайся в ад». В 1963 году награждена Prix d`interpretation в Каннах за роль в фильме Марко Феррери «Современная история» (или «Королева пчел»).

Один из крупнейших специалистов-онкологов Леон Шварценберг был врачом семьи Марины Влади. В 1981 году по просьбе Марины помогал смертельно больному Андрею Тарковскому. А когда у Марины после смерти Высоцкого началась жесточайшая депрессия, Шварценберг спасал и ее. Потом Леон ушел от жены и сына, оставив им дом, и попросил Марину временно его приютить. Но его ждали серьезные испытания. Ему, министру здравоохранения и в то же время убежденному стороннику эвтаназии, устроили травлю. Однажды журналист спросил Марину, что она думает по поводу «дела Шварценберга», и она со свойственной ей резкостью заявила, что уверена в честности этого человека, так как с ним живет. У Шварценберга была онкология, и пять лет назад Влади снова стала вдовой.