все записи автора

Люди говорят, что я трус. Говорят, что я гомосексуалист. Говорят, что я идиот. Вздор. Я абсолютно здоров, ну или здоровее говорящих – точно. Кто-то говорит, что я очень болтлив, не замечая, что я молчу, когда они говорят. Я привык слушать. Смотреть. Быть зрителем.

Я живу в небольшом спальном районе, где мне часто приходилось доказывать свои права. Моя история правдивее историй тех, что вы слышите, чуть ли не ежедневно.  А знаете почему? Потому что, я отчаялся. Потерял веру. Потерял надежду.

Я учился я в гимназии. Учился хорошо, без троек, шел на медаль. Грезил как стану Великим. В десятом классе меня сильно избили девушки. Да, слабый пол. Они избили меня за то, что я не дал списать одной диве. Да, диве. Знаете, как дерутся девушки? О, поверьте мне, гораздо опаснее мужчин. Их цепкие пальцы пронзают тело, словно кинжалы, а их каблуки столь сильное оружие, что владеющий им почти непобедим. Их было четверо. Я всегда оспаривал их знания, говорил, что их медали высосаны из пальца, говорил, что они их не достойны. Но у них были очень состоятельные родители, которые еще с первого класса определили судьбу своих дочерей.

Они били меня, одна сильно ударила меня в челюсть каблуком, лежачего на асфальте. Теперь на моем лице большой шрам. Говорят, что шрамы украшают мужчину. Сорвали с меня одежду и ушли, попивая свое пиво и покуривая свои дорогие сигареты. Пошли блядствовать. У них были «парни». Парни были не из таких богатых семей. В основном это были мальчики, которых воспитала улица. Придя домой, я не стал рассказывать родителям, что со мной случилось. Сразу лег спать. Утром матери предстояло увидеть окровавленную постель.

По дороге в школу я зашел купить мятные леденцы: вкус запекшийся крови во рту был отвратительным. Когда я вышел, я заметил  кучку молодых людей, задорно смеявшихся около ларька. Мне нужно было идти в сторону школы, мимо этого киоска. Зрение мое – враг мой. С каждым годом на единицу ниже. Глядишь, ослепну. Это были те самые девушки. Не одни.

Дальше все как во сне. Подъезд. Удар за ударом.  Один из этих мальчиков, что-то скомандовал своим друзьям. Девушки задорно хохотали. Мальчики перевернули меня на живот и поволокли к ступенькам. Кто-то взял меня за окровавленную челюсть. Мятные леденцы. Челюсть меня не слушала. Она податливо открылась, и мальчики положили мою голову верхней челюстью на ступень. Зубы заскрежетали о бетонные блоки лестницы. Удар.

Тьма. Тьма. Тьма. Свет. Свет. Картинка. Проверка. Есть.

Так появилась она.

Она держала мою голову, поливая ее теплой водой. Соленый вкус. Она что-то говорила. Я не помню. Забыл. Боли не чувствовал. Она достала из моих порванных брюк бумажник и стала что-то искать. Мой школьный пропуск. Я лежал в ванной. Где-то. Под головой была мягкая подушка. Через некоторое время приехали врачи. Меня долго зашивали. Долго вправляли. Даже не знаю, что было больнее: получать эти раны, или заделывать их. Говорят, шрамы украшают мужчину, а украшаю ли я шрамы?

Два месяца в больнице прошли как один день. Я читал. С утра до ночи. Мои заботливые родители только и успевали поставлять мне литературу. Через пару недель мне предстояло выписываться. Как сейчас помню, в среду пришла она. Я ее не сразу узнал. Я читал Достоевского. Она открыла дверь моей палаты и неторопливо подошла ко мне. В руках у нее было два пакета с фруктами. Апельсины и яблоки. Зеленые яблоки, я их очень люблю. Девушка спросила меня, узнаю ли я ее. Я попытался улыбнуться, но тут же вспомнил, что во рту у меня не хватает пары зубов. Я решил показать остроту своего ума, хотел произвести впечатление. Шрамы украшают мужчину. Я сказал ей, что не знаю ее, так как если бы когда-нибудь увидел столь красивую барышню, то обязательно запомнил бы ее. Она заулыбалась. Сказала, что ее зовут Юля, и она меня подобрала на лестничной клетке. Спасла жизнь, сказал я. Внешне она была вполне обычной девочкой. Лисичьи глаза, небольшой носик, светлые волосы. Мы долго с ней разговаривали. Целый день. Вечером она ушла. Я не спал всю ночь. У меня никогда не было влечения к кому-либо.

