Российский дирижёр потряс своим поступком зрителей «Ковент-Гарден», где он дирижировал «Кармен». Спектакль проходил 4-го августа, в субботу, при полном аншлаге.

После окончания антракта, как только зал поприветствовал маэстро длительными аплодисментами, Гергиев неожиданно поднялся на сцену.

Ниже мы приводим речь, с которой Гергиев обратился к зрителям и оркестру¹.

«Леди и джентльмены. Я вынужден остановить сегодняшнее представление. Мне очень жаль лишать вас удовольствия слушать бессмертную оперу Бизе, однако я надеюсь, что вы меня простите.

Дело в том, что вчера в Москве состоялся очередное слушание суда по сфабрикованному делу о группе Pussy Riot, которая за последние месяцы стала широко известна в Европе (зал одобрительно загудел, услышав знакомое название).

За время слушания были вызваны лжесвидетели, подшиты ранее отсутствовавшие материалы дела, прекращена прямая трансляция судебного заседания. Но важны не сами факты данных нарушений.

Этот процесс является показательным в плане отношения российского государства к собственной судебной системе. К собственному праву и Конституции. К своему гражданину и ко всему народу. Российский государственный аппарат сознательно вытравливает всякие попытки инакомыслия из любого, кто к этой мысли когда-либо был способен.

Российское государство демонстрирует своим гражданам своё полное презрение к самому понятию «гражданин». Российскому государству важно показать свою власть и ему уже абсолютно всё равно, как оно это сделает.

Я приношу свои извинения за столь вульгарное сравнение, но российское государство, как доминантный самец в обезьяньей стае, считает нужным показать всем свои половые органы, чтобы стая его боялась. И ему всё равно, хочет на это кто-то смотреть или нет.

Так вот, уважаемое российское государство! Мы – не обезьяны. С нами нельзя делать всё, что вы считаете нужным. Мы представляем культуру нашей страны за её пределами и мы не хотим, чтобы нам было за вас стыдно.

Я – музыкант. Я дирижировал практически всеми оркестрами мира. И я знаю, что то, что пели эти девчонки — не имеет ни малейшего отношения к музыке. Да и к искусству оно не имеет отношения. Оно имеет отношение к свободе, без которой невозможны ни культура, ни искусство, ни музыка.

Я требую, чтобы в течение месяца этот безобразный, позорящий мою страну процесс был прекращён. В противном случае, я отказываюсь от руководства Мариинским театром, как и отказываюсь возвращаться в страну, где государство позволяет себе считать, что оно вправе поступать, как доминантный самец в стаде.

И я призываю всех моих соотечественников, умеющих мыслить и имеющих представление о том, что такое честь и достоинство, в том случае, если наше требование не будет выполнено, последовать моему примеру и покинуть пределы страны.

И даже если бы эти девочки были виноваты в более тяжких преступлениях, но судопроизводство позволяло бы вертеть законом как хочет, этого было бы достаточно для того, что бы покинуть страну. Кто соглашается с беззаконием – тот потворствует ему.

На сегодняшний день быть российским гражданином – стыдно. И я отказываюсь представлять эту страну, пока она сама не научится себя уважать (с этими словами маэстро переломил свою дирижёрскую палочку пополам).

Я не смогу продолжить спектакль, — добавил он. – Все зрители могут вернуть свои билеты в кассу, я возмещу театру расходы. Призываю всех своих коллег-дирижёров поддержать мою инициативу. Я считаю, что противостоять уничтожению свободы слова в мире – наш долг. Иначе мы ничем не будем отличаться от тех, кто именует себя музыкантами, а поёт в кабаках».

Когда маэстро спускался со сцены, публика начала аплодировать. Несмотря на прерванное представление, ни один из зрителей не сдал своего билета, несмотря на их более чем внушительную стоимость.

Юрий Темирканов, Джеймс Ливайн, Пласидо Доминго и Риккардо Мути уже выразили свою солидарность с Гергиевым. Они обещали приехать на театральный фестиваль в Эдинбурге, который будет проходить с 16 августа по 1 сентября и дать серию бесплатных концертов, сбор с которых, по инициативе Ливайна, поступит на счёт Хамовнического суда.

«Может быть, если у них будет достаточно денег, им не придётся продавать совесть?», — прокомментировал Ливайн.

—
¹Мы приводим его речь в переводе.