Alexcourageous все записи автора
Физическое воспитание в казачьих юнкерских и военных училищах императорской России (1867 - 1917 гг.) (продолжение)

   Все вышеизложенное относилось в основном к уставным, обязательным требованиям по физическому воспитанию будущих казачьих офицеров. Но, кроме обязательных требований, существовали еще и дополнительные требования, а также неписаные традиции, оказывавшие сильное влияние на процесс физического воспитания казачьих юнкеров. Наиболее ярко эти особенности проявились в двух военно-учебных заведениях: в "Царской сотне" Николаевского кавалерийского училища и в Оренбургском казачьем юнкерском училище.
   "Царская сотня" готовила офицеров для всех казачьих войск Российской империи. Быть зачисленным в нее могли лишь избранные. В "Царскую сотню" переводились лица, принадлежавшие к казачьему сословию, окончившие обучение в Донском казачьем кадетском корпусе императора Александра III в г. Новочеркасске или в других кадетских корпусах, а не занятые ими вакансии предоставлялись молодым людям казачьего сословия, удовлетворяющим общим условиям приема в военные училища [10, с. 79]. В действительности большую часть "Царской сотни" составляли донские казаки, и, главным образом, воспитанники Донского казачьего кадетского корпуса императора Александра III [14, с. 161-162].
   Обучение юнкеров сотни осуществляли казачьи офицеры, переведенные для этого в училище из строевых казачьих частей. В начале 20 века командиром сотни был назначен по личному выбору императора Николая II известный есаул Плешков, прославившейся тем, что приехал на своей строевой лошади из Сибири в Петербург верхом [10, с. 79-80].
   Строевое обучение юнкеров "Царской сотни" было поставлено блестяще. Рубка с шашкой и обращение с пикой граничили с чудом. По воспоминаниям А. Маркова, на одном из конных праздников в Николаевской кавалерийской школе всех присутствующих поразил юнкер, чисто срубивший все лозы и под конец рубанувший глиняную пирамиду с таким усердием, что не только разнес ее надвое, но и отрубил от толстой дубовой стойки, на которой она стояла, целый угол, для чего требовалась поистине медвежья сила. "Тогда же есаул Тургиев, сменный офицер сотни, уже в пешем строю, четырьмя ударами шашки разрубил глиняную пирамиду с такой чистотой, что она не сдвинулась ни на миллиметр, а затем слева направо разрубил ее опять на четыре части, после чего она продолжала по-прежнему стоять; девятым ударом он заставил взвиться в воздух все разрубленные части" [10, с. 84].
   Гордостью "Царской сотни" были военная выправка и лихое наездничество. Чинопочитание, дисциплина, отдание чести возводились в культ, равно как и блестящее строевое воспитание или "отчетливость". Уроки езды и вольтижировки в Николаевском кавалерийском училище были ежедневными, а в "Царской сотне" два раза в неделю была джигитовка [15]. "Царская сотня" была известна в Петербурге как исключительная строевая часть по своей лихости, а ее казаки - юнкера славились своим удальством и ловкостью. Такими удальцами были, например, Фролов и Николай Бабиев.
   Фролов уже на младшем курсе "Царской сотни" стал знаменитостью столицы. Вот что вспоминал о Фролове А. Марков [10, с. 82].
   "Громкую и прочную славу ему принесла известная конная игра степных казаков - "лисичка", в которой он показал совершенно исключительные способности казака - джигита. Игра эта заключается в том, что один из ее участников - всадников, держа в руке лисий хвост, уходит карьером от преследующих его партнеров, изображающих охотников на лисицу и стремящихся вырвать хвост у него из рук. При этой игре искусный наездник, изображающий "лисичку", имеет широкую возможность оказать свое умение и навык управлять конем, находчивость, быстроту смекалки, а главное - искусство джигитовки, так как, увертываясь от преследователей, он буквально вертится вокруг собственного коня, зачастую оказываясь у него под животом. В этой трудной и, конечно, очень опасной игре лихой юнкер сотни Фролов показал такие номера, каких спортивный и светский Петербург, всегда посещавший конные праздники, до этого не видывал и даже не подозревал, что подобные вещи могут быть на белом свете. Огромный Михайловский манеж, где проходили эти праздники, переполненный нарядной светской публикой и офицерами гвардии в блестящих формах, буквально ревел от восторга, забыв обычную сдержанность, при виде отваги и ловкости лихого юнкера".
   О другом удальце "Царской сотни", Николае Бабиеве, известно следующее [15].
   "На конкур - иппике в Михайловском манеже казачьей сотни юнкеров все любовались только им. На ежегодной знаменитой "лермонтовской карусели" в ложах был весь Петербург. После вольтижировки гвардейских конных полков - джигитовка сотни Николаевского училища, сцена погони. За Бабиевым гонятся, стреляют на ходу. На полном скаку, взмахнув руками, он откинулся назад и покатился кубарем по земле. Все в ужасе. Но уже подскакали друзья, кладут рядом коней, хватают его поперек седла и скрываются, отстреливаясь".