На следующий день она пришла снова. С портфелем. Она пришла сразу из школы. Принесла мне мороженое. Вкусное, фруктовое. Мы вновь долго беседовали. Я, как мог, крутился – хотел понравиться. Показывал свои знания, читал стихи. Помог ей сделать алгебру.

Меня выписали. Я на свободе. Но не может зверь быть на свободе, когда рядом его окружают другие звери. Мы с Юлей часто были рядом. Как-то раз мы ходили в кино. Тогда она меня и поцеловала. Это было странно. Ее нежные губы, влажный язык. Этот поцелуй – самое необычное, что было в моей жизни. Первый поцелуй. Прошел месяц, стали происходить странные вещи: мои обидчики, которые все еще были на свободе, стали умирать. Сначала Вика, ее переехала машина. Парадокс: и Вика, и водитель, что был за рулем, были пьяны. Затем Лиза. Наркотики, передозировка. Потом Даша. Поскользнулась в ванной. Перелом позвоночника. Теперь она похожа на овощ. Vegetable. Она очень любила английский язык. Осталась только Надя.

Мы любили ходить в кино: моя Юля оказалась истинным киноманом. Я только и успевал экономить на билеты. Мы часто целовались, казалось, что это будет длится вечно.

Я люблю фотографировать. У меня есть фотоаппарат, который мне подарили родители на мое четырнадцатилетние. Я люблю макросъемку. Жуков люблю. Цветы. Юле всегда нравились мои фотографии.

Как-то раз она пригласила меня к себе домой. Я там уже был, когда умирал. Мы выпили чаю, и я стал показывать ей новые фотографии. Юля обняла меня, и я страстно поцеловал ее. Она предложила пойти посмотреть новый фильм: она как раз купила кассету. Какой-то боевик про динозавров.

Щелк.

Экран погас.

Она положила мне руку на внутреннюю сторону бедра. Я поцеловал ее. У Юли очень теплая шея, меня это всегда возбуждало. Мне было 17 лет. Мы долго целовались. Затем она расстегнула свой бюстгальтер. Я пару раз смотрел порно. Ну, когда не хотелось делать уроки или читать. Когда хотелось расслабиться. Юля сняла с меня майку, а я расстегнул ее брюки. Я захотел сделать так же, как этому меня научили в фильмах. Я медленно опускал свою голову вдоль ее живота. Резкий запах ударил мне в нос. Это запах, которого не должно быть. Его не было в фильмах! Это не честно! ЭТО ЛОЖЬ! МЕНЯ ОБМАНУЛИ! Отступать было некуда. Я лизал ее киску. Солоноватый вкус вызывал тошноту.  Но я продолжал.

Она стянула с меня брюки. И я еще пытался как-то продолжить лизать ее, но Юля настойчиво стянула с меня трусы. Семейные трусы – это так забавно, заявила она. Я неуверенно засмеялся. Мой член не был напряжен. ЭТО ОБМАН! ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ! Но Юлю это не останавливало, она взяла мой член в рот. Это было приятно. Кровь стала приливать. И она протянула руку к столу, на котором лежала пачка. Изделия №2, как шутили деды. Я фотографировал. Распаковав один из пакетиков она стала одевать это изделие на меня. Изделие не плотно прилегало. Не мой размерчик? Я никогда не интересовался тем, какие брать презервативы. Какие они бывают, я не знаю до сих пор, если честно. Как только она выпустила мой член из своего рта, он стал вянуть, уменьшаясь в размерах. Юля подошла ко мне, раздвинула ноги, и сев на меня, обняла мне шею. Я взял член в руку. Он был уже совсем маленьким. В огромном резиновом мешке. Я попытался вставить его в Юлю. Безрезультатно. Я фотографировал. Мы пару раз пробовали повторить, меняя презервативы. Они быстро кончились. Лишь на последнем, шестом, я смог войти в ее теплое тело. Я был у нее не первым. Это было приятно. Я кончил.  Она со вздохом слезла с меня. Ушла в ванную. Я стал мужчиной. Шрамы украшают мужчину.