Я работаю преподавателем в образовательном учреждении в Нижнем Новгороде. Зарплата у меня около восьми тысяч рублей. Работаю уже больше пяти лет.

Месяца два назад меня вызвала к себе директор. Попросила задержаться после плановой слётки. Для нас это нормально, у нас вообще все рабочие разговоры с руководителем проходят в кабинете, а не в коридорах. Мы поговорили о детях, об учебе. И тут директор говорит, что у нее есть работа. Сначала она просто предложила участвовать в выборах и сказала, что за это будут платить. А потом, что нужно будет сделать и дополнительную работу, тоже за деньги.

— В каком тоне было сделано предложение?

— Естественно, под грифом такой секретности, исключительности: только-только мне, тому, кому она доверяет, кто, как она надеется, не подведет. Сначала она просто сказала, что нужно будет сделать вброс бюллетеней, точного числа не было названо. Поинтересовалась, буду ли я это делать. Я сразу спросила: «Цена вопроса?» Она ответила, что пока не знает и узнает после встречи с руководящей инстанцией. После встречи она ответила, что ей опять ничего конкретного не ответили, но ходят слухи, что бюллетень — рубль.

Через неделю после этого разговора директор пропала на два дня. У нас никогда прежде не бывало, чтобы руководителя не было на месте. Бывает, конечно, отпуск или больничный, а тут неожиданно пришла команда, что срочно требуется пройти курсы повышения квалификации.

— Откуда пришла команда?

— Ну, от нашего непосредственного руководства по плановой работе учреждения, в котором я работаю.

— Так это ведь есть в каждом городе. Вы можете открыто назвать, это вас не выдаст.

— Это исходило непосредственно из районной администрации, туда ездила директор. Занятия проходили все в той же администрации. Она вернулась с этих курсов восторженная, долго рассказывала, но я не запоминала, мне это не особо интересно. Но именно после этого она дала мне конкретное задание вбрасывать в выездные урны.

На этих курсах были главы школ, детских садов, управ, социальных служб. С ними работали юристы и психологи, приехавшие из другого города.

— Из какого?

— Из менее провинциального, чем наш.

— А конкретней?

— Из Питера. И из Москвы. Они объясняли, где будут стоять видеокамеры, где урны. Что один человек из комиссии должен головой закрывать камеру, пока второй будет вбрасывать; с каким выражением лица это надо будет делать. Как отвлекать наблюдателей (чаем, вопросами и скандалом), как вербовать людей для работы.

— И как вербовать?

— По принципу «все свои». Замы в районной администрации знают директоров и завучей всех образовательных учреждений по району и дают начальству списки самых надежных. Потом этих надежных вызывают в администрацию на разговор. Там им предлагают стать главами УИКов, все объясняют. Начальники УИКов набирают себе команду из сотрудников своих садов и школ. А эти набирают уже среди своих родственников и близких друзей тех, кто будет заниматься вбросами.

Потом, есть несколько вариантов работы — на выбор. Нужно проверить, кто ходил на прошлые выборы, а кто нет. И из тех, кто не ходил, составить список. Это так называемые мертвые души, именно за них бюллетени и будут вбрасываться. Эти же люди, которые отвечают за письменную часть, будут потом подчищать списки, чтобы все цифры сошлись, это можно сделать и пятого, и шестого, и седьмого марта. Тут главное не переборщить: допустим, у тебя на участке 2400 человек, нужно вбросить не больше. (Смеется.) Вот нам нужно вбросить 12 процентов бюллетеней от общего числа избирателей за нужного кандидата.

— За нужного — это за какого, за Путина?

— Ну вот ты сама все понимаешь. Другие люди отвечают за прикрытие баскетболистов. Баскетболисты — это, собственно, те, кто вбрасывает сразу несколько бюллетеней. Чем больше вбросили, тем больше очков. Глава УИКа этих людей в лицо не знает. Так что, когда баскетболист подходит на правах обычного избирателя за бюллетенем, он подает условный сигнал. А какой, я тебе сказать не могу. Этот сигнал знает председатель, и в нужный момент он дает команду нам и «своим» наблюдателям. Баскетболистов мы не знаем, наша задача в нужный момент создать суматоху, чтобы он подошел красиво и выполнил вброс.

Еще есть человек — курьер, который привозит всякие бумаги из ТИКа в УИК и обратно. Вот ты приезжаешь в ТИК, тебе дают открепительные и бумагу на подпись, что ты получил в ТИКе десять открепительных. А на самом деле в пачке этих открепительных в разы больше. Во сколько, не знаю. Перед тобой поставили конкретную задачу, которую нужно выполнять без анализа, не загружаться лишней информацией.

Еще есть люди, которые отвечают за вбросы на выездных голосованиях. Вообще, в этот раз, я так поняла, основная ставка делается как раз на такие вбросы. Этот вопрос у нас курирую я. Когда баскетболисты вбрасывают непосредственно на участках, это сложнее, в урнах разное отверстие, а в некоторых участках урны вообще прозрачные, бросишь несколько, они разлетятся, и наблюдатели увидят. А на выездных урнах это вообще просто.

У меня в команде три человека: водитель и два наблюдателя — от Жириновского и как журналист. У нас будет пять урн для голосования, они поедут к настоящим избирателям, которые проголосуют у себя дома честно, — это старики и инвалиды. А еще две урны поедут к подставным избирателям. И я спрошу, не хочет ли кто-то из наблюдателей поехать со мной? И тут поднимут руки как раз два ложных наблюдателя из моей команды.

Потом эти урны принесут, и голоса из них смешают с голосами в общей корзине — при подсчете голосов.

И я, и мои ложные наблюдатели должны получить по тысяче рублей каждый, во всяком случае, мы на это надеемся. Точные суммы нам пока никому не назывались. Так что у нас сейчас в школе все только и обсуждают, кто сколько получит. Через выездное голосование планируется больше всего вбросов. Говорят, это где-то по рублю за бюллетень. А на самих участках вбросов будет меньше, но там работа более рискованная, нужно же будет наблюдателей отвлекать, поэтому за один бюллетень платят больше, а сколько, я не знаю.

— А что вы сами испытываете по поводу такой работы?

— Все хотят денег, нас волнует только, сколько заплатят, это до сих пор непонятно. Мы делаем это, только чтобы заработать.

— А что вы знаете про другие УИКи и ТИКи?

— Те, что знаю, всё так же, все свои.

— И последний вопрос — за кого вы сами будете голосовать?

— На кого работаю, за того и буду.​