   В "Царской сотне" существовали старинные казачьи обычаи, которые в ней культивировались из поколения в поколение. Для охраны этих традиций в каждом старшем курсе избиралась группа наиболее влиятельных юнкеров. В состав этой группы входил один "полковник", двое "войсковых старшин", двое "есаулов" и один "хорунжий" [10, с. 83]. Обязанностью этой группы старшекурсников было воспитание и поддержание в своих "молодых" казачьей лихости и любви к боевому прошлому и славе казачьих войск.
   Одна из традиций, общая и для "Царской сотни", и для кавалерийского эскадрона Николаевского училища, относилась к процедуре производства в офицеры, о которой А. Марков упоминает в своих мемуарах [10, с. 84-86].
   Перед Царским валиком в Красном селе выстраивались юнкера старшего курса. После смотра, производимого в старые годы лично государем императором, последний громким голосом произносил: "Поздравляю вас, господа, с производством в офицеры!"
   Оглушительное "ура" слышалось в ответ. Подавалась команда: "Господа офицеры - к вашим коням!" Так вот по старинной традиции произведенные офицеры "Царской сотни" и эскадрона возвращались в бараки школы не иначе, как несясь сумасшедшим карьером и вне всякого строя.
   Если "Царская сотня" Николаевского кавалерийского училища поражала воображение высшего петербургского света и дипломатического корпуса своим блестящим, эффектным, виртуозным исполнением немыслимых элементов джигитовки, вольтижировки и рубки, то Оренбургское казачье юнкерское училище в известном смысле являло собой ее противоположность. Здесь все в физическом воспитании было подчинено не внешним эффектам, а соображениям практичности, целесообразности, надежности и эффективности, чтобы достойно подготовить юнкеров к их будущей боевой деятельности в степных районах.
   Оренбургское казачье юнкерское училище (с 1910 года - военное казачье училище [16]) готовило казачьих офицеров для службы в небольших отрядах, оторванных от главных сил. Повышенное внимание уделялось здесь развитию инициативы юнкеров, практическим занятиям, физическому воспитанию [17, с. 59]. Заметим, что программы обучения в казачьих училищах вообще строились с учетом специфики казачьих войск, высокой выучки рядового и унтер-офицерского состава. По численности на первом месте в Оренбургском казачьем юнкерском училище были оренбуржцы, а на втором - кубанцы. Причем популярность кубанцев в училище определялась "наездничеством, гимнастикой на снарядах, глубоким Войсковым товариществом, то есть природным казачьим молодечеством, но отнюдь не высокими баллами в науках и зубрежкой" [18, с. 14].
   Среди документов, хранящихся в Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА), есть интересные воспоминания выдающегося русского военного историка, автора многотомного труда о Кавказской войне генерала В. А. Потто, командовавшего Оренбургским казачьим юнкерским училищем в 1870 - 1881 годах. Эти воспоминания [19, л. 1-13] были переданы в 1965 г. в дар РГВИА писателем Иваном Константиновичем Ениколоповым.
   Произведенные В. А. Потто изменения в физическом воспитании юнкеров Оренбургского казачьего юнкерского училища касались строевого образования, учебного курса и в особенности летних практических занятий.
   Изменения в строевом образовании в первую очередь касались джигитовки, о которой В. А. Потто пишет следующее [19, л. 2].
   «...джигитовка имеет громадное значение уже потому, что, помимо своей практической цели приучить человека быть на коне, как дома, и именно образовать из него центавра, с которым конь составляет одно нераздельное целое, она развивает в человеке еще безоглядную отвагу, удаль, молодечество, презрение к опасности, притупляет в нем чувство самосохранения и научает не терять присутствие духа в самые критические минуты, - качества чрезвычайно важные для кавалериста вообще, а для казака в особенности.
   С этой именно точки зрения, т.е. с точки нравственного закала, джигитовка должна служить превосходною военною школою, и потому - то ей следовало бы уделить сравнительно большую часть времени.
   Я требовал от каждого юнкера обязательно:
   1) поднимать на скаку предметы, как справа, так и слева;
   2) стрелять на скаку по всем направлениям;
   3) свертываться на скаку с седла так, чтобы укрыться от выстрела противника;
   4) класть лошадь, чтобы стрелять из-за нее, как из-за бруствера;
   5) спрыгивать с коня и вскакивать в седло на карьере;
   6) меняться на скаку лошадьми, перескакивая с одного коня на другого;
   7) пешему юнкеру вскочить на карьере в седло к товарищу;
   8) плавание с конем и оружием.
   Затем скачка, стоя в седле, прыгание стоя же через рвы и барьеры, расседлывание на скаку коня и другие приемы, хотя и представлялись только желающим, но начальники Штаба, как генерал-майор Зверев, так и генерал-майор Войде, не раз присутствовавшие при состязании юнкеров в джигитовке на приз, конечно, подтвердят, что не много находилось в сотне таких юнкеров, которые не исполнили бы чего-нибудь из приведенной программы.
   Достигнуть таких результатов в джигитовке, как показывает опыт, весьма нетрудно: нужно только учить подействовать на самолюбие юнкеров, предоставить им полную свободу в упражнениях, и вести занятия не иначе, как сообразно установившимся издавна казачьим обычаям".
   Юнкеров Оренбургского казачьего юнкерского училища за отличие в джигитовке, как и в гимнастике, награждали золотыми жетонами [18, с. 14].